Германия впала в немилость

Позиция правительства ФРГ в отношении войны в секторе Газа наносит долгосрочный ущерб репутации страны во всём мире.Дым и пламя поднимаются над разрушенным зданием после нападения Израиля на лагерь Аль-Бурейдж в Дейр-эль-Балахе, Газа. Фотоальянс / Анадолу | Али Джадалла.

Война в Газе не видно конца, однако она уже имеет долгосрочные стратегические последствия для внешней политики Германии. Газа 2023/2024 — это критический момент для отношений Германии с Глобальным Югом. Решение федерального правительства однозначно встать на сторону Израиля, а также ограничение демонстрации солидарности с Палестиной на внутреннем уровне вывели Германию далеко за пределы Ближнего Востока.

Кадры размещения немецкого оружия в Газе и насильственного разгона пропалестинских протестов в ФРГ облетели весь мир и бросают вызов имиджу страны как оплота прав человека и гражданских прав в беспрецедентной для новейшей истории манере. Репутация Германии, сложившаяся за последние десятилетия, находится под угрозой превращения в пыль.

Параллельные вселенные

Представители немецких организаций за рубежом на собственном опыте убеждаются в этом — и не только на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В знак солидарности с Палестиной профсоюзы приостанавливают сотрудничество с немецкими фондами; заслуживающие доверия правозащитные организации разрывают ранее надёжные связи с немецкими организациями; деятели искусства призывают к бойкоту; немецкие ученые сталкиваются с неприятием и недовольством; и даже местные сотрудники немецких организаций за рубежом отворачиваются от страны. Доступ и доверие, даже к долгосрочным партнерам, теряются со стремительной скоростью. Особенно серьёзная потеря доверия наблюдается в арабских странах, где лишь 9 процентов населения по-прежнему положительно относятся к Германии, что является самым низким показателем за последние десятилетия. Это сильно контрастирует с предыдущими опросами, когда немецкая внешняя политика имела преимущественно положительный имидж.

Одной из причин такого падения является широкая международная осведомленность о немецких политических и медийных дискуссиях по Газе, которые кажутся вырванными из параллельной вселенной как для аудитории за рубежом, так и для внутренних экспертов региона. Жёсткие ограничения, наложенные на пропалестинские демонстрации, насильственный разгон студенческих протестов в немецких университетах, депортация видных деятелей, включая современных арабских народных героев, таких как британско-палестинский врач Гассан Абу-Ситтах, а также криминализация палестинских лозунгов и культурных символов, таких как куфия, фактически создали образ Германии как страны, которая либо не хочет, либо не способна провести различие между законными протестами против военных преступлений и угрозами антисемитизма для еврейского населения в ФРГ.

Германия больше не является местом сосредоточения прогрессивной арабской диаспоры, как однажды охарактеризовал Берлин социолог Амро Али.

Не только на Глобальном Юге, но и в соседних европейских странах люди удивлены дебатами в Германии и их главным фокусом на аналитическом словаре, с помощью которого война в Газе должна быть легитимно изображена. Однако эти дебаты проходят в основном на абстрактном уровне, в отрыве от жестокой реальности войны. На самом деле немецкая общественность лишь в ограниченной степени осведомлена о страданиях в секторе Газа, и не в последнюю очередь потому, что критические голоса все чаще подвергаются очернению или остаются неуслышанными. Одно можно сказать точно: Германия больше не является местом, куда стремится прогрессивная арабская диаспора, как однажды охарактеризовал Берлин египетский социолог Амро Али.

Этот раскол тем более поразителен, что репутация Германии на Ближнем Востоке была относительно хорошей. Отсутствие колониального прошлого (по крайней мере, в этом регионе) было не единственной причиной этого. Отказ бывшего канцлера Герхарда Шредера от западного военного вмешательства в дела арабского мира и политика в отношении беженцев, проводимая его преемницей Ангелой Меркель, создали впечатление о стране, искренне заинтересованной в соблюдении прав человека в регионе. Приоритет «мягкой силы» во внешней политике, работа, проводимая немецкими политическими фондами и культурными институтами, а также значительное участие Германии в секторе сотрудничества в целях развития ещё больше укрепили этот образ. На протяжении многих лет репутацию Германии не подрывали даже чрезвычайно тесные отношения с Израилем. Представители гражданского общества, в частности, часто выражали определенное понимание того, что, по мнению Германии, её история налагает на неё особую ответственность за еврейское государство.

