Французский наемник ВСУ: «Непростительно, как русских пытают». Путин: Мы выходим из конвенции по предупреждению пыток»
Скриншот с ТГ-канала «Джокер ДНР»
Подтверждают сказанное французом и наши пленные, вернувшиеся в результате обменов. Так, боец с позывным «Шура» не без страха в голосе вспоминает, как изверги, избив его палками, натравили на него ротвейлера. Боец с позывным «Верба» точно также пережил побои, но ему предстояло ещё пройти через электрический стул.
«И ВСУ, и СБУ — они все там были. И при допросах избивали, и просто так избивали. Током били», — вспоминает боец в беседе с участником СВО, членом Общественной палаты России Максимом Григорьевым.
А что же наши в ответ? Послушаем бывшего начальника оперотдела колонии строгого режима Андрея Фролова:
«С пленными украинцами, назовём их обычными, обращение более чем нормальное. В том числе и условия содержания. А вот что касается отбитых бандеровцев, у которых половина тела в свастике, тут ситуация несколько иная. И я понимаю наших ребят, у которых срабатывает генетическая память о Великой Отечественной войне. Этим нелюдям память тоже освежают, и не обязательно с помощью физического воздействия. Есть много способов, чтобы «научить» их любить Россию».
И вот Владимир Путин, словно тоже посмотрев «затерявшееся» на 1,5 года видео со словами француза, принимает решение. Вчера он внёс в Госдуму законопроект о денонсации Европейской конвенции по предупреждению пыток.
Звучит, конечно, страшно. Якобы мы теперь тоже будем в ответ пытать. Но суть совершенно в ином.
Когда-то в Европе решили: нужен общий закон, который станет барьером на пути пыточного произвола. Так в 1987-м появилась Европейская конвенция по предупреждению пыток. Идея была простая — государства сами дают ключи от своих тюрем международным инспекторам, чтобы те проверяли условия содержания заключённых. Такой «всеобщий антивандальный замок» для системы наказаний.
Россия присоединилась к этому клубу в 1998 году. Доступ к колониям и изоляторам получили миссии из Страсбурга. Тогда это выглядело как шаг в сторону европейских стандартов: мол, мы тоже согласны играть по правилам цивилизованного мира, где надзиратель — не хозяин человеческой жизни.
Однако после февраля 2022 года Россия оказалась вычеркнута из всех структур Совета Европы. Естественно, что инспекции международных наблюдателей в колонии и тюрьмы больше не отправлялись, площадка для диалога закрыта. Всё, что оставалось от формата конвенции, — формальный хвост финансовых обязательств без реального участия. То есть Россия обязана что-то там соблюдать и платить, но слова в её защиту больше не звучат.
И ведь сообщения о пытках русских военнопленных в украинских тюрьмах все это время шли одно за другим. Добавились истории о похищениях мирных жителей Курской области, которых не хотят возвращать даже после обменов. Вот вам материал для расследований и экстренных миссий, господа европейцы.
Однако Комитет по предупреждению пыток никак на это не отреагировал. Ни заявлений, ни миссий, ни резолюций. Структура, созданная именно для подобных случаев, словно ослепла и оглохла.
В результате получилась картина одностороннего механизма, который работает против России, когда надо обвинить и отчитаться о нарушениях. Но когда речь идёт о защите русских, будь то военнопленные или мирные жители, механизм отключается.
Вот Путин и внес соответствующий законопроект, чтобы исключить фиксацию внешнего контроля, который всё равно давно уже не работал.
Таким образом, законопроект фиксирует простой факт: Россия больше не связана механизмами Европы, которая сама отказалась исполнять свои функции. Правозащита перестала работать, когда европейские политики сделали её инструментом давления на Россию.
Последняя ниточка с правовыми структурами Совета Европы перерезана. Теперь вопрос гуманности в тюрьмах и колониях — зона исключительно российской внутренней ответственности… А сам запрет на пытки у нас закреплён в национальном законодательстве.
Подпишитесь, поставьте лайк) Я буду вам очень признателен.