Александр Ходаковский: Когда «азовцы» стали сдаваться, мы обалдели. Оказалось — их больше, чем нас!

Сто дней военкор «Комсомольской правды» прожил в батальоне ДНР «Восток», с самого начала «Мариупольской битвы» и вместе с его командиром — Александром Ходаковским попробовал подвести итоги первого этапа спецоперации.

ОНИ МОГЛИМ ПОЙТИ ПО НАШИМ ТЫЛАМ, КАК БРИГАДА КОВПАКА. ДЕРЗОСТИ НЕ ХВАТИЛО

В конце февраля, сразу после начала спецоперации, батальон «Восток» перебазировался из Донецка под Мариуполь одним броском, одной колонной. После нескольких дней боев, батальон пересек бывшую границу ДНР и Украины и занял пригородные поселки – Калиновку, Талаковку и часть Сартаны, уже считающуюся окраиной Мариуполя. Начались изнурительные бои в многоэтажках микрорайона Восточный – он примыкал к «Азовстали». Многоэтажки взяли, противник откатился на завод.

В середине мая, когда началась массовая сдача в плен «азовстальских сидельцев» на полевой базе «Востока» начались движения – стало меньше машин, техники, бойцов. Батальон приготовился к новым задачам. Я встретил Александра Ходаковского и первое, что спросил:

— Все, первый этап войны завершен? Что мы поняли за эти месяцы?

— Поняли, что мы можем их бить, можем выполнять все боевые задачи, которые перед собой ставим. У нас случился психологический перелом.

— Как сейчас выглядят наши линии фронта, в республиках?

— В ЛНР ребята продвинулись даже дальше за свои административные границы, в ДНР все в состоянии развития. При этом у нас линия боевого соприкосновения уходит дальше: Бердянск, Мелитополь, Херсон. Мариуполь был таким проблемным пятном внутри наших территорий. Накопленный в Мариуполе ресурс врага не мог у нас не вызывать опасений.

— Противник мог отсюда контратаковать?

— Да, и такие попытки были, 28 единиц бронетехники.

А наша линия окружения города в начале была просто пунктирной, могли ожидать всего. Да вот смотри. Только на участке нашего батальона с «Азовстали» вышло больше тысячи боевиков, вышли своими ногами, то есть вполне боеспособные. А всех блокирующих «Азовсталь» сейчас, едва ли больше двух тысяч наберется…

— Когда я был на передке (на передовой. — Ред.) и сообщили, что сейчас начнется выход в плен, наши ребята на позициях были в реальном беспокойстве! Ждали прорыва!

— Да, но «азовцы» не смогли распорядиться превосходством в ресурсах, живой силе. Не хватило у них грамотности и дерзости. Они могли пройтись у нас по тылам, как бригада Ковпака! Но мы в итоге решили задачу, которой в новейшей военной истории еще не было. На «Азовстали» они могли бы обороняться еще долгие месяцы. Мы же опрашивали рабочих и знали, что там за система бомбоубежищ, ходы и коммуникации, по которым даже технику можно перемещать. Но мы вынудили их сдаться и получили уникальный опыт войны в таких условиях.

— Какой?

— Мы можем побеждать превосходящие силы противника и делать это с минимальными потерями. Научились.

ПОМОЩЬ ЗАПАДА УКРАИНЕ НЕ ПОМЕШАЕТ НАМ ПОБЕДИТЬ

По словам Ходаковского, опыт получали не только те, кто штурмовал город:

— После взятия Мариуполя, изменения произошли и на других участках фронта, это заметно. Это чувствуется.

— Какие изменения?

— После отрезвления от первых боев, произошло приспособление к новым реалиям и условиям войны. Есть же такое выражение Ленина: «Учиться военному делу настоящим образом?». Вот и у нас такая учеба. Мы миновали этап, когда пытались заходить на территорию противника колоннами. Занимались штурмовщиной…

Командир «Востока» подбирает слова поприличнее:

— Толкали некоторые подразделения на необдуманные шаги… Сейчас все стало спокойнее, нет хаоса первого военного месяца. Потери нас научили, потери техники, бойцов. Мы вошли в «режим войны» и думаю, будем ломать противника в независимости от того, какую он помощь получает с Запада.

