Финляндия – Карелия: поощряемые НАТО территориальные притязания к России восходят ко временам Хрущёва

data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g content—article-render__withIcons-3E» itemProp=»headline»>Финляндия – Карелия: поощряемые НАТО территориальные притязания к России восходят ко временам ХрущёваСегодняСегодня68 мин

Предостережения главы финских коммунистов о необходимости реагирования на рост националистических настроений остались без внимания

17 февраля 1955 г. президиум ЦК КПСС принял «закрытое» решение о проведении мероприятий по подготовке к изменению административного статуса Карело-Финской (КФ) ССР. Спустя два дня эти мероприятия предписали ускорить, что было связано, прежде всего, с опасениями относительно излишнего влияния высокого (притом растущего) уровня жизни в Финляндии на эту часть СССР. Напомним, Карело-Финская ССР существовала всего 17 лет – с 31 марта 1940 г. по 16 июля 1956 г. включительно, став затем Карельской АССР.

В последние годы на ситуацию в этом регионе всё активнее влияют «великофинляндские» рецидивы в самой Суоми. «Коллективный Запад долго пытался настроить Финляндию против России, в том числе с помощью надуманного "карельского" вопроса», – заявил летом 2023 г. на совещании в Петрозаводске секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев. Речь идёт о неофициальных пока притязаниях Финляндии на территории Западной Карелии, включая Выборгский район и на Баренцевый порт Печенга (фин. Петсамо), вошедшие в состав СССР по мирным договорам от 10 февраля 1947 года (на основе военно-политического перемирия в сентябре 1944 г.) и от 12 марта 1940 г.

«…В настоящее время политика финского руководства, подогреваемая кураторами из Вашингтона, разрушает добрососедские российско-финляндские отношения. В Финляндии активизировалась деятельность ультраправых организаций, требующих возращения территорий, "утраченных" по итогам Второй мировой войны (всего таких организаций в Суоми ныне 7 – прим. ред.). Запад уже использовал Финляндию в борьбе с нашей страной. Финские военнослужащие воевали на стороне гитлеровской Германии и отличились особой жестокостью. Только в Карелии ими были варварски убиты свыше 7 тыс. военнопленных и замучено в концлагерях более 8 тыс. мирных жителей».

В Карелии «активизирована работа по стимулированию сепаратистских настроений, особенно среди молодежи… через соцсети распространяются экстремистские призывы, даже информация о планах воссоздания националистического батальона "Карелия", формируемого в том числе из граждан Финляндии». Такой батальон действовал севернее Ленинграда и в Карело-Финской ССР в 1941-1944 гг. Николай Патрушев призвал «…незамедлительно пресекать деятельность прозападных некоммерческих неправительственных и религиозных организаций, инспирирующих сепаратистские и экстремистские настроения в Карелии, в том числе с использованием сети интернет». Надо полагать, его поручения реализуются в полной мере.

Нацистско-финская оккупация Карелии, 1941-1944 гг.

В идеале КФССР планировалось включить в состав «Финляндской народной республики», которая, как полагали в Кремле, должна была быть образована в начале 1940 г., однако «зимняя война» и последовавшие события, включая оккупацию финнами части территории края помешали реализации этого сценария. После Великой Отечественной войны Москва предпочла сотрудничать уже с просоветской, но капиталистической Финляндией. Поэтому, чтобы не раздражать Хельсинки и одновременно, не напоминать советским карело-финнам о родственной им Финляндии, тем более с многократно высоким уровнем жизни, статус республики понизили до автономной, а из её названия удалили слово «финская».

В территориальном аспекте, в состав автономии включили, в том числе, районы, отошедшие к СССР после войны с Финляндией (1939-1940 гг.), включая Выборг и Северное Приладожье, однако в 1956 г. их передали Ленинградской области (Печенга осталась в Мурманской области).

Впрочем, для социально-экономического подъёма Карелии, как витрины советского, притом равноправного финского этноса, союзный центр за вторую половину 1940-х – середину 1980-х гг. успел вложить, в качестве капвложений и дотаций, около 100 млрд. долл. (в пересчете по среднему валютному курсу начала 2020-х годов). Вслед за строительством в начале 1930-х гг. Беломорско-Балтийского судоходного канала вскоре последовали порты "река-море" (всего таких поныне 6), объекты лесо- и рыбопереработки, каскады малых и средних ГЭС на базе весьма крупных гидроресурсов в регионе. Кроме того, в 1950-х – начале 1980-х гг. осваивались месторождения разнообразного химического сырья и металлических руд, строились новые широко- и узкоколейные железные дороги, в том числе в соседнюю Финляндию.

Карельские порты, особенно на Беломор-Балте и на восточном берегу Онежского Озера, сыграли важную роль в налаживании поставок через Ладогу в блокированный Ленинград и в транзите ленд-лизовских союзнических грузов.

Объёмы промышленной и сельхозпродукции в будущей КФССР возросли к 1941 г., соответственно в 1,5 раза и в почти вдвое в сравнении с уровнем 1920 г., когда весь этот регион (с Печенгой) был – до 1921-го – в составе РСФСР. Нацистско-финская оккупация 70 % территории республики в 1941-1944 гг. нанесла колоссальный ущерб: к примеру, жилищный фонд был уничтожен более чем на 80%, а образовательная, медицинская, транспортная и энергетическая инфраструктура – на 100%.

