Дилеры символов живут только в мире спектакля

Давно уже вошла в сетевой (и не только) фольклор фраза якобы Колчака про артистов, проституток и кучеров. Стереотип «богема — предатели» въелся в умы широчайших масс людей настолько, что даже в личном общении зачастую прорывается.

24 февраля 2022 года и последовавшие за этим месяцы, казалось бы, привели всего лишь дежурный и ожидаемый, объёмный и показательный, содержательный и многообразный пример того, как дилеры символического мира в очередной раз оказываются по разные стороны баррикад с собственными «клиентами» и «потребителями».

Песковская приторная глупость «испуганный патриот» вошла в набор обязательных к употреблению мемов; судорожные фрикции перемещений А. Пугачёвой превратили когда-то монументальную фигуру советской культуры в общероссийское посмешище; вонь, издаваемая моральными трупами разнообразных режиссёров вроде Райхельгауза, актёров вроде Ауг или Хаматовой, «интеллектуалов» вроде Кирилла Мартынова, Михаила Гельфанда, Аси Казанцевой, Виктора Вахштайна и имя им легион, актёров вроде Пашинина, художников (кто там, кстати, хотел защищать очередную бильжу? Ознакомьтесь с новейшими достижениями его эстетического осмысления текущих событий и музыкантов в кавычках и без (наконец-то неописуемый подонок Оксимирон объявлен иноагентом! Хорошо, но мало. Пока ведь ещё нормой оказывается «сплинить», «сводить ногу» и «земфирить»); камингаутное вскрытие журналистов — всё это заставляет ставить нас вопрос: а нет ли тут какой-то системы?

Нельзя ли допустить, что есть что-то дефектное в самой системе создания, воспитания и подготовки будущих «властителей дум»? Иначе говоря, нельзя ли что-то в консерватории подправить, как мог бы вопросить ещё один, кстати, вконец русофобнувшийся на старости лет «инженер душ»?

Однако же следует признать, что такая коллизия существовала далеко не всегда. И — более того! — она существует сейчас далеко не везде. Не логичным ли будет поставить вопросы: почему? кто виноват? что делать? ну и доколе, конечно же?

Пожиратели Символов ничем не лучше Пожирателей Смерти

Прогресс и развитие общества даровали нам много как хорошего, так и плохого. Специализация и разделение труда обрекли миллионы людей на многодесятилетнюю каторгу у станков, но и освободили некоторых из них для чудес, невозможных на протяжении многих тысяч лет.

Например, для профессионального производства символов. Символов, которые, в конце концов, складываются в Спектакль — однообразный и безумный, как вихрь жизни молодой. Символов, которые становятся всё более изощрёнными, утончёнными, замкнутыми на самих себя, закрытыми для «быдла» и для «непонимающих».

На этом-то производстве символов и взросла социальная прослойка с тысячью имён и десятками тысяч лиц, монотонных в своих одинаковых улыбчивости, задумчивости, демонстративности, возвышенности, пафосности. Полистайте их инстаграмы и фейсбуки — вас затошнит от типичности и повторяемости, уверяю.

Можно называть эту прослойку как угодно. Мы предпочтём её называть богемой. И потому, что немалое место в ней занимают персонажи с действительно богемным образом жизни. И потому, что богема напоминает нам о, в конце концов, цыганском образе жизни и мировоззрении этих персонажей, вплоть до появления неполиткорректного, но очень точного слова «инфоцыгане».

Прослойка эта всё больше и больше отрывалась от непосредственной жизни. Начинаясь просто как группа людей, обладающих несколько более развитыми умениями составлять и сопоставлять знаки, она окружала себя всё большим ореолом избранности, тем самым превращаясь в касту.

И если в советском обществе существовали рычаги воздействия на эту касту (от партийных до спецслужбистских, от общественных до экономических), то с разрывом предыдущего «общественного договора» каста сия окончательно пошла вразнос.

Собственно, знаменитая рязановская фига в кармане в виде, к примеру, «Гаража» отлично иллюстрирует, как каста была недовольна тем, что её держат в одном ряду и одной «чужой колее» (как пел далеко не худший в ней В. Высоцкий) с разным всяким там грубым мужичьём.

