Дмитрий Дробницкий. Мнимые сущности глобального либерализма

Эпоха глобализации принесла человечеству множество «прелестей», чья изнанка становится видимой в наши дни, когда идеология и материальные основы глобального либерализма переживают беспрецедентный кризис

Многое оказалось вовсе не тем, чем казалось. Задрожали и стали растворяться в воздухе миражи явлений, которые, как нам говорили, возникли «объективно».

А ведь как все верили в максимы неолиберальной экономической политики, в международное разделение труда, в «хот-споты» разные, «стартапы», законы финансового рынка… Даже самый главный жупел глобализации совсем недавних лет – «конкурентоспособный на глобальном рынке продукт» – и тот потерял свою сакральную блистательность. Отчасти потому, что глобальное начальство, однажды создав эти искусственные конструкции, уже не вкладывается в поддержание их существования.

Особое место среди таких конструкций занимают социальные структуры, то есть объединения людей, спроектированные и построенные для решения политических задач. Из СМИ и социальных сетей мы узнали о наличии большого количества новых классов, сообществ и групп, объединенных чем-то общим и добивающихся своей особенной «правды».

Если говорить попросту, то это и есть пресловутый культурный марксизм (иногда его еще называют неомарксизмом) – глобальное начальство конструирует классы и сообщества, осуществляет их информационную обработку и щедро финансирует их деятельность с тем, чтобы они, воспылав праведной ненавистью к традиционному человеческому обществу, громили его «до основанья, а затем…».

Главной фабрикой новых социальных конструкций выступают Соединенные Штаты Америки. Потом опыт и технологии масштабируются на весь мир (задачи-то глобальные!), и вот уже всё «прогрессивное человечество» начинает верить в реальность и естественность неких новых классов (в неомарксистском смысле), сочувствовать им, а иногда даже ими восхищаться. Ну или ненавидеть – такое тоже бывает. Но этот фантом существует или до первого серьезного разоблачения, или до прекращения финансирования.

Вот очень характерный пример – «сообщество черных американцев». Начало его создания относится к последним годам жизни видного борца с сегрегационными законами Мартина Лютера Кинга. Поначалу всё было логично. Афроамериканцев (тогда этот термин еще не был в ходу), в основном потомков рабов, объединяла общая беда. Так что для дискриминируемой группы – уже тогда довольно разношерстной и внутренне противоречивой – объединение для совместной борьбы стало насущной необходимостью.

Но счастье чернокожих граждан не было целью Демпартии США, которая и после отмены расистских законов продолжала делать всё, чтобы удержать «афроамериканское сообщество» вместе и сделать из него машину для «правильного» голосования и «уличной демократии». Этому сообществу приписывались единые черты и интересы, а также навязывалась идеология и даже культурные стереотипы, которые ничуть не способствовали повышению качества жизни «сообщества», зато позволяли его использовать в политических целях.

Из 12-13% населения создали особый класс в полном соответствии с рецептами культурного марксизма, и вся мировая общественность поверила в подлинность этого класса. Между тем с 1990-х, когда основные проблемы с правами чернокожего населения США и других западных стран были решены, сообщество афроамериканцев выглядело, мягко говоря, странно. Еще более нелепо оно выглядит сейчас, оказавшись на пике своего политического влияния. Наполовину это уже не потомки рабов. Они исповедуют разные религии и относятся к разным этническим группам. Многие из них – например, вице-президент Камала Харрис – строго говоря, не являются афроамериканцами и их принадлежность к негроидной расе сомнительна.

Этнически они иной раз отстоят друг от друга гораздо дальше, чем долго и отчаянно сражающиеся друг с другом этносы Ближнего Востока, Европы и Азии. Уроженцы Африки и их потомки в первом-втором поколении, которые сегодня составляют заметную часть «сообщества», зачастую принадлежат к племенам, которые на исторической родине продолжают резать друг друга, не щадя ни женщин, ни детей. И те же самые кровавые разборки переносятся на улицы городов объединенного Запада, когда сомалийские банды воюют с кенийскими и т. п. Дело осложняется тем, что класс решили усилить и заговорили сначала о «черных и коричневых людях» (black and brown – это официальный термин, фигурирующий в документах Белого дома), а затем и вовсе о «цветных людях» (people of color). К воинствующему классу попытались приписать выходцев из Индии, Пакистана, Ближнего Востока и даже Латинской Америки.

Политическая верхушка «класса» выглядит убедительно и бодро, как рекламный плакат. Так называемая бригада, громкая группа ультралевых конгрессвумен, состоит из уроженки Палестины, беженки из Сомали, чикагской афроамериканки и нью-йоркской девушки-латинос из зажиточной пуэрториканской семьи. Окажись они в среде обычных людей, у них были бы прямо противоположные интересы, разный уровень жизни и социальный статус. Скорее всего, они бы были врагами. И все же проект по конструированию сообщества в целом можно считать успешным. Хотя бы потому, что описанные четыре женщины, оказавшись на общем положении в разных городах и весях США, всё равно проголосовали бы за Демократическую партию США. Такое электоральное поведение афроамериканцев и «примкнувших к ним» стало настолько привычным для политиков, что Джо Байден в ходе предвыборной кампании 2020 года заявил в прямом эфире одному из популярных черных радиоведущих, что тот «ни черта не черный», если не уверен, за кого проголосует. Пахнуло чем-то из СССР – «Иванов демонстрирует не рабоче-крестьянское поведение!».

