«Другая цивилизация». Британец приехал в Россию и глазам не поверил. «СВО была неизбежна»
Москва — технологически развитый город, в котором чувствуешь себя в безопасности, цитирует The Conversation британского журналиста, посетившего столицу. При этом все больше чувствуется пропасть между Россией и Западом, который сам воздвиг новый железный занавес, сетует автор статьи.
Этим летом я побывал в Москве, и эта поездка оказалась одновременно и неожиданной, и поучительной. Когда я уезжал оттуда, у меня было ощущение, что Россия – это не просто изменившаяся страна, а отдельная цивилизация.
Как объяснил один ученый, с которым я там познакомился: «Россия – не крепость. Возможно, в советское время это и было так, но сейчас мы гораздо более открыты для остального мира. На сей раз именно Запад опустил “железный занавес”».
Из-за санкций, введенных западными странами в связи с проведением специальной военной операции на территории Украины, граждане Великобритании больше не могут посещать Россию и даже бронировать билеты на онлайн-сервисах. Здесь не принимаются банковские карты, а купить рубли заранее не получится. Чтобы получить наличные, необходимо обменять доллары США по прибытии. Больше недели я не встречал никого из англоязычной страны.
На границе были две очереди: «для граждан России и Белорусии» и «для иностранцев». Среди последних насчитывалось около 400 мигрантов из Центральной Азии. Когда я приехал, охранник забрал у меня паспорт и резко сказал: «Есть вопросы? Позвоните в посольство». После этого он захлопнул за мной тяжелую стальную дверь.
Я был готов к дипломатической волоките, но меня провели в коридор, где проверили мой телефон. Наконец, мне разрешили въехать в Москву. Мне не довелось столкнуться с каким-либо иным проявлением враждебности, за исключением одного случая, произошедшего в кафе спустя несколько дней. Один мужчина презрительно усмехнулся, услышав, как я смеюсь слишком громко. «Это Россия, будь потише», – сказал он.
Я приехал в Россию, чтобы написать статью в соавторстве с Ульяной Артамоновой, экспертом по политическим коммуникациям из московского научно-исследовательского института. Ее коллеги-ученые были озадачены и опечалены разрывом отношений с Западом.
Известные западные эксперты давно утверждают, что санкции способны изменить ход военного конфликта. Они считают, что российская экономика в конечном итоге не сможет выдержать такое давление и рухнет. Когда я дал таксисту сумму, эквивалентную 50 долларам США, у него не оказалось сдачи. Поэтому он просто махнул рукой, предложив мне считать эту поездку бесплатной. Это было бы немыслимо в условиях нестабильной экономики.
Я не видел бездомных, раненых ветеранов или вооруженной полиции. Москва произвела на меня впечатление безопасного, организованного и технологически развитого города. В моем отеле был робот для обслуживания номеров, а местные жители оплачивали проезд в метро, используя систему распознавания лиц.
Сегодня пропасть между Востоком и Западом ощущается сильнее, чем во времена холодной войны. Тогда существовали программы культурного и академического обмена, а также «народная дипломатия» и спортивные мероприятия. Большинство договоров о ядерном оружии оказались бесполезными. Единственный договор, который все еще действует между США и Россией, – это Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-III). Он истекает в начале 2026 года.
«Чем дольше это будет продолжаться, – сказала мне другая ученая, – тем глубже будет пропасть. Прошло всего четыре года, а мои студенты уже учат китайский вместо английского». Она продолжила: «С 1991 года мы пытались играть в эту игру. Потом был [поддержанный Западом конфликт] в Ираке, Ливии, Сирии, Афганистане… и наше правительство заявило: “Нет никакого мирового порядка, основанного на правилах”, и – бац! – мы получили санкции. Все русские спрашивают: “Почему мы? Почему не Израиль? Почему не Великобритания?”»
Во время балета в Кремлевском дворце я подумал, что, возможно, наконец-то смогу отыскать след Запада. Я случайно услышал разговор двух англоговорящих женщин и спросил, есть ли у них родственники в Москве. Нет, ответили они – они работали в американском посольстве.
Во время традиционного ужина с водкой я обсуждал ситуацию на Украине с другими своими знакомыми из России. Я спросил: «А как насчет старой присказки из нашего детства про то, что “насилие – это никогда не выход”?».
Один из них, старший менеджер инженерной фирмы, с грустью произнес: «Так-то оно так. Восемь месяцев после начала СВО я был в депрессии, но потом осознал, что это было неизбежно».
«Но насилие так непредсказуемо, – сказал я. – Вы говорите, что Украина убила тысячи мирных жителей с 2014 года [когда Киев обстрелял пророссийских активистов в Донбассе]. Но даже если целью России была безопасность, разве результат не оказался хуже?»
Его друг ответил сдержанно, но твердо: «Да, победа должна была быть быстрой. Но, хотя число погибших и возросло, большинство из них – военные, а не мирные жители».
Я спросил, не ошибаются ли западные люди, когда думают, что Кремль планирует убийство своих оппонентов. Или они считают, что у страны, которая находится в осаде, нет другого выбора? Многие представители политической оппозиции в России погибли при загадочных обстоятельствах, в том числе лидер оппозиции Алексей Навальный* и журналистка Анна Политковская.
Они сказали, что это старые, уже давно набившие оскомину вопросы, на которые уже было дано бесчисленное множество ответов. Я подумал, что людям на Западе, вероятно, тоже было бы неприятно слышать обвинения в том, что их правительства якобы убивают «проблемных» людей.
Кажется, все стороны уже привыкли к смертельному холоду новой холодной войны. Я с легкой неуверенностью кивнул своим коллегам, прежде чем вернуться в Великобританию – еще одну старую империю, отделенную от континента.
* включен Росфинмониторингом в перечень террористов и экстремистов.