Удивительно ли, что немалая часть богемы — и научная, и художественная, и спортивная, и журналистская — сражалась за уничтожение той самой советской системы, которая их породила, взлелеяла и воспитала? Удивительно ли, что художественная часть богемы оказалась достаточно недальновидной, чтобы сообразить, что её миллионные тиражи обеспечиваются только социалистической системой хозяйствования и образования? Удивительно ли, что научная часть богемы оказалась достаточно ограниченной, чтобы не понять, что её привилегированное положение обеспечивается только некоторой системой распределения совокупного продукта? Удивительно ли, что спортивная часть богемы оказалась достаточно тупой, чтобы не понять, что её (именно её, а не приглашённых варягов и купленных наёмников под знамёнами местных клубов) победы и результаты обеспечиваются только соответствующей социальной системой?

Пожирательство символов, как и любая другая диета, приводит рано или поздно к Перестройке, в том числе перестройке организма. Пожирательство символов приводит к убеждению, что именно из символов состоит мир. Что комбайнёр или шахтёр — люди второго сорта по сравнению с ютуб-блогером или инстасамками. Что не то что второсортные люди, даже грязнокровки недостойны быть равными с Пожирателями Символов.

Этикетка на слове обманывает и покупателя, и самого продавца

Однако ещё показательней то, что богема демонстрирует максимально ярко то, что можно условно назвать мафиозной моралью. Где «своих не сдаём», «вход — рубль, выход — сто», «за своих порву горло», «с волками жить», «лох не мамонт», «на колхоз пусть работают другие» — лишь малая часть заповедей.

Мафия, в отличие от законопослушного и нормального гражданина, существует в логике избранности; в логике «ограниченного доступа» к благам; в логике «что моё — то моё, а что твоё — можем обсудить»; в логике «меня не интересует то, что не для меня»; в логике «я, такой единичный и особенный, заслуживаю на большее»; в логике «я никому ничем не обязан, а налоги я плачу согласно законам, для этого содержу целый штат юристов».

Мафия символов в этом смысле ничем не отличается. Кроме, пожалуй, такого парадоксального факта, что вся эта фанаберия зиждется на принципиально подчинённом положении в реальном наборе потребностей общества и обеспечения оных.

Неожиданный ход, правда? В последние десятилетия восторжествовала и укоренилась мысль, что едва ли не важнее обеспечить красивую картинку, чем собственно сделать дело; что княгиня Марья Алексевна и её мнение — это не карикатура, а вся сущность жизни; что «себяшки» на фоне стел у въезда в город важнее, чем сотни трупов ради этой «себяшки»; что мнения сотен тысяч бездельных филистеров, скроллящих телеграм, важнее дел, героизма, достижений, разработок. «Важнее казаться, чем быть», «без паблисити нет просперити», «паблиш ор периш» — все эти хамские в своём цинизме пошлости, осуждавшиеся в прошлые эпохи, сейчас превратились в знамёна торжествующего мещанина.

И взнуздан, оседлан и пришпорен этот мещанин именно прослойкой богемы. Которая всё больше закручивает спираль «диеты символов». Которая всё больше повышает градус поставляемого символического алкоголя; которая химичит и бодяжит всё более тяжёлые наркотики символов, вплоть до того, что ещё с полвека тому не вошло бы даже в гонзо по причине чрезмерной грубости, жестокости и общественной опасности.

Это породило феномен самообмана богемы. Уверенной, что мир состоит только из символов. Что мир и есть спектакль. И даже слабые изначально попытки общественного сознания (и даже бессознательного) протестовать против подобного откровенного абсурда (например, известный анекдот — именно из такого протеста) подавлялись со всей мощью арсенала дилеров символов. Возникает ощущение, что дилеры символов действительно предпочтут не взятый Париж, а красивую картинку от «профессиональных спин-докторов» и «специалистов по пиару».

