Финансовые кровопийцы и спекулянты развязали войну: как банки и торговые сети устраивают охоту на маркетплейсы
data-testid=»article-title» class=»content—article-header__title-3r content—article-header__withIcons-1h content—article-item-content__title-eZ content—article-item-content__unlimited-3J» itemProp=»headline»>Финансовые кровопийцы и спекулянты развязали войну: как банки и торговые сети устраивают охоту на маркетплейсыВчераВчера7046 мин
В ноябре 2025 года Центральный банк направил в Минэкономразвития письмо, в котором предложил ограничить деятельность онлайн-маркетплейсов. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина указала на то, что практика субсидирования скидок за счёт дочерних банков (как это делают, например, Wildberries и Ozon) и установление разных цен в зависимости от способа оплаты создаёт «заведомо неконкурентные преимущества». Регулятор потребовал вывести финтех-сервисы платформ в отдельный регулируемый периметр и запретить привязку скидок к оплате собственными банковскими продуктами.
Инициатива ЦБ не возникла на пустом месте. Ещё осенью крупнейшие банки страны — Сбер, ВТБ, Альфа-Банк, Т-Банк и Совкомбанк — начали публичную кампанию против маркетплейсов, утверждая, что те отбирают у традиционных кредитных организаций до 20–30% транзакций. Оборот по картам дочерних банков маркетплейсов уже превысил 1 трлн рублей в год, и этот тренд угрожает рентным моделям старых игроков.
В декабре к банкам присоединились крупные офлайн-ритейлеры. DNS, «М.Видео-Эльдорадо», «Детский мир», Hoff и «Лемана ПРО» направили совместное письмо премьер-министру Михаилу Мишустину с требованием ввести ограничения на маркетплейсы. В документе содержались четыре ключевых предложения:
— запретить платформам субсидировать скидки за свой счёт;
— установить предельный объём средств, которые могут использоваться для «демпинга»;
— ускорить введение НДС на импортные посылки, ввозимые физическими лицами;
— юридически отделить финансовые сервисы маркетплейсов от их торговой деятельности.
Поводом для обращения стало утверждение, что «кросс-субсидирование» разрушает честную конкуренцию и наносит ущерб российским производителям. Однако это заявление вызывает вопросы, учитывая историю самих подписавших. Например, сеть DNS в период своего активного регионального расширения системно применяла демпинг: в новых городах она продавала технику по ценам ниже закупочной, пока местные магазины не прекращали деятельность. То же самое делали «М.Видео» и «Детский мир». Теперь те, кто выжигал конкурентов с помощью неценовой конкуренции, требуют защитить «рынок» от точно таких же методов — но применённых к ним.
Эта ситуация — классический пример формулы «мёртвый хватает живого»: устаревшие, административно защищённые бизнес-модели пытаются уничтожить более эффективные, которым они проигрывают в условиях свободной конкуренции.
Особую иронию придаёт эпизод с «Почтой России». Несколько лет назад государственная компания предлагала ввести специальный налог на маркетплейсы, средства от которого должны были пойти на развитие собственной логистической инфраструктуры. При этом «Почта» имела все ресурсы, чтобы первой создать национальный маркетплейс — господдержку, охват, инфраструктуру, — но не сделала этого. Теперь, когда частные компании заполнили вакуум, госмонополия требует «справедливости» через налоговое давление. Уровень подобных менеджеров — как в госсекторе, так и в крупном бизнесе — демонстрирует не столько неэффективность, сколько абсолютное отсутствие ответственности за упущенные возможности.
Позиция ЦБ и банков поддерживается влиятельными фигурами в Госдуме. В то же время против инициатив выступают Министерство цифрового развития, ФАС (которая, хотя и сохраняет формальную нейтральность, неоднократно заявляла о рисках «душения инноваций»), а также часть депутатского корпуса.
Лидер «Справедливой России» Сергей Миронов направил открытое письмо Набиуллиной, обвинив банки в попытке монополизировать транзакционный рынок под видом защиты конкуренции. Московское общество защиты потребителей также обратилось к правительству, указав, что скидки — это реальная выгода для граждан, а не «недобросовестная практика».
