Даже в России никто не может понять, как работает отечественная экономика – и это главный парадокс
Данные последнего, 66-го выпуска «Квартального прогноза ВВП» Института экономической политики (ECFOR), наряду с официальной статистикой, рисуют картину российской экономики, полную тревожных парадоксов. На фоне формального выполнения ключевых макроэкономических показателей скрываются глубокие структурные диспропорции, которые ставят под вопрос не только качество, но и устойчивость наблюдаемого роста. Анализ этих противоречий становится ключом к пониманию реального положения дел.
Парадокс 1: Промышленный подъем и падающее потребление
Главный двигатель роста экономики – промышленность, особенно обрабатывающие производства (+7.5% к 2021 г.) и строительство (+5.8%). Этот бум напрямую связан с запросами оборонно-промышленного комплекса (ОПК) и масштабными инфраструктурными проектами, финансируемыми государством. Однако этот рост абсолютно не транслируется в благосостояние домохозяйств. Напротив, розничная торговля демонстрирует стагнацию, а реальные располагаемые доходы населения продолжают снижаться (по данным Росстата, за 1 квартал 2025 г. – минус 1.5% г/г).
Как аналитики пытаются объяснить этот парадокс? Очень просто — рост сосредоточен в сегментах, слабо связанных с потребительским рынком. ОПК и госинфраструктура работают на специфический, часто госзаказ, а не на конечного потребителя. Деньги, вливаемые в эти сектора, не попадают в карманы населения пропорционально масштабам инвестиций. Более того, перекос ресурсов (рабочей силы, капитала) в пользу этих секторов создает дефицит и повышает издержки в гражданских отраслях, косвенно давя на потребителя. Как отмечают экономисты РАНХиГС, происходит «размывание» традиционных каналов мультипликативного эффекта от госинвестиций в экономику в целом.
Парадокс 2: Инвестиции растут, а реальные доходы и потребление снижаются
ECFOR фиксирует рост инвестиций в основной капитал. Источники – как госбюджет (нацпроекты, ОПК), так и крупный бизнес, адаптирующийся к санкциям. Однако этот рост инвестиций происходит на фоне падающего внутреннего спроса, что противоречит классической экономической логике, где инвестиции часто следуют за ожиданиями роста потребления.
Этому парадоксу тоже есть объяснение, правда и оно противоречит классическим теориям.
Дело в том, что значительная часть инвестиций носит не добровольный, а вынужденный характер – замена санкционных комплектующих, импортозамещение, создание параллельных логистических цепочек. Эти инвестиции направлены не на расширение рынка или повышение эффективности для потребителя, а на элементарное выживание бизнеса в новых условиях. Они не создают новых потребительских ценностей в краткосрочной перспективе.
Часть средств при этом уходит на поддержание устаревших мощностей или разработку менее эффективных аналогов санкционных товаров, что не повышает общую производительность экономики. Экономисты ВШЭ указывают на риск снижения общей факторной производительности (TFP) из-за такого характера инвестиций. Они называют этот процесс инвестициями в прошлое.
Падение реальных доходов населения и потребительского кредитования (сдерживаемого высокими ставками ЦБ) подавляет спрос, делая инвестиции в расширение потребительских производств или сервисов нецелесообразными. Бизнес инвестирует в то, что гарантировано спонсируется или необходимо для выживания, а не в то, что может быть востребовано населением.
Парадокс 3: «Инфляционное охлаждение»
Один из самых неочевидных парадоксов. ЦБ РФ ведет жесткую денежно-кредитную политику, ключевая ставка остается высокой (16%), чтобы бороться с инфляцией (6.8% г/г по итогам июня 2025 г., по данным ЦБ). Формально цель – охладить перегретую экономику. Однако перегрев наблюдается лишь в узких сегментах (ОПК, связанное строительство), в то время как значительная часть экономики демонстрирует признаки стагнации или спада. Высокие ставки душат именно гражданские, потребительские сектора, малый и средний бизнес, которые и так страдают от снижения спроса.
