Белуджистан — следующая головная боль всей Азии

Сепаратизм — лишь одна из надвигающихся проблем, в центре которых стоит Белуджистан. Последнее, что нужно миру: новый ожесточенный многонациональный фронт на окраинах Южной и Центральной Азии. Мало кто на Западе мог бы быстро найти на карте пакистанскую провинцию Белуджистан. Но именно там надвигается новый ожесточенный азиатский конфликт, на этот раз с участием Пакистана, Китая, Афганистана, Ирана и даже Индии.

Белуджи яростно восстают против федерального правительства в Исламабаде, требуя независимости или, по крайней мере, определенной автономии. Они также яростно протестуют против экономического господства Китая над их провинцией. Китаю нужен Белуджистан. Это очень важно для Пекинской инициативы «Один пояс — один путь». Но боевики убивают сотрудников сил безопасности Пакистана в регионе и рабочих, управляемых Китаем, почти ежедневно.

Белуджистан имеет протяженные границы с Афганистаном и Ираном и имеет этнические и политические связи с обоими. Волнения в Белуджистане могут вызвать беспорядки в большей части Азии. Это может погрузить Пакистан в хаос, испытать стремление Китая к геополитическому превосходству и разжечь огонь по Ирану и Афганистану.

Китай контролирует портовый город Гвадар, который связывает Кашгар в китайской провинции Синьцзян с Аравийским морем, Ормузским проливом и Персидским заливом. Являясь частью Китайско-пакистанского экономического коридора (CPEC), Гвадар является жизненно важным маршрутом для инициативы «Один пояс, — один путь».

Провинция Белуджистан занимает 44% территории Пакистана. Это имеет решающее значение для экономики страны, поскольку здесь находятся одни из крупнейших в мире месторождений меди и золота, а также богатейшие запасы угля, нефти и природного газа. Недавно государственная нефтяная компания Пакистана объявила об открытии в провинции огромных залежей газа — один триллион кубических футов.

Одним из недавних переломных моментов стал спор по поводу лицензий на рыбную ловлю. Более 1000 рыбаков Гвадара выступили против выдачи китайским траулерам лицензий на крупномасштабный промысел у побережья Белуджистана. Местные рыбаки не могут конкурировать с масштабами китайского механизированного рыболовства. Передовая статья ведущей пакистанской газеты Dawn описала десятилетия «умышленного пренебрежения» и «государственных махинаций», в результате которых жители провинции «смирились со своей судьбой». Но «для всего есть переломный момент. Для людей, живущих в Гвадаре, этот момент настал». Но более глубокой причиной был многолетний спор между белуджами и федеральным правительством Пакистана.

Наследие конфликта. Белуджи борются с федеральным правительством Пакистана с 1947 года, когда Пакистан добился независимости от Великобритании. Мир Ахмад-хан, правитель княжеского государства Калат, контролировал самую большую территорию Белуджистана. Британцы взяли ханство под свой контроль в соответствии с Законом о правительстве Индии в 1937 году, утверждая, что Калат является вассальным государством, вопреки возражениям хана.

Существовали убедительные доказательства того, что королева Виктория согласилась на независимость Калата в 1877 году. Последовала судебная тяжба. Адвокатом Хана был не кто иной, как Мохаммед Али Джинна, основатель Пакистана. Когда британцы ушли в 1947 году, Мир Ахмад Хан объявил Калат независимым; другие белуджские племена в районах, непосредственно контролируемых британским вице-королем, согласились, что он добивается независимости и от их имени. Но в марте 1948 года Джинна заставил Хана подписать Документ о присоединении. В апреле 1948 года пакистанская армия взяла под свой контроль провинцию.

С тех пор белуджи часто прибегали к насилию в поисках большей автономии, а зачастую и независимости от Исламабада. Их лидеры протестовали против эксплуатации природных ресурсов провинции. Федеральное правительство Пакистана безжалостно подавляло эти насильственные восстания, особенно в 1948, 1958-59, 1962-63 и 1973-77. Относительное спокойствие царило на протяжении 1980-х — начала 1990-х годов. В 1998 году федеральное правительство испытало первое ядерное устройство Пакистана на холмах Чагай в Белуджистане, несмотря на сопротивление белуджей. Катастрофические выпадения радиации продолжаются и по сей день.

В 2001 году под давлением Китая президент Первез Мушарраф объявил о многомиллиардном проекте по развитию порта Гвадар. Вскоре после этого его правительство предоставило Китаю концессии на строительство жизненно важных медных и золотых рудников. В 2006 году при открытой поддержке Мушаррафа пакистанские военные убили видного лидера белуджей Наваба Акбара Бугти. Бугти, который когда-то был главным министром Белуджистана и министром федерального правительства, часто протестовал против того, что его провинция, которая поставляла четверть природного газа страны, получила взамен лишь 5% накопленных доходов. В конце 1950-х, согласно легенде, Бугти потребовал большей доли доходов от продажи газа. Правители Исламабада сказали ему, что природные ресурсы принадлежат Богу и государству. Бугти выступил против федерального правительства, возглавив яростные протесты против политики правительства в отношении доходов, компенсаций, занятости, производства и распределения газа.