Удивительна ли символоакцентуированность богемы? Распространённое в её кругу мнение, что символы оправдывают всё? Заявления спортсменов, что, оказывается, невозможность выступать на «международно признанных соревнованиях» — это достаточное оправдание за фактическое предательство своей родины? Ссылки «учёных» на «международную солидарность учёных» и «всемирное общественное мнение научного сообщества»? Оральные ласки журналистов в отношении «стандартов бибисей» после всего того, что наблюдалось в течение уже даже не месяцев, а лет и даже десятилетий в исполнении этой проституированной профессии? Превращение «международного признания» и цацек вроде «Оскаров» или «Львов» — в фетиши?

Неудивительность этой позиции не значит, что она оправдываема. Но то, что дилеры символов подсели на собственную шмаль, это характерный момент, который означает в том числе то, что эти дилеры — это всего лишь посредники, что истинные производители стоят в тени.

«Мы все так говорим — значит, мы правы!»

Укрепляется и усиливается всё вышеописанное эффектом эхо-камеры. Для тех, кто не знает это странное словосочетание, я употреблю одно слово: тусовка. Правда ведь, всё становится понятно?

Тусовка оправдывает всё. Тусовка раздаёт своей клаке таблетки сертифицированного объяснения окружающего мира. Тусовка поддерживает иллюзии спектакля.

Тусовка, в конце концов, делает главное: она определяет награды и раздаёт их. Вот в чём смерть-то кощеева, вот где игла-то. Ведь если у металлурга или оружейника, врача или хлебороба есть объективные критерии деятельности, то у «литератора» или «актёра» таковыми являются только взаимные облизывания с «коллегами». Клубы взаимного восхищения, они же площадки для петушкокукушкинга, — вот тот коитус, в котором размножаются «лауреаты», «научные авторитеты», «авторы шедевров» и «журналистские совести нации».

А это приводит к тому, что в условиях примерного выравнивания и сопоставимости уровня подготовки на передний план выходят уже совсем другие факторы. Например: «идеологическая зрелость», «мировоззренческая правильность» и даже давно уже, кажется, карикатуризированное «подходящее происхождение».

Вот откуда берётся этот отчаянный, яростный, накалённый водопад самовыражений богемных тусовщиков после 24 февраля. Это не самовыражения, это оммажи умирающему старому порядку. Это подмигивания «мы свои, мы не на стороне вот этой восставшей черни!»

Некоторым в таких подмигиваниях бывает мало просто отречения от своих родителей, дедов и прадедов. Им приходится ещё и менять постельный режим, ещё и проклинать публично собственную родину и демонстративно приурочивать свои «акты гражданской смелости» (да в чём тут смелость-то в современном мире, где гетеросексуалов уже зачастую дискриминируют куда более явно?) к политической повестке.

И всё это лишь бы не выпасть из тусовки и повестки. Вот два семибуквенных слова, которые держат их за все чувствительные места. Возьмём лишь один пример того, как тусовка и повестка продолжают держать в тюрьме спектакля тысячи людей.

Весной 2022 года наблюдался целый шторм «солидарности и поддержки Украины» в «мировой науке». Украинские «учёные, преподаватели и студентами» стали «туземцами на передержке», подманиванием и подкармливанием которых обязательно должен был гордиться и хвастаться любой уважающий себя западный университет. Безусловно, сейчас этот шторм подутих (но не остановился до конца); безусловно, западные университеты и институты не преминули тут протащить свой интерес, начиная с пылесосенья остатков профессиональной украинской науки и заканчивая залатыванием своих собственных демографических прорех свеженькой юной кровью украинских студентов. Однако то, с каким безумным и бездумным восторгом восприняли этот шторм спектакля украинские «учёные, исследователи и студенты», заставляет задуматься не только о неадекватности и евроцентрированности украинского мировоззрения, но и о том, насколько всё хорошо с головой у этой вроде бы как интеллектуальной касты.

Кстати, краешком этот шторм задел и российскую науку, некоторые представители которой попытались воспользоваться им как женой-еврейкой пятьдесят лет назад, а именно как средством передвижения за рубеж. Некоторым даже удалось.