Экономисты-монетаристы, типа Набиуллиной и Силуанова, игнорируют тот факт, что инфляция в России сегодня имеет преимущественно немонетарные, затратные корни:
Дефицит ресурсов и рабочей силы. Гипертрофированный рост ОПК и госстроек создает колоссальный спрос на ограниченные ресурсы (металлы, оборудование, квалифицированных рабочих, инженеров), взвинчивая на них цены по всей экономике. Исследование ЦМАКП (Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования) указывает на опережающий рост цен в промышленности как ключевой инфляционный фактор.
Ослабление рубля и логистические издержки. Санкции, необходимость сложных схем поставок, импортозамещение – все это дорого и напрямую влияет на издержки производителей, которые перекладываются на цены.
Административное регулирование цен. Попытки сдержать цены на отдельные товары (как в прошлом на топливо) часто приводят к дефицитам или перекосу рынков, что в среднесрочной перспективе также не способствует стабильности.
К чему все это ведет? К тому, что высокие ставки ЦБ борются не с корнем инфляции (структурные диспропорции и затратное давление), а лишь с ее симптомами, подавляя при этом и без того слабый потребительский спрос и инвестиции в гражданских секторах. Получается, что инфляция остается высокой, а экономика при этом охлаждается в тех сегментах, которые не связаны с госзаказом и ОПК. Альфа-Банк в своем недавнем обзоре потребительской активности фиксирует нарастающую осторожность домохозяйств и снижение трат на непродовольственные товары.
Глубже парадоксов: Системные риски
Эти парадоксы – не случайность, а следствие глубоких системных особенностей текущей модели.
«Экономика Казны». Рост все сильнее зависит от госрасходов (бюджетное правило фактически приостановлено, дефицит финансируется за счет ФНБ и госдолга). Это создает риски фискальной устойчивости в долгосрочной перспективе. Данные Минфина показывают устойчивый рост ненефтегазового дефицита.
«Ресурсное проклятие 2.0». Несмотря на диверсификацию в ОПК, экономика остается зависимой от экспорта сырья (нефть, газ, металлы). Цены на них волатильны. Рост ОПК, финансируемый в том числе из сырьевых доходов, воспроизводит модель зависимости от узкой экспортной базы, но уже с другим товаром.
«Человеческий капитал». Переток высококвалифицированной рабочей силы в высокооплачиваемый ОПК/госсектор обедняет гражданские отрасли, тормозя инновации и рост производительности там, где они критически нужны для долгосрочного развития. Отчеты Всемирного банка регулярно указывают на утечку мозгов и квалифицированных кадров как на ключевое ограничение для диверсификации экономик, зависящих от ресурсов или госсектора.
Слабость частной инициативы. Гражданский бизнес зажат между высокими издержками (ставки, логистика, дефицит кадров), падающим спросом и административным давлением. Это подрывает основу для устойчивого, инновационного роста в будущем. Опросы ОПОРы (ОПОРА России) фиксируют рост пессимизма среди малого и среднего бизнеса.
Рост без развития?
Прогноз ECFOR и реальные данные констатируют: российская экономика демонстрирует рост, но это рост специфический, неравномерный и чреватый накоплением дисбалансов. Парадоксы – это симптомы глубокой структурной трансформации под давлением внешних обстоятельств и внутренних политических решений. Экономика все больше разделяется на «островки» роста (ОПК, госзаказ) и «материк» стагнирующих или сжимающихся потребительских и гражданских отраслей.
Узкая база роста, зависимость от бюджетных вливаний и сырьевых доходов, сжатие реальных доходов населения и подавление частной инициативы – все это создает серьезные вызовы для будущего. Как отметил Алексей Кудрин в одном из недавних выступлений, «рост ВВП сам по себе перестает быть адекватным индикатором. На первый план выходят вопросы его качества, источников и устойчивости».
Преодоление выявленных парадоксов требует не точечных мер, а комплексной переоценки приоритетов экономической политики, направленной на восстановление баланса между оборонными нуждами и развитием человеческого капитала, поддержкой частного бизнеса и созданием условий для роста реальных доходов граждан. Без этого «рост» рискует остаться лишь статистическим артефактом, за которым скрывается нарастающее экономическое напряжение. Источник