— Украинцы, например, искренне верят, что Запад поможет им победить.

— Нет. Но он может осложнить нашу победу. Я раньше скептически относился к поставкам с Запада тех же «Джавелинов» или «Байрактаров». Не хватало военного кругозора. Все измерял позиционной войной в чистом поле. А в городе мы поняли, что штука эта эффективная, можно наносить удары с закрытых позиций, с больших дистанций. Но переломить ход боев даже западным оружием не удалось. Удалось только доставить нам лишние хлопоты и потери. Фактор ощутимый. Но преодолимый. Причем, даже когда противник нас превосходит в живой силе.

— Выводы делаются?

— Да, мы же сейчас сами, по сути, военно-испытательная лаборатория. На нас уже выходят производители и говорят: давайте обсудим создание и применение дронов другого уровня.

— Каких, если не секрет? Что интересует?

— Поражение беспилотниками единичных, но очень важных целей. Работа дронов в группе, роем с помощью нейросети. Все, кто занимается разработкой военного оборудования и снаряжения, все включились. Даже отношение российского бизнеса к этой теме изменилось. Мы поняли, в чем и где мы отстаем и готовимся к будущим войнам. Нет, не с Украиной.

ОПЯТЬ ВСЕ РЕШАЮТ «БОЛЬШИЕ БАТАЛЬОНЫ»

— Мы говорим о технике, а люди, как они себя проявили? Простые солдаты, спецназ?

— Уже можно сделать неожиданный вывод – воюет все-таки армия, не спецназ. Спецназ выполняет важные, но какие-то отдельные задачи. Спецназовец — очень дорогой солдат, и по экипировке, по подготовке. Но, военный результат дает армия, в большинстве случаев. Если спецназ использовать вместо солдат, он заканчивается очень быстро. Конечно, в противостоянии автомат против автомата, обученный боец с рефлексами, победит. Но вот против боеприпаса выпущенного с закрытых позиций у него иммунитета нет.

— Я понимаю, к чему вы клоните. В последние годы спецназ считался «нашим всем»…

— Да, в спецподразделения вкладывались очень серьезно. А армия была как-то сбоку, такие серые мышки. Та же беспилотная разведка есть в армии на уровне штабов, а она должна быть в каждой роте. Больше скажу – у каждой штурмовой группы, которая меньше взвода, тоже должен быть свой дрон и оператор. Когда я это говорю людям, отвечающим за беспилотную авиацию, для них это откровение! А для нас – уже практика.

ПРОЕКТ «АЗОВ» ЗАКРЫТ. ВСЕ В ПЛЕНУ

— Что дальше? Какие задачи будут у «Востока», да и вообще на нашем театре боевых действий?

— Сейчас мы закончим с «Азовсталью», от военных задач там мы перешли к задачам специальным. Нам нужно, после выхода пленных, все окончательно зачистить и выяснить – не остался ли там кто-то? Мы же понимаем, что противник может оставить там и склады, это не такая уж и фантастика – и группы диверсантов. Мы же под Волновахой с таким сталкивались. Группа сидела в схроне, ночью открыли люк, чтобы его проветрить, случайно их заметил патруль и отреагировал. А Волноваха уже считалась нашей. На «Азовстали» есть где спрятаться и дождаться, когда там останется обычная милиция и все расслабятся.

Куда отправят нас теперь? Мест очень много, тем более, мы стали универсальны – можем и воевать, и выполнять спецзадачи.

— У меня такое ощущение, что на Украине еще полностью не осознали, что их распиаренному на весь мир проекту «Крепость «Азовсталь» пришел конец? А что будет, когда они это поймут?

— Официальная пропаганда в Киеве может сколько угодно рассказывать: мы вывели наших людей с завода. Но, реальность банальна и даже несколько унизительна: группировка, превосходящая нас по численности, была выдавлена со всех рубежей и подняла белый флаг. Сдалась. Противник понял, что каждую его группировку, которыми он рассчитывает и дальше обороняться в городах, мы можем довести до состояния «защитников Мариуполя». Они же по-прежнему цепляются за города, рассчитывая на «живой щит». Не помогло.

Они готовились к этой войне восемь лет, они бравировали своей «сильнейшей армией Европы» и вот, все это порушено нами. Не без труда. Тем значительнее наша победа.

источник