За годы войны и оккупации республика потеряла свыше 150 тыс. чел. (из населения в 640 тыс. чел. в 1940 г.). 10 воинов КФССР были удостоены звания Героя Советского Союза, около 5 тыс. – боевых орденов и медалей. В то же время на стороне нацистско-финских оккупантов сражалось около 4 тыс. карелов: в основном это были вчерашние кулаки, их родственники, грезившие о "Великой Финляндии" националисты и т.п. публика. Около 1400 из них были взяты в плен советскими войсками, до 2 тыс. – остались на поле боя. За 1945-1956 гг. за счёт союзного бюджета удалось более чем на две трети восполнить все эти потери, что видно на примере курортной сферы: число санаториев, пансионатов и домов отдыха в Карелии возросло более чем вдвое – до 40.

В конце 1940-х – первой половине 1950-х гг. планировалось проложить судоходный канал от Беломор-Балта до финского берега северобалтийского Ботнического Залива – в основном по рекам и проточным каналам центральной – северо-западной Финляндии (протяжённостью около 400 км), что стало главным звеном проекта дополнительного водного выхода из СССР на Швецию: конечный порт такого водного пути в Финляндии, Оулу, отстоял от шведского порта Лулео лишь на 40 миль. Однако в Хельсинки усмотрели здесь попытку чуть ли не расчленить Суоми и вскоре после смерти И. Сталина отозвали своё выданное в 1950 г. предварительное согласие на реализацию проекта.

В пользу более активного реагирования на «реваншистские всплески» в ФРГ и Суоми высказывался глава компартии Финляндии (в 1944-45 и 1948-66 гг.) Аймо Аалтонен (1906-87 гг.), справедливо полагая, что «молчание» Москвы по этим рецидивам сподвигнет оппонентов на усиление реваншистского клёкота, к коему, по его мнению, вполне могли подключиться официальные финские политики. По этой же причине Аалтонен был против досрочной (почти за 40 лет) ликвидации с середины 1956 г. советской аренды военной базы Порккалла-Удд вблизи Хельсинки, считая это стимулом для «велико-финляндского» реваншизма и перспективного сближения Финляндии с НАТО.

А. Аалтонен

В своих обращениях в Москву в конце 1950-х – начале 1960-х гг. Аалтонен сообщал, что в его стране «пока подспудно, но вызревают силы в пользу выдвижения территориальных претензий к СССР и сближения страны с НАТО. Сдерживающие факторы – нейтралитет Швеции и масса выгод от экономического сотрудничества с СССР. Но сохраняется настроенность на попытки «вернуть утраченное», которая не будет ослабевать». По его оценке, досрочный уход с Порккалла-Удд «некоторые в нашей стране считают сигналом для постепенного перехода к политике претензий. А затем – и для наведения мостов с НАТО, полагая, что этот блок может поспособствовать возвращению Суоми к границам 1939 года».

Свою принципиальную позицию глава финских коммунистов изложил, в частности, на встрече с Хрущёвым в ходе международного совещания компартий в Москве в ноябре 1960 г. и на встрече с ним и с министром обороны СССР Р. Малиновским в октябре 1961 г. (возглавляя делегацию финской компартии на ХХII съезде КПСС). Аалтонен указывал, что дискредитация Сталина и досрочный уход с Поркалла-Удд, «так как они совпали по времени, создали у нас в стране мнение, что проявлением "культа личности" стал также сталинский диктат насчет полувековой советской аренды этой базы и по новой границе с СССР». В результате, как отмечал финский коммунист, «возникают пока еще не озвученные предложения по пересмотру этой границы, навязанной "культом" той же личности», а потому вредными для СССР и советско-финских отношений «были и огульная критика Сталина его же "учениками", и досрочный уход с Порккалла-Удд».

Стоит ли говорить, что к его аргументам не прислушались. Более того, в феврале 1966 г. (то есть уже после отставки «дорогого Никиты Сергеевича») на 14-м съезде финской компартии Аймо Аалтонен, не без «соучастия» советского политбюро, был смещён с поста главы партии «за авторитаризм, догматизм и игнорирование критики товарищей в свой адрес», а в 1970 г. они и вовсе покинул эту партию. Вскоре были сообщения об участии Аалтонена в создании в Суоми радикальной сталинистской коммунистической группы…

* * *

Власти вступившей в НАТО Финляндии искусственно нагнетают атмосферу военного психоза: в местных СМИ регулярно проводятся информационные компании, формирующие у населения образ «российской угрозы», рассказал посол России в Хельсинки Павел Кузнецов. За последние годы значительно усилены военные группировки у российских границ, в городах строят новые и модернизируют старые бомбоубежища. Дипломат предостерег соседей от дальнейшего нагнетания, выразив вместе с тем осторожную надежду на то, что «разум победит, и мы вернемся к добрососедским отношениям». Сложно сказать, возобладает разум, признаков присутствия которого у основной массы финских политиков пока не видно. К примеру, президент Александр Стубб, который заявил о необходимости переговоров для перевооружения киевского режима, что не осталось незамеченным в Москве.

Алексей Балиев