Даже сегодня доходы от рудников и газовых месторождений Белуджистана лежат в основе конфликта. Белуджские сепаратисты утверждают, что правительство Мушаррафа предоставило основные инфраструктурные контракты «посторонним» из пакистанских провинций Пенджаб и Синд, особенно в порту Гвадар. Они утверждают, что сменявшие друг друга правительства Пакистана продолжали дискриминацию. Приток рабочих из Пенджаба, Синда, Хайбер-Пахтунхвы и — что заметно — из Китая оставил местных жителей безработными. В период с 2011 по 2014 год Исламабад расширил и без того сильные военные базы в провинции Хуздар, Гвадар, Дера Бугти и Кохлу. Это привело к еще большему неспокойствию в регионе и придало дополнительный импульс насильственному сопротивлению.

Лидеры повстанческих групп в Белуджистане ищут убежища в своей продолжающейся кампании против пакистанского суверенитета в этой провинции. Правительство предлагает обсудить спор, если лидеры повстанцев согласятся с общей властью Пакистана в стране.

Национальные лидеры белуджей смотрели на эти гигантские проекты с подозрением, рассматривая их как уловку для заселения пенджабцев в Белуджистане. Приток пенджабских, пуштунских, синдхи и китайских рабочих только усилил их опасения по поводу настоящих намерений правительства. Люди провинции, которые уже находились в стрессовом состоянии, начали рассматривать свои интересы как противоположные интересам Китая и остального Пакистана. Тогда федеральное правительство направило бывших военнослужащих в районы проживания племен и еще больше пуштунов из Северо-Западной пограничной провинции в Кветту. Богатые пенджабцы и военнослужащие подкупили, а затем лишили наследства белуджских принцев.

Мушаррафу не удалось разработать удовлетворительную схему распределения гонораров. Лидеры белуджей смотрели на эти события с тревогой, опасаясь, что они потеряют контроль над регионом. По словам пакистанского экономиста Кайзера Бенгали, цитируемого Deutsche Welle, белуджи верят — и правильно, по его мнению, — что ни одно из этих соглашений и китайских проектов им ничего не принесло. «Китай забирает 91% доходов порта Гвадара», — сказал он, в то время как остальная часть поступает федеральному правительству, а у местных жителей в Гвадаре нет даже чистой воды для питья. Он также сказал, что местным жителям не разрешается даже заходить в современное жилье, которое недавно было построено в Гвадаре. Все это зарезервировано для китайцев. «Даже избранным членам ассамблеи Белуджистана не разрешается входить в эти помещения».

Федеральное правительство продолжает демонстрировать свои силы. В Белуджистане расположены три ядерных полигона, шесть ракетных полигонов, шесть баз ВВС и три военно-морских базы, а также 60 армейских участков и четыре постоянных армейских базы. На протяжении десятилетий появился целый ряд воинствующих группировок, таких как Армия освобождения Белуджистана (BLA), Республиканская армия Белуджистана (BRA) и Фронт освобождения Белуджистана (BLF). Они разделены по племенным линиям.

Некоторые требуют свободы Белуджистана. Другие просто просят, чтобы федеральное правительство Пакистана придерживалось многих соглашений, которые оно подписало на протяжении многих лет, обещая провинции большую автономию. Все они протестуют против эксплуатации своих природных ресурсов, их гнев все больше направляется на китайцев в провинции и сил безопасности, охраняющих проекты.

Боевики часто нападают на газопроводы, угольные шахты и армейские посты безопасности. Радикальные исламистские группировки, в том числе «Техрик-и-Лаббайк Пакистан» (TLP) и запрещенный «Техрик-и-Талибан Пакистан» (TTP), продолжают безнаказанно действовать в регионе, требуя введения законов шариата по всей стране. В прошлом афганские талибы, элементы в пакистанских вооруженных силах и ИГИЛ (ISI) — пакистанская разведывательная служба — предлагали этим группировкам негласную поддержку. TLP и TTP часто нацелены на китайские проекты в Белуджистане и соседней провинции Хайбер-Пахтунхва.

Китай обеспокоен. Пакистан и Китай не могут обойтись друг без друга. CPEC представляет собой потенциальные инвестиции в размере 65 миллиардов долларов в Пакистан — инвестиции, которые еще более важны для страны в условиях экономического кризиса. Пакистан также не может обойтись без щедрости Китая в области обороны. В начале ноября Китай передал Пакистану фрегат Type 054, первый из четырех фрегатов. Фрегат, один из самых современных боевых кораблей в мире, базируется в Гвадаре.