Однако это балансирование достигло своего предела. В политическом сознании Ближнего Востока израильско-палестинский конфликт никогда не исчезал. Для палестинцев, очевидно, он оставался угнетающей и повседневной реальностью. Однако на фоне массовых протестов «арабской весны», войны с так называемым «Исламским государством», ядерного конфликта с Ираном и усилий автократических режимов по нормализации отношений с Израилем палестинский вопрос почти не фигурировал в широком регионе. Однако события 7 октября и военная интервенция Израиля вернули его, как в эмоциональном, так и в политическом плане, в число ключевых вопросов политических отношений на Ближнем Востоке.

За пределами арабского мира Палестина также стала проекционным экраном для жителей многих регионов Глобального Юга. В Германии колониальные интерпретации израильско-палестинского конфликта часто воспринимаются с пренебрежением как свидетельство академического «пробуждения» и как механизм демаркации антагонистических лагерей в более широкой культурной войне в обществе. Однако большая часть Глобального Юга де-факто рассматривает события в Газе через постколониальную призму: далеко за пределами арабского мира опыт палестинского народа, пережившего оккупацию, служит точкой отсчета, которую люди могут ассоциировать со своей собственной историей. Для многих ведение Израилем войны в Газе, сопровождаемое дегуманизирующей риторикой, воскрешает воспоминания об их собственном опыте страданий от подавления колонизаторами и о кровавых национально-освободительных войнах.

Двойные стандарты Германии

В частности, обвинения в том, что к Израилю применяются иные стандарты оценки, подрывают доверие к Германии. Действительно, именно немецкие политики в самом начале назвали вторжение Путина на Украину «войной на уничтожение» и «геноцидом». Однако в случае с Палестиной один лишь вопрос о том, можно ли выдвинуть аналогичные обвинения в адрес Израиля за его действия в Газе, подвергает аналитиков обвинениям в антисемитизме и воспроизведении мифа о Палестине как о жертве. Несколько раз правительство Германии воздерживалось на Генеральной Ассамблее ООН при голосовании по вопросу о прекращении огня. И даже в Совете ООН по правам человека немецкое правительство выступило против резолюции о предотвращении всех продаж оружия Израилю.

Последнее неудивительно, учитывая тесные двусторонние связи в оружейной промышленности обеих стран, которые делают такой запрет на экспорт непривлекательным — как с экономической точки зрения, так и с точки зрения политики безопасности. Германия и Израиль поддерживают тесное сотрудничество в сфере вооружений. На протяжении многих лет Израиль является ценным поставщиком современных систем вооружения для Германии, а также одним из важнейших получателей немецкой военной техники. С 7 октября экспорт оружия увеличился почти в десять раз. Таким образом, Германия вносит активный вклад в совершение военных преступлений в Газе.

Нежелание или неспособность Германии осудить и наказать израильский тип ведения войны усиливает впечатление, что для Германии Staatsräson превыше мирового порядка, основанного на правилах.

Хотя федеральное правительство вновь заявляет, что не располагает информацией о том, что немецкое оружие используется для нарушения международного права, документально подтвержденное применение немецкого оружия израильской армией, по крайней мере, ставит под сомнение это утверждение. В любом случае, фотографии немецких противотанковых орудий и фрегатов, участвующих в боях в Газе, которыми израильские солдаты делятся в социальных сетях, производят гораздо более сильное впечатление об участии страны в этой войне, чем символическое сбрасывание продовольственных пайков с немецких самолетов над Газой. Они также затмевают заявления правительства о том, что оно стремится смягчить последствия войны для гражданского населения с помощью гуманитарной помощи.

На этом фоне немецкое выражение «государственная причина» вошло в лексикон стран Глобального Юга и растущего глобального антивоенного движения. Им описывается столкновение ценностей, возникающее из-за традиционной позиции Германии на стороне Израиля, родившейся в результате геноцида евреев в Германии, и явной приверженности этого конкретного правительства внешней политике, основанной на ценностях и феминизме, — приверженности, которая противоречит всем показателям человеческих страданий в Газе, заставляющим терять дар речи даже опытных наблюдателей за вооруженными конфликтами: от искусственного голодания населения до систематического отказа в поставках медикаментов, неоднократных массовых выселений внутренне перемещенных лиц и поддерживаемых ИГ бомбардировок жилых районов и лагерей беженцев.

