Герб Москвы: история персонажей

Я люблю Москву и москвичей. И я люблю Герб Москвы. Раньше думал, что это что-то сложное: облеченный в доспехи рыцарь на коне пробивает зев извивающего в кольцах дракона. Но как начал учиться на философа со знанием корпоративной этики в РГСУ, понял – хороший герб. Простой и ясный.

Некоторые из читателей скажут то же самое, что и я, но ошибутся. Потому что, они будут видеть в гербе простую и ясную борьбу Добра со Злом, а дело совсем не в них. Герб Москвы не про борьбу Добра со Злом, а про диалектику семейных отношений.

«Ага – скажут теперь некоторые из уважаемых читателей – это, наверное, про отношения мужа и жены». И снова не угадали. Это про взаимоотношения зятя и тещи. Только без всяких оскорбительных намеков, теща — это дракон в самом хорошем смысле этого слова. Призову в свидетели авторитет В.Я. Проппа, классика советской фольклористики, который в своей монографии «Исторические корни волшебной сказки» бестрепетно начертал сакральную для настоящего любителя народного творчества фразу – «Теща – это Баба-яга». Согласитесь, я пишу о том же.

Чтобы пунктирно объяснить эту глубокую мысль, призываю внимательно присмотреться к гербу. Итак, перед нами три персонажа: рыцарь, конь, дракон. Почему конь, а не кобыла? Потому что конь — это тотем юноши (вспомните Зевса, который все время — с орлом), его акцентированные животная часть и социальный (кшатрийский) статус. Можно обойтись и без коня, смысл герба изменится мало. Как и количество персонажей. Все дело в том, что один персонаж Герба все время остается за его рамками. Хотите его найти? Шерше ля фам! Скрытый персонаж — это девушка, из-за которой собственно и происходит данное торжественное мероприятие.

Легенда о святом Георгии и его чуде со змеем звучит примерно следующим образом. Змей требовал от города девственниц. И вот когда дошла очередь до царской дочери, и безутешный отец взмолился, появился молодой человек и сразил похотливое чудище. Сюжет абсолютно архетипичный, достаточно вспомнить Персея и Андромеду, или русские народные сказки, где царь после похищения своей дочери Змеем произносил сакраментальное – «Кто мою дочь вернет, тому ее рука и пол-царства в придачу».

Вот тут-то, на этом самом месте фольклористы и вытащили на свет ушедшую в глубь веков историческую реальность. Ранее, много тысяч лет назад, когда женихи приходили в род невесты, их должна была испытать ее родня: теща, тесть, сестры, братья и так далее. Испытать по полной программе – и физические способности, и магические знания, и навыки охотника. Фактически, происходил масштабный экзамен, а так как за многочисленной родней невесты стояли еще и ее умершие предки, этот экзамен был на редкость драматичен.

По итогам выдавался брачный сертификат, но в силу того, что давали его умершие, жених должен был ритуально умереть для их посещения. Что такое ритуально умереть (по-русски – пройти обряд инициации) в эпоху охотников? Это быть поглощенным тотемом рода невесты. Затем ритуально поглощенный герой опять же ритуально рождался из тотема. Это обстоятельство, кстати, позволяет сразу определить пол последнего. В ту старую добрую эпоху матриархата тотем был женского пола. Соответственно, и обряд проводили старшие родственницы невесты, в первую очередь, конечно, ее мать. Это и позволяет нам сказать, что за образом дракона в любом фольклорном явлении в конечном итоге стоит теща (в тотемной маске). «Дракон страдает – скажете вы – протыкается? разрезается?». «Да – отвечу я – родовые муки и кесарево сечение».

Так что герб Москвы в символической форме запечатлел конец испытаний жениха по линии невесты и момент второго рождения мужчины уже в качестве законного супруга. Дерзайте.