Черным американцам прививали не только политические предпочтения, но и общие культурные… можно было бы сказать «традиции», если бы они не были искусственно созданы. Например, особую манеру повседневного разговора, основанную на чикагском «суржике» блюзовых клубов, а также совершенно новую, сконструированную белыми как снег продюсерами музыку афроамериканцев – рэп, который, кстати, закрепил «черный новояз» в национальном масштабе. Вся это долго выстраиваемая и пестуемая конструкция сегодня готова рухнуть. Скандалы вокруг коррупции боссов движения Black Lives Matter, широкое распространение консервативных чернокожих движений вроде Blexit (Black exit – уход чернокожих из числа избирателей Демпартии), а также заявление бывшего популярного лидера BLM Рашада Тёрнера о социальной деструктивности движения – всё это признаки скорого распада сначала «партийного актива», затем всей «партии», а следом – признание всего «класса» утратившим актуальность. Одно хорошо: со временем чернокожие американцы наконец обретут то, о чем мечтал Мартин Лютер Кинг – граждане США станут «слепы на цвет кожи» (color blind).

А вот еще один «класс» – «сообщество незадокументированных» (undocumented community). Так Демпартия США назвала совокупность нелегальных мигрантов. При том, что это очень разные люди. Одни – члены кровавых этнических преступных группировок, другие – их жертвы. Третьи – дети нелегалов, работающие и учащиеся в постоянном страхе депортации. Четвертые нещадно эксплуатируются как законным бизнесом, так и своими соплеменниками из банд… Они бы бежали друг от друга, сверкая пятками, если бы либеральным идеологам не пришло в голову использовать их в политических целях. На днях, правда, вице-президент Камала Харрис заявила, что больше нелегалов Америке не нужно, так что и эта лавочка, скорее всего, закрывается.

Все, конечно, слышали об ЛГБТ-сообществе. То, что оно искусственно создано, видно невооруженным глазом. Что общего у несчастных подростков с гендерной дисфорией с дяденьками из богемы, предпочитающих мальчиков? Сейчас в аббревиатуре на несколько букв больше, но это только усложняет и без того запутанную структуру «сообщества». Зато этот «класс» почти поголовно голосует за Демпартию США и за леволиберальные партии в Европе. А причисляющие себя к нему персонажи в России – те всегда «против власти». Геи, лесбиянки и прочие лица с нетрадиционным отношением к интимной сфере будут, наверное, всегда, но когда глобальное начальство перестанет в них нуждаться, «сообщество» быстро распадется.

Далее. Нас уверяют, что есть некое единое глобальное «научное сообщество», оно обладает совершенно уникальными навыками, знаниями и опытом. Оно знает, как-на-самом-деле-всё-устроено – климат, человеческая биология и психика, экономика и прочее. Слушайте науку и подчиняйтесь! Но вот пришла пандемия коронавируса и выяснилось, что это «сообщество» ни на что не способно. Кроме следования политической конъюнктуре и аппаратной игры. Опубликованная недавно электронная переписка главного инфекциониста США доктора Энтони Фаучи – это просто дневник малограмотного бюрократа, постоянно колеблющегося с линией партии.

Не поймите меня неправильно. Научные работники есть. Некоторые из них и правда в поте лица своего добывают новые знания для человечества. И есть сообщество. Но оно ничего общего не имеет с наукой. Всё, в чем оно хорошо, как выяснилось из писем доктора Фаучи, так это в наказании научных сотрудников, несогласных с глобальным начальством. Так что это всего лишь подвид бюрократической клики, а никакое не «научное сообщество». Полагаю, что и постиндустриальное общество является точно таким же фантомом, такой же ложной сущностью. Вот оно вроде бы есть, а завтра его не станет. Как не станет «сети продвинутых молодых людей» что в США, что в России, как только родители выгонят этих увальней из уютных комнат на улицу зарабатывать деньги, а международные фонды перекроют финансирование тикток-постов.

Нет также никаких классов предпринимателей, интеллектуалов, «силовиков», людей постиндустриальных профессий (хотя сами профессии-то есть, несомненно), учителей, врачей или геологов. Поэтому партии программистов и любителей пива – это всегда про хайп, иногда чуть-чуть про деньги, но никогда – про «классовые интересы».

Это, конечно, не значит, что неомарксистские фантомы полностью эфемерны. Отнюдь! Они не менее опасны, чем диктатура пролетариата, изобретенная в рамках «старого доброго» марксизма XIX-XX веков. Просто они ложны. А ложь – опасная и разрушительная штука. Разрушают же ложные сущности всегда одно и то же – семью, веру, ответственность, государство, уважение, авторитет, человечность. Недаром упомянутый выше Рашад Тёрнер в своем заявлении, обличающем BLM, говорил о том, что Black Lives Matter уничтожает семью и церковь, а потому он не может более иметь с этой структурой ничего общего. А ведь «черные братья»!

Мы вообще, как мне представляется, живем во время разрушения иллюзий о том, что человечество может изобрести нечто новое в социально-культурном плане. Такое новое, что послужит благу даже в самом утилитарном плане. Напротив, переход на новый технологический уклад и прорыв в мир XXI столетия смогут осуществить только те, кто будет «держаться корней».

Дмитрий Дробницкий, ВЗГЛЯД