Такое «элитное гастарбайтерство» «интеллектуальных эскортниц» было бы невозможным, если бы всем тусовщикам не промывались мозги идеологемами «живи для себя», «ты достоин лучшего», «ты — особенный», «все такие, как ты, уже уехали в нормальные страны».

И их даже не смешило и не удивляло, что нормальными оказались на этот раз Болгария или Армения, Румыния или Грузия, Казахстан или Турция. Какая разница, ведь тусовка назначила их нормальными странами!

Где ваши сокровища, там будет и ум ваш

А в последние десятилетия эти эффекты наложились ещё и на печально известную глобализацию, по сути, новый вариант колонизации и многоэтажного мира с одноэтажной Америкой наверху.

Именно товарооборот символов стал самым выигравшим от глобализации, от разрушения границ, от построения колониальной системы с одним эмиссионным центром, он же Заокраинный Запад, он же Благословенный Валинор. Именно поэтому торгаши символами рвут на себе последнюю рубаху турецкого пошива (но конечно же, от Луи Виттон!) за сохранение этого порядка вещей.

Пожалуй, модельным тут стал рынок труда айти-проституции. «Плечевые», они же быдлокодеры и джуны — это те, кто готовы браться за любой малоквалифицированный кодерский труд. Их доходы негарантированны и неустойчивы, но, впрочем, всё равно выше средних по местности, если мы говорим про постсоветское пространство. «Валютные», они же миддлы и сеньоры в местных филиалах, уже могут перебирать «проектами», как это пафосно называется, а равно и рассчитывать на надёжный и более или менее устойчивый доход. Наконец, «эскортницы», они же «те, кому повезло релокейтнуться и свалить из этой-то страны к своему папику», получают не только стабильный доход, но и относительно «чистого» (или, во всяком случае, обладающего одним и тем же букетом заболеваний) и «постоянного» клиента, что уменьшает риски подхватить нехорошие заболевания и усилия по поиску клиентуры, а также повышает шансы на «законный брак».

Однако же такая пирамидальная (а точнее, скорее «поездообразная», где чем ближе к «голове» поезда, тем выше статус) организация с той же неумолимой бесчеловечностью воспроизводится и в других секторах богемы. «Айти-труд» мы привели здесь лишь чтобы показать, что даже, казалось бы, имеющий отношение к непосредственному производству и получению прибыли сектор деятельности — и тот подвержен кислотному разложению со стороны глобального колониализма.

С журналистикой, наукой, «искусством», кинематографом, «художниками», спортом дела обстоят ровно точно так же. И противостоять диктату «сообщества эскортниц», поднявшись по стечению обстоятельств или в силу объективного таланта до этого уровня, бывает крайне сложно. Непериодические колебания Анны Нетребко здесь просто-таки достойны стать эмблемой и образцом. Попытки даже вполне достойных и умных людей вроде Даниила Медведева проскользнуть между капельками — тоже.

И высшим критерием для таких богемщиков становятся не польза для своей страны, не её взмывающий флаг под звуки гимна, не вечные шедевры, воспевающие её красоты и историю, не благо населения своей страны, не победы своего государства. Высшим судом и самым строгим судией для таких богемщиков становится «международное признание», выраженное в любой конвертируемой валюте. И глобальный порядок колониального мира становится для них, с одной стороны, надеждой на то, что предыдущие десятки лет их деятельности «инвестированы», как это модно выражаться в их среде, в правильном направлении; с другой же — залогом того, что по сравнению со своими «быдло-соотечественниками» они, даже будучи откровенно ремесленными «джунами» или «правозащитниками», будут куда более успешны и высокостатусны.

Знак ГТО на груди у него — больше не знают о нём ничего

Особое место в этих вопросах принадлежит спорту.

Спорт — это место огромных денег, государственного внимания и усилий. А зачастую — и мощных политических и экономических ресурсов. Мы уже показывали, как «победы» британского спорта были связаны с политическими интригами по перераспределению власти за кулисами спорта. Можно найти сотни материалов о том, как спортивные победы программируются и «пилятся» ключевыми производителями спортивного питания, одежды, атрибутики и оборудования.