Порт Гвадар — жизненно важное украшение на жемчужной нити Китая — серии портов от Джибути на Африканском Роге до Тайваньского пролива, которые позволят Китаю распространять свою мощь по всему региону. Гвадар также является точкой доступа Китая к Персидскому заливу по строящейся супермагистрали из Синьцзяна через Кашмир и Пакистан.

В августе террористы-смертники взорвали автобус в районе скоростной автомагистрали Ист-Бэй в Гвадаре, в результате чего погибли двое детей и трое китайских рабочих. Китайские рабочие стали жертвами целенаправленных нападений в соседней провинции Синд, в провинции Хайбер-Пахтунхва, граничащей с Афганистаном, и даже в Карачи. В ноябре 2018 года повстанцы-белуджи, заявившие о своей верности BLА, напали на китайское консульство в Карачи, убив четырех человек. Только за октябрь этого года BLF организовал 11 атак против вооруженных сил Пакистана в регионе, иногда специально нацеливаясь на силы, посланные для обеспечения безопасности китайских проектов. Они часто нацелены на рабочих-мигрантов из других частей страны.

В октябре и ноябре федеральное правительство Китая и Пакистана начало массированную пиар-кампанию. Премьер-министр Пакистана Имран Хан посетил несколько частей Белуджистана и попытался заверить местных жителей в том, что они являются основными целями экономического развития региона. Китайские СМИ процитировали председателя Китайской холдинговой компании зарубежных портов Чжан Баочжун, который сказал: — «Согласно нашему плану, Гвадар станет логистическим центром в этом регионе в течение пяти лет. Гвадар станет одним из привлекательных города мира — страна грез для людей!» Он утверждал, что его поддерживает весь Пакистан, включая местное население белуджей.

Но, реальность остается иной. Протесты, отмеченные ежедневным насилием и убийствами, не утихают. Протестующие рыбаки в Гвадаре угрожают прекратить работу в порту Гвадара. Попытки Исламабада навести хоть какое-то подобие нормальной жизни через выборных провинциальных должностных лиц встречают скептически, и эти должностные лица часто становятся объектом нападений боевиков.

На прошлой неделе, после нескольких месяцев давления со стороны Пекина, Имран Хан достиг мирного соглашения с TLP и соглашения о прекращении огня на месяц с TTP. Но Китай опасается афганских талибов и правых элементов в вооруженных силах Пакистана, а ISI по-прежнему симпатизирует этим экстремистским организациям. Многие группы боевиков в Белуджистане, да и во всем Пакистане, видят в сделках правительства признак слабости. Хотя Исламабад угрожал изо всех сил противостоять этим группам, ему было бы очень трудно проводить крупные военные операции, подобные тем, которые он проводил в 2015-2016 годах, без американской помощи.

США поддержали действия пакистанской армии в Белуджистане, Вазиристане и Хайбер-Пахтунхве с помощью беспилотных летательных аппаратов и спутниковых снимков. Китай, опасаясь негативной реакции мусульман в Синьцзяне, может быть не так готов использовать свои военные ресурсы для нападения на исламские группировки, такие как TTL и TTP.

Афганская игла. Талибан в Афганистане все еще пытается справиться с управлением страной, особенно в районах с нестабильными племенными территориями. Афганские талибы продолжают сталкиваться с угрозой восстания в своих рядах и противодействием таких группировок, как ТТР, которая давно имеет базы в Афганистане. Это вызывает беспокойство в Китае. Он может многое выиграть в Афганистане для «Пояса и пути» и многое потерять, если эти группы приобретут там поддержку.

Столица провинции Белуджистан Кветта является домом для Совета Кветта Шуры, органа влиятельных лидеров афганских талибов, сформированного в мае 2002 года. Кветта Шура сыграла важную роль в возвращении Талибана в Афганистан. Известные элементы «Аль-Каиды» действуют за пределами города, и их связи по всему региону обширны. В Кветте проживает значительное количество пуштунов. Белуджские сепаратисты и лидеры оппозиции искали и находили убежище в Афганистане по крайней мере с 1970-х годов. Сообщения показывают, что афганские талибы теперь пытаются убедить белуджских сепаратистов найти новые укрытия в соседнем Иране, чья провинция Систан имеет как границу, так и этнические связи с Белуджистаном.

Интересно, что британцы разделили Белуджистан между Ираном и Индийским субконтинентом в конце 19 века. Провинция Систан с ее белуджской этнической принадлежностью отошла к Ирану. Белуджи — сунниты. В Иране шиитское большинство. Систан — проблемное место для иранского правительства в Тегеране.