Спор разворачивается на фоне резкого роста e-commerce: доля маркетплейсов в онлайн-торговле превысила 70%, а их совокупная выручка в 2025 году может достичь 5 трлн рублей. При этом офлайн-ритейл сталкивается с падением продаж, что, по некоторым данным, усугубляется зависимостью от банковского кредитования — многие из подписавших письмо компаний находятся на «кредитном поводке», что объясняет их готовность присоединиться к банковской повестке.
Отдельный пласт дискуссии — вопрос о занятости. По оценкам, в логистике маркетплейсов занято около 1 млн курьеров и не менее 150 тыс. упаковщиков. Средняя зарплата курьера в крупных городах превышает 114 тыс. рублей, что значительно выше, чем у большинства работников в производственных отраслях. Это вызывает тревогу у чиновников Минпромторга, в частности у директора департамента внутренней торговли Н. Кузнецова, который констатировал: «Популярность сервисов доставки создаёт серьёзные проблемы — здоровые, физически сильные люди уходят в курьеры, которых так не хватает в других секторах».
Однако вместо того чтобы повысить привлекательность промышленных профессий — через достойную оплату, модернизацию условий труда, снижение налоговой нагрузки на капиталоёмкие отрасли — предлагается ограничить саму возможность высокооплачиваемой занятости в логистике.
Более того, в экспертных кругах при Госдуме всерьёз обсуждается расширение завоза мигрантов не только из Средней Азии, но и из Индии, Мьянмы и Пакистана. Один из депутатов обосновал это необходимостью «не допустить, чтобы коренное население занимало высокооплачиваемые рабочие места», тем самым закрепляя его в низкооплачиваемых «гетто».
Такая логика — следствие структурного перекоса в экономике, вызванного не технологическими, а институциональными причинами. Налоговая система, режимы самозанятости и ИП, высокие ставки по кредитам, отсутствие протекционизма для обрабатывающих отраслей — всё это делает торговлю и финансы более рентабельными, чем производство. Ситуация усугубляется тем, что с начала 2000-х годов трудовое законодательство фактически лишило работников права на эффективную защиту своих интересов, включая забастовки, что консервирует низкие зарплаты и устаревшую структуру занятости.
Академик РАН, бывший советник президента Сергей Глазьев называет подобные тенденции проявлением «блатного феодализма» — системы, в которой власть и рента сосредоточены в руках узкой группы, использующей административные рычаги для сохранения своего положения за счёт подавления новых экономических акторов.
Историческая параллель с движением луддитов здесь уместна не как метафора, а как институциональный прецедент: в обоих случаях устаревшие экономические субъекты, не способные конкурировать в новых условиях, обращаются к государству с требованием подавить более эффективных конкурентов. Разница лишь в том, что в XIX веке британское государство отказалось от защиты ремесленников в пользу индустриализации.
В современной России государство пока не сделало окончательного выбора. Процесс регулирования платформенной экономики, начатый пакетом законов правительства Мишустина и одобренный Госдумой летом 2025 года, — лишь первый этап. От того, как будут реализованы эти нормы, зависит, станет ли цифровая торговля инструментом экономического суверенитета или будет задушена в интересах спекулятивного капитала.
Маркетплейсы объективно более эффективны: они снижают транзакционные издержки, устраняют посредников, позволяют производителям выходить напрямую на потребителя, ускоряют оборачиваемость товаров и стимулируют логистическую модернизацию. Онлайн-торговля по определению менее затратна, чем содержание физических магазинов с арендой, персоналом, коммунальными платежами и наценками. Это не «несправедливо» — это экономическая реальность.
Попытки навязать маркетплейсам правила, созданные под офлайн-ритейл, — не защита конкуренции, а её замена административной картелизацией. Если такие инициативы будут реализованы, выиграют не производители и не потребители, а именно те, кто сегодня требует «справедливости»: банки, контролирующие платёжные потоки, и торговые сети, живущие за счёт маржи. Проигрывает — страна, которая теряет последний функционирующий канал прямой экономической связи между малым бизнесом и рынком.