Неудивительно в этом смысле, что и российское государство пошло по этому пути с четверть века тому, заключив негласный контракт. Это путь любого государства нынче, претендующего на суверенность, в том числе суверенность своего образа на глобальной арене, суверенность своих медиа и наборов своих ключевых представителей и спикеров.

Однако оказалось, что колоссальных финансовых вливаний, государственных программ поддержки, практически открытого политического контракта (Антон Шипулин, Ирина Роднина или Николай Валуев — отличные его иллюстрации) между властью и спортом недостаточно. Всё это не гарантирует того, что все или почти все спортсмены при минимальной постановке вопроса ребром не переквалифицируются в бегунов на дальние дистанции. Это означает как минимум две вещи.

Во-первых, бессмысленно пытаться просто «перекупить» или «переманить» воспитанные за Вязкое Третьвековье производителей символов, и это касается не только спортсменов. История, к примеру, Марии Бароновой и её действий за последние месяцы также вполне показательна тут.

Во-вторых, без создания относительно закрытой, защищённой практически аналогично китайскому «Золотому щиту» системы собственного производства и воспроизводства деньги, выброшенные на спортсменов или учёных, «художников» или журналистов, будут выброшены. Просто выброшены.

А говорящие головы от корпораций монстров, гадящих символами, будут смеяться в лицо, рассказывая, что нет ничего плохого в массовом бегстве, демонстративно «не видя» разницы между переездом рождённой в СССР девочки в страну, являющуюся правопреемницей СССР, да ещё и в мирное время, и похабным трусливым бегством в какой-нибудь Израиль, Германию, США или даже Польшу с Румынией в период фактически открыто ведущейся войны против их страны рождения и воспитания.

Вот почему политическая и идеологическая индоктринация при воспитании спортсменов или учёных, деятелей искусства или журналистов просто неизбежна. И если государство будет страусино изображать объективность, то найдутся те, кто не будет такими чистоплюями. Кстати, те же журналисты это отлично иллюстрируют: в какую клоаку превратился ведущий цех по производству профессиональных журналистов в России, а?

Тебе повезло, ты не такой, как все!

Это всё цементируется и раскрашивается разветвлённой и пёстрой, крикливой и цветастой идеологией, скрывающейся за «общечеловеческими рассуждениями», «новой рациональностью», «интеркультурными компетентностями», «меритократическим отбором», «либертарианской приверженностью к свободе».

Основными элементами этой идеологии являются:

— западопоклонничество. Без этой индоктринации и инициации в подавляющее большинство загонов и стойл богемы просто не впускают. Западопоклонничество (о котором, между прочим, пророчески предупреждал ещё П. Капица) становится тем фундаментом, на котором зиждется остальное и без которого вся халабуда разваливается в хлам. Оно в явном или — ещё лучше! — скрытом виде становится той взаимной присягой, той омертой, которая даёт в любом другом случае закрытые доступы к «международному признанию». Разве не показателен в этом смысле список нобелиатов от советского и постсоветского мира, особенно в таких сугубо символических областях, как «премия по литературе» и «премия мира»? Или есть кто-то за пределами этой омерты, кто всерьёз полагает, что «украинские правозащитники», «белорусский диссидент» и «российские мемориальщики» получили свою корзину печенья за свой на самом деле героизм в защите идеалов гуманизма и исторической памяти?

— либертарианская ложь «всё зависит только от меня». Этой ложью богемные властители оправдывают и объясняют свою «успешность»; этой ложью они клеймят и унижают «неудачников»; этой ложью они отвергают любые основания для солидарности с «недолюдьми» вроде машиностроителей и дворников, химиков-технологов и пожарных, краснодеревщиков и скотоводов. Ведь если они «получают меньше», имеют меньше возможностей в мире колониальной глобальности и менее привилегированы — это лишь потому, что «всё зависит только от них, и почему это они сами не избрали более успешный путь?» Что станет с «обществом успешных», где все уйдут в ремесленное кодерство, а хлебопёков не станет, конечно же, такие «интеллектуалы» не желают задумываться;

— но тут важнее другое: эта либертарианская ложь скрывает под собой на самом деле глубоко архаичную, едва ли не кровью или обменом гормонов и жидкостями скреплённую корпоративную солидарность. Такую солидарность, которая готова оправдать любое преступление, если это «член своей корпорации». Примеры реакции «журналистского сообщества» на истории Ивана Голунова, Ивана Сафронова, педофила Дмитриева очень характерны. Первого даже, помнится, истерично объявляли «лучшим журналистом-расследователем России» с целью отмазать. Кстати, а где его громоподобные и разоблачительные расследования за хотя бы последний год? Вот очень хотелось бы почитать. Дело второго оказалось настолько очевидным, что даже журналистская «солидарность» припухла и притухла, да и вообще, он же работал на госорганы, а это по меркам постсоветской журналистской мафии тот ещё «зашквар». Дело третьего же вообще оказалось фантастическим по наглости, цинизму и беспардонности публичных «защитников». Зато как умело эти «мастера пера» жонглировали словами! В любом сообщении подчёркивается не «обвиняемый в шпионаже», не «подозреваемый», не «педофил», а «журналист» и «правозащитник». Как будто быть журналистом и правозащитником — это получать индульгенцию на что угодно. Да что далеко ходить, когда это Олега Сенцова рукопожатные медиа называли «террористом»? Нет ведь, только «режиссёром». Как будто в рюкзаке по Крыму он тащил бобины со своим единственным и бездарным фильмом, а не взрывчатку;

— такая полыхающая солидарность возможна только на основании бесчеловечного и расчеловечивающего социал-расизма. Построенного на том самом давно уже высмеянном самоощущении «ты не такой, как все, — ты работаешь в офисе». Социал-расизм — это описание различий между людьми в расовых терминах. Помните, как нам на Болотной рассказывали про «прекрасные лица» и «протест дельфинов, а не анчоусов»? Помните, как продажные журналисты, социологи, политологи девять лет назад рассказывали, что контингент Майдана — это «очень образованные люди», «у каждого по четыре образования и три иностранных языка», не то что “даунбасянское быдло на антимайдане”»? Помните, как один из самых двуличных, лицемерных, пошлых инфоцыган постоянно давил на то, что его электорат на Украине — это «самые образованные и молодые граждане Украины» (не задумываясь о том, что получение формального диплома современным двадцатилетним митрофанушкой — это ещё не показатель того, что он образованнее советского инженера с сорокалетним стажем, формально имеющего лишь диплом ПТУ)? Так вот, это всё — эманации социал-расизма, его гнилое дыхание, его трупный пафос;

— протофашистский элитаризм, непосредственно связанный с социал-расизмом. Этот элитаризм проявляется и в том, что сами богемные тусовщики описывают себя как «представителей элиты», и в том, что саму логику сложных социальных процессов они описывают в терминах «пришёл плохой Джокер — всё стало плохо, устраним Джокера — Готэм-сити наладит свою жизнь», а вовсе не в терминах социальных классов, экономических кризисов, политических систем, общественно-экономических формаций. Этот элитаризм, в частности и кстати порождает ощущение, что «воевать — это не для меня», «я достоин лучшего», «я родился не в той стране»;

— иначе говоря, он порождает смердяковщину — ту самую карикатуризированную и в то же время дотошно проанализированную Фёдором Достоевским смердяковщину. Зловонную, отвратительную, смрадную, лупоглазую ненависть к стране своего рождения, готовность поверить в любую гадость о ней, неспособность видеть недостатки и проблемы в других странах, часто прикрываемую лицемерно-либеральным «я обсуждаю только проблемы своей страны и не суюсь в дела других стран»;

— конечно же, такая смердяковщина не может существовать без процветающего исторического беспамятства. Надо признать, что Вязкое Третьвековье сделало всё, чтобы и размножить это беспамятство, и спрятать его, в частности, под риторику о «Запад покаялся за свой фашизм, а вот мы за свой сталинизм — нет». Оказалось, что осторожные предупреждения ХХ века, что история должна стать одним из ключевых предметов в школе, пытались предотвратить вполне материальную существенную, реальную угрозу. Оказывается, что либерально-эгоцентрированный взгляд «мир без меня — он мне неинтересен; мир со мной — это единственная реальность; так зачем изучать историю?» и фашистски-ненавистнический взгляд «мир достижений без моей стаи — неинтересен и ненавистен, мир и есть моя стая, так зачем изучать историю, если в ней всё не так?» отлично смыкаются и взаимно переливаются.

