«Американские цифровики решили, что они не цензоры, а партком»

Из-за чего на самом деле мог произойти системный сбой в США и есть ли анонимность в интернете, рассуждал Дмитрий Евстафьев в программе Владимира Соловьева «Полный контакт».

Евстафьев: Мы видели два дня назад сбой системный в социальных сетях. Это первый настоящий, глубокий кризис системы интегрированных коммуникаций. С моей точки зрения, он припозднился. То, что мы видели, это должно было произойти 3-4 года назад. В этом смысле система оказалась более управляемой, чем нам кажется. Но если посмотреть на ее структуру, там есть два элемента. Конечно, эта система стала громоздкой и явно менее управляемой. Там есть внутренняя логика, попытки ручного управления, что скрывать? Как модерируется российский сегмент Facebook?

Соловьев: И кем?

Евстафьев: И кем. Все мы знаем, что это люди, набранные с Украины, которые по степени собственной дури людей выпиливают. Поэтому говорить о безликих алгоритмах – это смешно. С другой стороны, вернусь к тому, что мы обсуждали. Помню, как мы обсуждали, как с мая месяца начинается обострение отношений в различных группах американской элиты, американском государстве цифровиками. Я не хочу погружаться в конспирологию, хотя вы знаете мое отношение к конспирологии, это наши с вами противоречия. Но в данном случае такой скептик, как я, не может не увидеть очень странных совпадений. Мне кажется, американское государство начинает аккуратно показывать цифровикам их место, а заодно еще и финансистам.

Соловьев: Дмитрий, позволю себе развить вашу мысль. А может быть, они, посмотрев, как успешно справились в создании всемирного цензора, осознали: «Все, спасибо! Инструмент готов! Ну а теперь мы заберем его себе». Не случайно Байден сказал: «Поигрались, пора и честь знать».

Евстафьев: Точно! Я разовью мысль, которая была у вас вчера на «Вечере с Владимиром Соловьевым». Мысль высказал Михаил Геннадьевич Делягин: цифровики решили, что они и есть та самая цензура. Это было бы полбеды, потому что к цензуре на корпоративной основе Америка была привычная. В любой американской корпорации или глобальной есть внутренняя цензура. Если вы попадете в корпоративную структуру – тут все, ваша информационная свобода обрезана дальше некуда. Беда заключается в том, что наши замечательные цифровики американские, они решили, что они не цензоры, они решили, что они – партком.

Соловьев: Остроумно.

Евстафьев: В тот момент, когда они решили, что у них в руках политическая власть, люди, которые действительно являются парткомом в США, почувствовали на себе прямую и явную угрозу. Я это смотрел почти в прямом эфире, пока не захотел спать, со мной это случается. Я люблю спать. Я обращу внимание, что последним, кто рухнул, был Google. Он не рухнул, но начал зависать. При всем моем уважении к Google, к этой системе цифровых платформ он имеет косвенное отношение. Мне сложно представить, что такую цепочку домино, которую мы наблюдали, можно выстроить без соучастия такой маленькой организации, которая носит наименование Агентство Национальной Безопасности США, у которой гигантские сервера в Юте, которая является самым крупным потребителем электроэнергии в США. Я думаю, цифровикам начали сперва аккуратно, а потом не совсем аккуратно показывать их место в пищевой цепочке. Сейчас мяч на стороне цифровиков, я думаю, сейчас мы что-нибудь узнаем про Байдена. Особенно, я думаю, мы много что узнаем про Камалу Харрис, это очень интересно. Нам нужно понимать, что это как бы «американская» разборка, но это разборка тех, кто будет править миром, потому что глобальное информационное общество – это одна из тех систем, которая при крайних сценариях распада глобализации останется как минимум частично глобальной. Я про это неоднократно писал и продолжаю придерживаться этой точки зрения. Нас это тоже затронет, причем это может затронуть больше, чем мы думаем. Если американцы не идиоты, внутренние свои дрязги и проблемы они будут решать на внешних площадках. Какие есть внешние площадки? Европа.

Соловьев: Сноуден, который неплохо знает, как работает АНБ, потому что там и работал, пишет: «Цукерберг пытается сделать из Facebook жертву пробелов законодательства. Цукерберг отвечает на глобальный сбой и национальный скандал заявлением, что Facebook здесь настоящая жертва, и скромным предложением Конгрессу рассмотреть законодательные ограничения на использование подростками интернет-услуг, определить способы верификации, ограничить приватность данных подростков. С 2004 года Facebook никогда не заботился ни о законе, ни о социальном равенстве, не поддавайтесь на это».

Евстафьев: Что-то Сноуден не договаривает, или просто мысль эту не докрутил. И Facebook, и АНБ находятся, по сути, в одной экономико-политической нише. И та, и другая структура паразитирует на белых пятнах в американском законодательстве и желании американских олигархов сохранить себе эти белые пятна, чтобы держать руки развязанными. И тем, и другим важно наличие этих лакун. Наша задача закрывать эти лакуны. Да, будут недовольные, если убрать анонимность в интернете, ну будут.

Соловьев: Как показывает белорусский опыт, никакой анонимности интернета нет. То, с какой скоростью людей вытаскивают на поверхность, они во всем признаются, показывает: ребята, не обманывайте себя.