Скорее всего, афганскому «Талибану» удастся убедить белуджские сепаратистские группировки перебраться в Иран, хотя Тегеран не очень приветствует это. Но сомнительно, что Талибан удовлетворит требования Исламабада и Пекина о ликвидации ТТР и уйгурских боевиков, таких как Исламское движение Восточного Туркестана в Афганистане. Эти попытки вряд ли увенчаются успехом из-за связей с «Аль-Каидой».

ETIM действует в афганской провинции Бадахшан, рядом с китайским Синьцзяном, после вывода американских войск в августе. Афганские талибы пытаются убедить ETIM перебраться в другие части Афганистана и начали попытки установить мир между TTP и Пакистаном.

Индийский угол. Любые проблемы в Южной Азии обязательно связаны с Индией. Дели официально отрицает вмешательство в Белуджистан. Но Исламабад обвиняет Индию во всех насильственных инцидентах. Он пытался изобразить Индию как в ООН, так и на других форумах в качестве вдохновителя беспорядков в Белуджистане, утверждая, что у местных жителей будет мало стимулов для достижения насильственных целей без поддержки Дели.

Несмотря на официальные заявления Индии об обратном, лидеры белуджской оппозиции в последние годы лечились в Индии. Некоторые утверждают, что Дели долгое время поддерживал Брахамдага Бугти, внука убитого Наваба Акбара Бугти и лидера Белуджской республиканской партии. Бугти, который сейчас находится в изгнании в Швейцарии, отрицает поддержку Индии, но при этом открыто требует поддержки от Ирана. BRP Бугти является союзником воинствующей Белуджской республиканской армии, в которую входят члены его клана.

Но другой лидер BRP в изгнании в США, доктор Валид Балох, сказал Dawn в 2010 году: — «Мы любим наших индийских друзей и хотим, чтобы они помогли нам и спасли нас от тирании и угнетения. Индия — единственная страна, которая выразила обеспокоенность тяжелым положением белуджей. Мы хотим, чтобы Индия выносила проблему Белуджистана на каждый международный форум, как это сделал Пакистан, подняв так называемый кашмирский вопрос. Мы хотим, чтобы Индия открыто поддерживала наше правое дело и оказывала нам всю моральную, финансовую, военную и дипломатическую поддержку».

С точки зрения Индии, Пакистан, охваченный востаниями в Белуджистане и других провинциях, несомненно, предпочтительнее. Это снимает давление с проблем Дели в Кашмирской долине. Белуджистан жизненно важен для экономики Пакистана. Еще в 1947 году белуджский националист Мир Гхаус Бахш Бизенджо подчеркивал его важность. «Пакистанские официальные лица», — сказал он, — «оказывают давление на нас, чтобы мы присоединились к Пакистану, потому что Белуджистан не сможет поддерживать себя экономически, но, у нас есть полезные ископаемые, у нас есть нефть и порты. Вопрос в том, где был бы Пакистан без нас?»

Пакистан с ограниченным доступом к природным ресурсам Белуджистана был бы еще хуже, чем сейчас, по крайней мере, в глазах Индии. Контроль Китая над портом Гвадар дает ему беспрепятственный доступ к Аравийскому морю и Персидскому заливу. Беспорядки в порту Гвадар помогают Индии, угрожая контролю Китая над регионом и делая индийские военно-морские силы менее уязвимыми.

Беспорядки заставляют инвесторов хеджировать свои ставки. В июне Саудовская Аравия решила перенести проект нефтеперерабатывающего завода стоимостью 10 миллиардов долларов из Гвадара в Карачи. Китай, возможно, тоже играет осторожно, хотя его медийная машина изо всех сил старается подчеркнуть, что это не так. В сентябре Пакистан и Китай объявили о проекте капитального ремонта порта в Карачи стоимостью 3,5 миллиарда долларов, включающем в себя многофункциональный проект с постройкой жилья, коммерческих и портовых зон.

Исламабад и Пекин постарались подчеркнуть, что это были прямые инвестиции Китая, а не ссуда Пакистану, испытывающему нехватку долгов. Китайские СМИ также подчеркнули, что проект не был отходом от порта Гвадар, как опасались многие в Белуджистане. Две недели назад правительство Пакистана добивалось вмешательства Пекина, когда Китайская корпорация по страхованию экспорта и кредита Sinosure задержала страхование на сумму 13 миллиардов долларов для нескольких энергетических и инфраструктурных проектов и железнодорожного сообщения между Карачи и Пешаваром на 8 миллиардов долларов. Беспорядки в регионе, приведшие к длительным задержкам в реализации проекта, заставили Sinosure колебаться.

Белуджистан — это назревающий кризис: надвигающаяся катастрофа для Пакистана, испытание для Китая, неприятность для Ирана, проблемы для Афганистана. Хотя это возможность для Индии, мир мог бы обойтись без еще одного фронта на окраинах Южной и Центральной Азии.

ВИВЕК КЕЛКАР, редактор журнала The Strategist Business Standard