Нет у меня для вас других писателей. Пока что

Безусловно, трудно не увидеть и в диагнозе, и в уже мелькнувших выше фрагментах рецептуры излечения советский опыт. И столь же безусловно, что по уровню техник управления, по квалификации социального инжиниринга, по точности применения социальных и политических технологий большевики 1920–1930 годов стоят куда выше современных самоуверенных и вооружённых пауэрпойнтом трепачей. И столь же безусловно, что большевики, начав с куда более катастрофичной ситуации, а равно и столкнувшись через 20 лет после своего прихода к власти с куда более экстремальным вызовом, сумели выйти с самой большой честью за всю историю человечества. Во всяком случае, никто не выигрывал более масштабных войн с более мощным и отмобилизованным врагом — это как минимум. Игнорировать такой исторический опыт — это вписываться в полк богемных шутов как минимум по последнему из приведенных нами признаков выше. Не будем.

Ведь, в конце концов, сравнивая общественную полезность разных систем организации спорта, трудно не признать, что ГТО и массовая физкультура оказываются куда результативней, полезнее, нужнее элитаристского «спорта высоких достижений». И с точки зрения массовой профилактики заболеваний, и с точки зрения подготовки будущих бойцов, и с точки зрения распространения общественно приемлемых ценностей, и много ещё с каких точек зрения. А в конце концов — и с точки зрения спорта высоких достижений, ведь из миллиона физкультурников можно в конечном итоге выбрать несколько десятков будущих мастеров спорта. А если наложить это на современные достижения спортивной медицины, технологий, оборудования, а также массовых коммуникаций?..

Но что возможно уже прямо сейчас? Возможен разрыв с западопоклоннической глобальностью, возможны свои «рейтинги» вместо давно уже прогнивших и изолгавшихся западных, возможны свои основания для награждения и наказания, возможны свои критерии для «распределения величия» между художниками, учёными, журналистами, спортсменами. И запрос на это в обществе, кажется, куда более весом, чем это кажется ушибленным спектаклем в том числе в самой российской власти. Во всяком случае, если не считать холуёв западного мира на некоторых спортивных сайтах, Россия не кажется травмированной «отлучением от Лиги чемпионов» или «лишением чемпионата мира». Равно как и Украина, между прочим, обрадованной тем, что ажно сами Испания и Португалия добавили её в заявку на проведение ЧМ-2030. И часто кажется, что допуск крымских клубов в чемпионат России кажется для граждан России более важной проблемой, чем участие мешковатых миллионеров из «Зенита» в Лиге чемпионов (хотя тут, конечно же, хорошо бы поработать ВЦИОМу).

Прямо сейчас возможно всё более активное торможение перевода всех паровозов на рыночные рельсы. Объявленный после февраля 2022 года отказ от Болонской системы вызвал такой массовый восторг в российском обществе не только потому, что Болонская система сама по себе глупа и бессмысленна, но и потому, что для рядового гражданина она на уровне шкуры, ощущений, интуиции связана с базаром, рынком, торгашеством. Если знаком успеха учёного станут не «количество публикаций в международно признанных журналах», если показателем таланта кинематографиста станут не «премии западных фестивалей», если индикатором результативности журналиста станут не «приглашения на коллабы с западными коллегами и номинации на Пулитцера», если важнейшим состязанием для спортсмена станут не олимпийские игры (давно уже переставшие быть действительно возвышенным состязанием духа и тела) или чемпионат мира, а чемпионат России, вот тогда можно будет говорить, что лёд тронулся.

И что следующие поколения учёных, журналистов, спортсменов, художников, литераторов, кинематографистов, артистов, музыкантов будут не только физически детьми своего народа.

Андреас-Алекс Кальтенберг