Евстафьев: Так о том и речь. Есть некая фигура по умолчанию под названием анонимность в интернете, которая, как кот Шредингера. В шкафу он есть, шкаф открыли – его нет. Давайте откроем шкаф и скажем: нет анонимного интернета. Ну и слава богу, у нас будет абсолютно ясная и понятная ситуация. Я вообще, как истинный либерал, как мне кажется, почвенник, я считаю, что людям нужно говорить правду. Люди должны понимать, что никакой анонимности в интернете нет и никогда не было. Давайте будем играть открыто и со своим обществом, и даже с этой оппозицией, сейчас уже точно не знаю, кто это такие. Раньше какие-то люди изображали из себя оппозицию, сейчас посмотрел, думаю: да нет у нас оппозиции. В этом и проблема. Давайте честно скажем некоторые вещи, и это будет защитой для тех людей, которые каким-то образом хотят критиковать власть. Самое безопасное в нашей новой системе – это критиковать нашу власть гласно, не анонимно, под своей фамилией, кстати говоря, много чего добьешься таким образом, а не гадить в комментах дуратскими мемасиками. Закрыв эту лакуну, мы обезопасим людей. Полностью согласен с Президентом по поводу пользования детьми интернета. Это становится реальной угрозой – втягивание детей и подростков в деструктивные сообщества. Все эти рассказы иных либералов, не будем показывать пальцем на руководителей некоторых каналов и радиостанций, принадлежавших государственным компаниям, о том, что должна быть свобода выбора. Свобода выбора между чем? Между жизнью и смертью. Гибели молодого, маленького человека? Или чтобы он дожил хотя бы до 18, где он способен принимать хоть какие-то решения. Я против такой свободы. Нет такой свободы и не должно быть такой свободы. Сделав это и выслушав в течение недели вой определенного рода сообщества, мы закроем себя от возможности манипуляции извне. Мы дадим толчок нашим системам, которые будут построены на принципе деанонимизации пользователей интернета. В конечном счете мы дадим толчок нашей IT-индустрии. Железо лежит в другой области, в области госзакупок прежде всего. Проблема есть, давайте о ней говорить. Проблема вылезла абсолютно открыто, мы понимаем, что не можем управлять теми рисками, которые проявились в Америке и которые угрожают нам. Эта система находится вне зоны нашего контроля. Как бы мы там не говорили, что достигли больших успехов, нам еще далеко до того, чтобы контролировать угрозы подобного рода. Я под большим впечатлением от того, что произошло. Тем более я исхожу из того, что то, что произошло, было в целом очень управляемой историей, которая управляемо началась и управляемо, с болгаркой, закончилась. Мы, я надеюсь, не верим в историю, что 7 часов искали человека с болгаркой? Я вот, например, не верю. Я, правда, тоже отвертку-звездочку искал полчаса, но я же ее нашел, мне нужна была. Поэтому давайте посмотрим на это с точки зрения важного для нас симптома. Я примерно так вижу.

Соловьев: Видите красиво. Я с интересом узнал, что в Казахстане на полном серьезе одно издание пишет такой большой материал, в котором я называюсь чуть ли не врагом казахского народа. Нравится? В противовес мне приводится замечательный Иван Ургант, который очень хороший, а я ужасно плохой.

Евстафьев: Вы же плохой. Вы же не все время хохочете, если бы все время хохотали, были бы хорошим.

Соловьев: Это некто Караван: «Любовь и уважение vs популизм и скандалы». Значит, Ургант, типа, все облизывает. Некто Батырбек Имангалиев мне предъявляет претензии.

«Примечательно, что пока первый самый узнаваемый телеведущий России демонстрирует в адрес нашей страны явную любовь и уважение, второй, наоборот, в последнее время стал чуть ли не “врагом казахстанского народа”. Речь идет о Владимире Соловьеве и его противоречивых высказываниях в адрес нашей страны.

Напомним, один из самых громких скандалов разгорелся в 2018 году, когда Владимир Рудольфович в эфире своей передачи вопросил, стоит ли ожидать, что следующий майдан будет направлен на Казахстан.

Несмотря на то что в ходе передачи речь шла о Сирии, Соловьев перевел тему и возмутился тем, что Казахстан не проголосовал за резолюцию России по Сирии, которая была озвучена на экстренном заседании Совбеза ООН в том же году.

Еще один противоречивый случай произошел в августе 2021 года, когда в эфире своей передачи “Соловьев Live” Владимир Рудольфович начал безосновательно заявлять, что в нашей стране якобы притесняют русскоязычных граждан, а государство и правоохранительные органы никак на это не реагируют и подобные ситуации уже принимают масштабный характер. В комментариях пользователи назвали его высказывания “дешевым популизмом”».

Слышишь, Батырбек, а в комментариях как мои пользователи отзовутся о тебе? Ты что лжешь? Казахстан, который я, кстати, люблю и очень уважаю, казахстанский народ отреагировал на мои критические замечания, возбудив дело против казахстанского националиста, ущемляющего права русскоязычного населения Казахстана. После чего он бежал на территорию Украины. А ты, Батырбек Имангалиев, лижешь задницу Урганту, лижи до блеска, на меня просто грязный свой язык не обращай. Я таких не люблю. Как вы говорите в таких случаях, простите, вспылил.

Евстафьев: Так я не понял, в чем противоречивость заявлений? Вполне ясные и понятные заявления. Я ж помню, я был в студии про Майдан в Казахстане. Более того, и я также считал. Большая заслуга руководства Казахстана, что оно смогло. Уже острие исламистского Майдана на Казахстан было направлено. Очень хорошо, что его смогли отвести.

Соловьев: Казахстан мы любим, к казахстанскому руководству относимся с большим уважением. Глубочайшее уважение есть, как я считаю, к великому лидеру. И вообще трагедия, что Советский Союз когда-то не возглавил господин Назарбаев. Тогда была бы судьба совсем другая.

Евстафьев: Это точно.

Соловьев: А те, кто пытаются поссорить меня с Казахстаном, – не получится.

Полный эфир: