Фазовый переход. Рост цен на энергоносители в Европе и ресурсная база шестого уклада

Европа столкнулась с энергетическим шоком — цены на газ и электроэнергию резко выросли во всем регионе, а в некоторых странах достигли пиковых значений, сообщает «Bloomberg».

Цены на энергоносители на фоне восстановления мировой экономики растут повсеместно, а в Европе свою роль играют и платы по декарбонизации — в планах сократить выбросы на 55% по сравнению с 1990 годом уже к началу следующего десятилетия. Коммунальщики платят большие взносы, чтобы продолжать производство энергии из ископаемого топлива.

В результате цены во многих странах растут катастрофически — в Германии в этом году оптовые цены на электричество увеличились более чем на 60%. Вскоре очередной рост цен ожидается в Великобритании.

В целом картина безрадостная. Для тех, кому важно, что у соседа сдохла корова, такие новости — просто мёд по сердцу.

Хотя, если без клёкота, то у происходящего, во-первых, есть объяснение, а во-вторых, в целом ничего необычного и особенного не происходит. «Всё идёт по плану» ©

Текущая причина резкого скачка цен складывается из двух обстоятельств: шоковый спад экономики еврозоны, вызванный проектом «Коронавирус», локдаунами и всем вот этим, существенно нарушил привычный ритм хозяйственной и экономической деятельности. Кроме того, афтешоком идут последствия 19 года, когда Европа готовилась к новой российско-украинской войне за газ, а потому забила под завязку газовые хранилища рекордными объемами. Что само по себе безо всяких локдаунов выбило систему из равновесия. Ну, и не стоит забывать про мировой кризис, который сопровождает тупик, в который буквально воткнулась мировая система экономики. Всё вместе это разбалансировало общую ситуацию, и один из крупнейших мировых рынков просто обязан испытывать колебания, выходящие не только за нормальные, но и критические уровни.

В этом смысле беспрецедентное падение цен на газ и нефть в 20 году неизбежно должно было качнуться в обратную сторону. Разбалансировку можно маркировать текущей ломкой устоявшегося соотношения стоимости тепловых единиц нефти и газа. Ранее оно состовляло примерно 0,6, сегодня газ почти сравнялся в стоимости тепловой единицы с нефтью. Что прямо свидетельствует о серьезном дисбалансе.

Есть и текущий фактор, сугубо тактический. Газпром пытается принудить Европу в ускоренном порядке дать все необходимые разрешения на эксплуатацию СП-2 и создать настолько неприемлемую обстановку на энергетическом рынке Европы, чтобы получить право на использование всех мощностей новых трубопроводов — и Турецкого потока, и Северного потока-2. Плюс вокруг Северного потока-1 стараниями Польши, оспорившей право Газпрома на превышение 50% квоты использования СП-1, тоже возникла некомфортная для Газпрома ситуация. Шантаж, который откровенно использует Газпром, снизив до минимальных значений поставки газа и прекратив закачивать его в хранилища, создает риски для прохождения зимнего периода. Риски обоюдные — Европа может получить дефицит газа и рекордные цены на него зимой (и в особенности весной). Газпром же утратит козырь в переговорах презентацией себя, как надежного поставщика. Репутация — штука не слишком осязаемая, а потому для российских нуворишей, людей конкретных, понимающих строго шелестение денег, она значит немного. Дежурные заявления о надежности мало соответствуют реальным решениям.

Всё это — текущая ситуация. Она выведена из равновесия, но в течение небольшого периода (год-полтора) «нащупает» точку равновесия и будет колебаться вокруг нее с меньшей амплитудой — если, конечно, не произойдет какое-нибудь новое событие за гранью нормы. Это такая «короткая волна нестабильности». Неприятно, но европейский рынок — очень большая система, которая справлялась и не с таким. Залог устойчивости таких больших систем — в их величине, инерции и сложности.

Однако есть и более «длинная волна». Это заявленный и реализующийся переход к так называемой «зеленой энергетике», хотя экологическая составляющая в ней — не главное. На экологию делается медийный упор, но под ней заложено гораздо более серьезное основание. Именно оно требует перестройки всей энергетической системы Европы и изменения энергобаланса.

«Зеленую энергетику» во многом ошибочно представляют как банальную замену «традиционных» электростанций на газе, угле и уране ветряками и солнечными батареями. Что-то в этом есть и где-то так, но задача стоит более сложная.

«Зеленая энергетика» — это ресурсная база шестого уклада. Ее смысл — создание технологий, с помощью которых значительная часть домохозяйств и небольших предприятий (а также больших, но удаленных) получит автономный доступ к энергии. Критическая проблема индустриальной фазы развития — коммуникации. Инфраструктура индустриальной фазы перегружена. Простое экстенсивное наращивание ее эффекта не приносит, а если он и возникает, то слишком высокой ценой. Классический пример — дорожная сеть. Даже мы в России видим, что дорожное строительство при всей его неразвитости в целом по стране в мегаполисах буквально «захлебывается» — строительство новых дорог и магистралей проблему пробок не снимает, а скорее, наоборот — только усугубляет. Невозможность разрешения проблем инфраструктуры при любых вложенных в нее ресурсах маркирует инфраструктурную катастрофу. Сколько ни вкладывай в нее, улучшения нет и не будет.

У энергетики та же проблема. Наращивание мощностей и строительство новых энергетических коммуникаций с каждым разом требует все больше ресурсов. При этом стоимость так называемой «последней мили» уже выходит за рамки любой разумности. Выхода в рамках сложившихся подходов нет.

Зато он есть при их изменении. «Зеленая энергетика» в теории позволяет минимизировать инфраструктурный фактор: переход на автономное обеспечение энергией значительной доли потребителей разгружает существующую инфраструктуру и обеспечивает устойчивость всей энергосистемы за счет распределения рисков и балансов. Но это в теории.

Пока создать компактные источники энергии, способные решить эту задачу, не удается. Здесь много проблем и, думаю, в течение определенного времени — лет 10-15 — большая часть из них будет решена. Что приведет буквально к взрывному росту этого сектора, а он потянет за собой решение проблем и «большой», и «традиционной» энергетики. По сути, состоится фазовый переход, который заложит основу для перехода от индустриальной фазы развития к следующей. Понятно, я говорю о Европе, а не о периферии вроде России. Наша проблема сегодня не в развитии индустриальной фазы, а в том, чтобы не свалиться к более примитивному уровню развития.

Фазовый переход — штука неоднозначная. Он сам по себе невероятно затратен в ресурсном отношении. Часть ресурсов вы вынуждены тратить на поддержание системы на текущем уровне развития, часть — бросать на фазовый переход. Причем фазовый переход всегда совершается авансом: вы вкладываете в него сегодня, но отдачу получите когда-нибудь потом. Если получите. «Если» — ключевое слово, так как ничего не предопределено. Фазовый барьер можно и не перейти, если у вас не хватит на этот переход ресурсов.

Именно этот период и создает дополнительную неустойчивость системы. И Европа уже вошла в этот период. Что и предопределяет флуктуации на ее энергорынке, которые переходят в осцилляции — хаотические колебания по частоте и амплитуде, увеличивающиеся по мере приближения к точке фазового перехода. В немалой степени нынешняя разбалансировка энергорынка Европы связана с этой «длинной волной» неустойчивости.

Сказанное позволяет сделать вывод: субъективные и рукотворные проблемы («пандемия», локдауны, шантаж поставщиков и прочие текущие неприятности) создают сложности для европейцев, но в силу достаточной инерции и развитости европейского рынка в целом он будет с ними справляться, хотя кризис никто не отменял, а потому будет справляться со все большим напряжением и трудом. Основную угрозу для Европы представляют объективные обстоятельства, связанные с исчерпанием индустриальной фазы развития и необходимостью перехода к более высокому уровню. А вот этот процесс не предопределен.

Европа не сидит сложа руки и решает задачи: тот же «карбоновый налог» позволяет получить значительный ресурс извне, с помощью которого европейцы будут компенсировать возрастающие траты на поддержание текущей устойчивости, а также получать дополнительный ресурс развития, с помощью которого они смогут ускорить и более уверенно пройти фазовый барьер.

Но вероятность того, что у них не получится, тоже есть. Но тогда ситуация развернется на обратную: если Европа не вытянет переход на более высокий уровень развития к 35-40 году, она вынужденно провалится в развитии «вниз». Для европейцев это будет однозначно выглядеть как развал Евросоюза и исчезновение единого европейского рынка. Что вне всякого сомнения ударит по периферии — по России в том числе, так как Европа — наш основной торговый партнер.

Проблема периферии в том, что в случае, если Европа сумеет пройти через фазовый переход, для периферии это тоже не сулит ничего хорошего. Европейцы в таком случае на самом деле резко снизят зависимость от колониальных товаров вроде нефти и газа. А это для сырьевой колонии типа России — буквально крах. Правда, если учесть, что нынешняя модель экономики России и так буквально банкрот, нас мало сейчас интересуют перспективы 35-40 года. Тут как бы до середины двадцатых дотянуть — и ладно.

Автор — независимый политаналитик Анатолий Несмиян