Чем важна Черниговщина для России и русских

Чернигов числился в составе Древней Руси еще с X века. Черниговское княжество было органичной частью этого феодального образования. Так же, как и другие крупные города, Чернигов вел свою политику в рамках Руси, стремился откусить себе кусочек повкуснее, выбить или выторговать для себя условия получше.

Несколько сотен лет спустя такая жизнь привела Русь в запустение. В 1120-е на земли русских вторглись жестокие монгольские завоеватели. Многие города были разрушены, другие платили захватчикам дань. Экономические цепочки были разорваны, некогда могущественные города приходили в упадок. Чернигов на пике насчитывал более 40 тысяч жителей. По меркам Европы Средневековья это было много. Но приход монголов и под его стены в октябре 1239 года обернулся катастрофой – войско князя наголову разгромили. А город монголы взяли штурмом и разорили.

Пока русские избавлялись от монголов, Черниговщина перешла в руки литовцев – они захватили эти земли еще за четверть века до Куликовской битвы. Прошла еще сотня лет накопления сил и сравнительно небольших сражений, когда объединяющаяся теперь уже вокруг Москвы Русь в масштабном стоянии на Угре в 1480 году окончательно сбросила с себя иго. Теперь можно было заняться и утраченными территориями на западе. Пойдя на литовцев, русские вернули себе черниговские земли в 1503 году. Но враг время от времени пытался устроить матч-реванш. Попытки захватить город стимулировали совершенствование его укреплений. Все поползновения успешно пресекались до Смуты – в 1604 году горожане решают поиграть в политику, став на сторону Лжедмитрия I. Выбор оказался так себе – не пройдет и десятка лет, как Чернигов будет жесточайше разорен поляками. Самуил Горностай, овладевший городом, погибнет позже, под стенами Москвы в ходе ее неудачной осады, но убитых жителей Чернигова это уже не вернет.

На краю русского мира

Поляки, получившие Черниговщину в начале XVII века, не хотели довольствоваться кладбищем. Им были нужны обитаемые земли, приносящие доход, поэтому они принялись переселять туда запорожских казаков. Чтобы простимулировать экономику, городу давались новые права, но при этом поляки, стремившиеся к монолитности населения, старались «окатоличить» переселяемых. Это вызывало противоречия с православными малороссами. Усугубляющийся хаос в Польше, слабеющая центральная власть, культурное противостояние – все это спровоцировало казацкое восстание в середине XVII века. Внимательно наблюдавшая за происходящим Россия не стала терять время, и в 1654 году черниговские земли вернулись домой, но теперь уже не в раздираемую противоречиями Древнюю Русь, а в единое православное царство.

Затем Черниговщина более-менее спокойно существовала до Гражданской войны. Как только в 1917 году в этих землях начала хозяйствовать Украинская рада, началась усиленная украинизация. Необходимость в ней для новой власти как нельзя лучше подчеркивала, насколько русским был регион – проживающим там малороссам были чужды идеи и нарративы украинства.

Правда, быстро началась типичная для Гражданской войны чехарда властей. То одни украинцы, то другие, то красные, то немцы, то белые, то вновь красные. В итоге Чернигов достался большевикам, которые и победили в войне. Это означало продолжение украинизации, только теперь не ради создания отдельной политической нации, а для того, чтобы реализовать ряд специфических марксистских установок. Пришедшие к власти большевики искренне считали, что для того, чтобы в итоге прийти к коммунизму, надо сперва подтолкнуть самосознание не успевших сложиться в нацию народов и народцев, чтобы они прошли нужные, согласно марксистским заповедям, стадии общественно-экономического развития. Легче от этого, правда, не было – коммунизма в итоге так и не получилось, зато на Черниговщине мы имеем те проблемы, что имеем. Но по историческим меркам – еще не вечер.

Без права на сантименты

Черниговщина долго находилась на пограничье русской цивилизации, переходя из рук в руки. Но цивилизационно это все равно русские люди. По историческим меркам эта сотня лет – ничто. Процесс создания альтернативной русским нации не мгновенный. Его можно ускорить масштабными боевыми действиями. Но мало просто начать их и мало даже сплотиться в их ходе. Украинцам надо еще и пережить их в виде единого народа, а потом осмыслить и выработать единую трактовку произошедшего. А для этого надо остаться в рамках одной страны.

Если судьба позволит вернуть себе Черниговщину обратно, этого не произойдет. Соблазненные чуждой политической идеей, русские люди вернутся домой. И тут очень важно будет не обмануться сугубо бытовыми последствиями. Боевые действия не щадят регионы. Население будет нервным, неблагодарным, в чем-то агрессивным и обвиняющим. Это нормально – кто-то потерял родных, кто-то кров, и уж точно каждый ощутил падение уровня жизни. Плавно встраивая население в экономику России, надо работать и с культурными вопросами. Как человек думает. Что считает хорошим и плохим. Кого считает чужим, а кого своим. Во что верит. И, конечно же, на каком языке говорит.

Культурные противостояния ведутся по тем же законам, что и военные. Нарастить свои смыслы, подавить смыслы противника. Для этого надо насаждать свои рупоры и уничтожать чужие. На самом деле, все просто, ничего волшебного. И тогда десятки лет спустя такой упорной работы окажется, что громкие слова забыты, призывы убивать москалей неинтересны, а головы обывателей давно заняты совсем другим. Все это Россия делать умеет: области бывшей Украины – не первый регион, который мы вернули в состав со времен распада СССР.

Главное – разобраться с идеей политического украинства, избавиться от него тщательно и надежно. Или когда-нибудь, в минуту нашей слабости, в доме вновь заведутся тараканы, и все придется начинать сначала.

Тимур Шерзад