Дмитрий Выдрин: Победа страсти над разумом
«Хозяин задушевно пел что-то из шансона, но душа его, видимо, уже была на Евровидении. Тогда-то я и понял, что политические искушения круче плотских.» Известный политолог и политтехнолог Дмитрий Выдрин в интервью изданию Украина.ру вспомнил свою бытность советником Виктора Януковича и объяснил антифилософию Евромайдана.
— Дмитрий Игнатьевич, давайте поговорим о философии госпереворота на Украине и последующих за ним событий — вплоть до СВО. В чем был его нравственный смысл? Ведь Майдан фактически привел украинскую нацию в аморфное состояние. Украинцы боролись за независимость, а в итоге впали в полную зависимость от Соединённых Штатов.
— Думаю, что любой майдан не имеет философии. По крайней мере, в классическом ее понимании. Что такое философия? Это дословно «любовь к мудрости». А что такое майдан? Это место, где простейшие инстинкты, спонтанные желания, коллективный психоз берут верх над вдумчивым анализом, над взвешенной оценкой, над продуманными аргументами.
Киевский Майдан возник как протест против стремления власти спокойно проанализировать все плюсы и минусы европейской интеграции. Власть ведь в принципе была не против этого геополитического вектора. Она предлагала только не торопиться с выводами. Мол, давайте тщательно изучим ситуацию. В ответ услышала рев толпы: «Нет, нет, нет, нет, мы хотим сегодня!»
То есть, майдан — это не особая философия, а антифилософия. Это победа страсти над разумом. Это торжество сиюминутного над долговременным…
Как-то я объяснял, чем отличается академик-физик от слесаря-сантехника. Первый готов работать в режиме, когда действие отделено от стимула на десятилетия. Сегодня ставлю опыт, а «Нобеля», возможно, получу через тридцать лет. Второй хочет получить награду сразу после того, как спрячет вантуз.
У них культура разной глубины. У одного — с емкость унитаза. У другого — объемом со Вселенную. Так вот, Майдан — это место, где философию убили отсутствием культуры.
— Где были вы, когда начался Евромайдан? И что помните о нем? Какие были настроения в городе, стране? Что в обществе происходило?
— Я в это время как раз и жил рядом с Евромайданом. Проходил рядом по десять раз на дню. Но запомнил мало что.
Дело, наверное, все в том, что его палаточный лагерь стал прибежищем некрасивых женщин и несостоявшихся мужчин. А я избегаю общество первых и не уважаю компанию вторых. Хотя вместе им было хорошо. Хорошо! Наверное, и сейчас греют теми воспоминаниями душу. Ну каждому свое.
— Вы лично знали Виктора Януковича, были его советником. Что вы ему рекомендовали еще до Майдана? Какие из ваших советов он использовал?
— Рекомендовал много чего. Написал ему более трехсот докладных и статей. Покажется, в частности, странным, но я рекомендовал ему среди прочего вернуть в страну Большой космос и возобновить в полном объеме деятельность Арктического и Антарктического общества.
Страна, в которой молодые люди мечтают стать космонавтами и полярниками, на майданы выходит куда реже — в отличие от той, где молодёжь мечтает носить кружевные труселя.
Проблема украинских политиков даже не в их, как правило, низком IQ, а в приземленной планке мечты — и собственной, и общенациональной.
— Виктор Янукович не мог или не хотел разогнать Майдан? Как вы считаете, есть ли его вина в том, к чему привел госпереворот и в том, что происходит сейчас на Украине?
— Он и мог, и хотел разогнать Майдан. Но ему просто не дали это сделать. Собрались вместе послы западных стран и строго пригрозили: разгонишь — станешь нерукопожатым. То есть никаких поездок, визитов, саммитов на западном треке. Никаких кредитов из МВФ, Давосов и прочего треша.
А Виктор Федорович как раз перед этими событиями официально заявил, что западный путь не имеет альтернативы. Он психологически, пожалуй, был встроен в этот вектор. Наверное, видел себя демократом в законе. А оно вон как обернулось.
Я как-то встречал Новый год у него на даче. Хозяин задушевно пел что-то из шансона, но душа его уже, видимо, была на Евровидении. Тогда-то я и понял, что политические искушения круче плотских…
— После госпереворота Януковича обвиняли также в том, что он был идеологом последующих репрессивных законов, которые приняли при Порошенко. Что вы можете сказать про это?
— Янукович вряд ли был идеологом. Он вообще чурался идей как шахтер порожняка. Он был спецом по работе с «тяжелыми сущностями» — всякие там блюмы и слябы. А мир сложных идей и тонких смыслов его явно пугал.
Мне сложно представить его сидящим одиноко ночью над листом бумаги и разрабатывающего коварные законодательные закладки. Все равно, что представить его хакером, колдующим над компьютерными программами, разрабатывающим сетевого червя. Вот рыбу он что на блесну, что на червя ловил действительно лихо…
Даже тот же Порошенко в законотворческой роли выглядит органичнее. В «Киевские торты» он много чего необычного закладывал — мог набить руку. Поэтому он, скорее всего, сам автор именных законов.
— Что сегодня, спустя 10 лет, для вас значит Майдан на Украине?
— Лично для меня это вычеркнутые из жизни немаленькой страны годы. Целое десятилетие! Можно жить, страдать, бороться ради воплощения мечты. Но страшно, когда все это осуществляется ради химеры.