Нежелание или неспособность Германии осудить и санкционировать этот вид военных действий усиливает впечатление, что для ФРГ «государственная причина» превыше мирового порядка, основанного на правилах — порядка, который Германия, как почти ни одна другая страна, продвигала на международном уровне в качестве урока своих собственных геноцидных преступлений в прошлом. Правда, некоторые из наиболее ярых критиков правительства сегодня сами не проявляют особого уважения к правам человека. Однако это не отменяет обвинений в том, что Германия закрывает глаза на военные преступления Израиля в Газе — не говоря уже о международном резонансе этих обвинений.

Далеко идущие последствия

Далеко за пределами Ближнего Востока война политизирует целое поколение. С одной стороны, «тик-токизация» боевых организаций, таких как ХАМАС, «Хезболла» и «Хути», привлекает новых сторонников к форме политического ислама, которая хочет представить себя в современном свете. С другой стороны, прогрессивные, критически настроенные гражданские общества, защитники прав человека и гражданских прав также отворачиваются от Германии, которая теперь воспринимается как не заслуживающая доверия. Однако именно к этим группам в первую очередь и стремилась ценностно-ориентированная внешняя политика. Для многих прогрессивных групп палестинское дело всегда было ключевым элементом их собственной активности — в том числе и потому, что режимы в регионе долгое время терпели мобилизацию гражданского общества в знак солидарности с Палестиной в качестве политического клапана. Теперь эти люди отвернулись от Германии. Обида, которую они затаили, в некоторых случаях даже сильнее, чем обида на США. Если последним они не доверяют со времен войны в Ираке, то Берлин кажется им откровенным предателем.

Здравые немцы убеждены, что Германии необходимо во что бы то ни стало преодолеть эту эрозию доверия к себе. В её основе лежит несоответствие между безусловной солидарностью с Израилем и приверженностью мировому порядку, основанному на международном праве. Оба эти принципа являются основополагающими во внешней политике Германии, которые не должны противоречить друг другу.

Израильская политика Германии должна быть подвергнута проверке на реальность.

Даже если Германия считает, что она подвергается несправедливому порицанию, она должна лучше объяснить свою позицию и внести ощутимые коррективы. С тех пор как главный прокурор Международного уголовного суда потребовал выдачи ордера на арест премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху и министра обороны Йоава Галланта, противоречие между немецкой «государственной причиной» и международным правом перестало быть абстрактным обвинением, а превратилось в конкретный сценарий.

Кроме того, израильская политика Германии должна быть подвергнута проверке на реальность. В Израиле ответственность за правительство несут лица, причисляющие себя к правым экстремистам, которые не заинтересованы в мирном урегулировании конфликта. Радикальные решения ближневосточного конфликта, такие как повторная оккупация и заселение Израилем сектора Газа, находят одобрение даже в самом сердце политического центра. В Германии этот сдвиг общества вправо мало кто осознает, но политики также избегают слишком пристального взгляда. Вместо того чтобы воспринимать Израиль таким, какой он есть на самом деле, они цепляются за проекцию этой страны, которая отвечает немецкой послевоенной идентичности, но является плохой отправной точкой для ясной внешней политики.

Конфликт в Газе в 2024 году уже является символом невыразимого гражданского страдания. В отличие от аналогичных разрушенных городов, таких как Алеппо или Грозный, он также символизирует двойные стандарты Запада. Бездействие федерального правительства, столкнувшегося с военными преступлениями в Газе, неизбежно позволит режимам по всему миру уклоняться от обвинений в нарушении прав человека. Поэтому Германия должна рассматривать эту войну как стресс-тест для всего мирового порядка, основанного на правилах. Возврата к прежнему статус-кво не будет.

Впервые за многие годы в мире проявляется интерес к реализации решения о двух государствах. Несмотря на трения, которые порождает эта война, подавляющее большинство стран выступают за такое решение. Чтобы дать этому сценарию шанс, одной надежды недостаточно — тем более что нынешнее израильское правительство хвастается недопущением именно такого сценария. Вместо этого Германия должна действовать. Для того чтобы дать миру шанс, необходимо меньше пустословия и больше политического давления на Израиль.

Приходите на мой канал ещё — буду рад. Комментируйте и подписывайтесь!Поддержка канала скромными донатами (акулы бизнеса могут поддержать и нескромно):

Номер карты Сбербанка — 2202 2068 8896 0247 (Александр Васильевич Ж.) Пожалуйста, сопроводите сообщением: «Для Панорамы».