Газовый измор: Европа вышла на стадию «включим Россию»?
Европа репетирует отказ от российского газа — с запасным планом.
Европейские подземные газохранилища заполнены примерно на 70%.
Цифра вроде бы не катастрофическая, но именно она сегодня действует на Брюссель сильнее любых аналитических докладов.
Для сравнения: год назад уровень был выше примерно на восемь процентов, а требования Еврокомиссии предельно конкретны — к зиме хранилища должны быть заполнены на 90%, с допустимым отклонением лишь при экстремальных условиях.
Пока же экстремальным выглядит не климат, а расхождение между планами и реальностью.
Еще весной Европа радостно фиксировала дно — около 33% запасов в ПХГ. Затем началось лихорадочное закачивание газа, но темпы не впечатляют. Причина проста и давно известна: дорогие альтернативы, нестабильные поставки СПГ и конкуренция за топливо с Азией.
На этом фоне предупреждения «Газпрома» о рисках в случае морозной зимы звучат не как пропаганда, а как сухой инженерный расчет: климатические циклы никто не отменял, а аномально холодные зимы в Европе случаются примерно раз в 20 лет. Когда такая зима совпадает с незаполненными хранилищами, лозунги не греют.
Особенно показательно, как быстро в ЕС трансформировалась риторика. Совсем недавно европейские чиновники уверяли, что после запрета не купят «ни одной молекулы» российского газа. Теперь в нормативных документах аккуратно прописывается возможность временно игнорировать запрет — если объявлено чрезвычайное положение.
Формально это выглядит как страховка, по сути — как признание того, что полный и жесткий отказ от российского газа остается теоретической конструкцией.
По данным Reuters, план поэтапного запрета импорта российского СПГ и трубопроводного газа уже одобрен на уровне послов ЕС. Впереди — министры и Европарламент.
График выглядит внушительно, но вся эта архитектура держится на одном условии: страны ЕС должны уверенно двигаться к целям по заполнению хранилищ. Если нет — включается аварийный люк.
Эксперт Финансового университета и Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков называет этот механизм уловкой.
Чрезвычайной ситуацией может стать резкий рост цен — хотя для европейского газового рынка это уже почти норма.
«Под чрезвычайной ситуацией, вероятно, может пониматься резкий рост цен. Например, если стоимость газа на бирже в течение месяца будет выше определенного показателя», — заявил Юшков РИА Новости.
Политический адресат у этой конструкции тоже ясен.
Венгрия и Словакия заранее дали понять: голосовать за полный запрет трубопроводного газа они не хотят. Причины прозаичны. Нет выхода к морю, альтернативы дороже, логистика сложнее. Российский газ для них — не идеология, а удобство и экономия, напомнил Юшков.
Венгрия только в этом году получила 7,5 млрд кубометров газа из России, а счета для венгерских домохозяйств — одни из самых низких в Европе.
В Брюсселе это понимают. Поэтому и предлагают компромисс: вы голосуете за запрет, а мы оставляем вам возможность его не соблюдать, если станет плохо. Проблема лишь в том, что такие обещания легко переписываются задним числом. Именно поэтому Будапешт и Братислава смотрят на инициативу без энтузиазма. Там хорошо понимают: конфликт рано или поздно закончится, а выгодные контракты — вещь долгосрочная.
С российской точки зрения происходящее выглядит почти буднично. Европа за последние два года сама вытолкнула себя из числа приоритетных рынков, и переориентация на Восток идет полным ходом.
Как отмечают эксперты, при наличии взаимной выгоды поставки европейским покупателям всегда можно оперативно восстановить.
Газ — товар упрямый: он идет туда, где за него готовы платить и где не стесняются признавать реальность.
В итоге Европа оказалась в знакомой для себя позиции — между красивой политической декларацией и холодной экономикой. Пустеющие хранилища лишь напомнили: вымирать, как мамонты, действительно не хочется.