Хор без дирижера: сановные пенсионеры совсем распустились без своего начальника
data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g content—article-render__withIcons-3E» itemProp=»headline»>Хор без дирижера: сановные пенсионеры совсем распустились без своего начальникаСегодняСегодня48822 мин
В управлении государством, как в бою, не может быть двух стратегий. Не может быть нескольких «генеральных линий». Линия — одна, и она должна быть кристально ясна для всех — от маршала до солдата. И уж тем более — для тех, кто является лицом государства перед внешним миром. Когда же высшие сановники начинают публично, в один день, опровергать друг друга по ключевому вопросу национальной безопасности, это перестает быть «мнением» и становится симптомом тяжелой болезни системы.
Россия стала свидетелем странного зрелища, которое не скрыть никакими пропагандистскими кулисами. Три столпа российской дипломатии выдали три взаимоисключающие версии состояния дел на украинском направлении.
Сергей Рябков, заместитель министра иностранных дел, с горечью констатировал:
«К сожалению, приходится констатировать, что мощный импульс Анкориджа в пользу договоренностей… оказался в значительной мере исчерпан». Это — честная, хоть и горькая оценка. Импульс умер. Его похоронили «европейские сторонники войны».
Дмитрий Песков, пресс-секретарь президента, выдал свою версию:
«Утрата импульса… вызвана серьезной паузой в диалоге с США».
Здесь вина уже возлагается не на европейцев, а на Вашингтон, который взял тайм-аут. Нюанс есть, но общий вывод Рябкова не опровергается: импульс утрачен.
И тут вступает Юрий Ушаков, помощник президента, с решительным опровержением коллег:
«Заявления о том, что импульс Анкориджа исчезает, или импульс исчерпан — это высказывание совершенно неверное. Мы продолжаем работать с американцами…»
Что же мы видим? Рябков говорит: «исчерпан». Песков подтверждает: «утрачен». Ушаков заявляет: «неверное высказывание, работаем».
Возникает законный вопрос: кому верить? Кто из троих обладает истинной информацией о положении дел? Или, что еще страшнее, — истины просто не существует, а наверху царит полная растерянность и импровизация?
Такая публичная разноголосица — это не «рождение истины в споре». Это — смерть единой государственной воли. Это сигнал всему миру, что в «башне» нет единого понимания, куда и как мы движемся.
Политики на Западе, видя это, только укрепляются в своем скепсисе и готовятся к дальнейшему натиску. Биржи получают повод для нервных спадов. Экономические партнеры теряют остатки уверенности. А народ, видя, что верховная власть не может договориться сама с собой, задается простым вопросом: а кто, в конечном счете, принимает решения?
Складывается впечатление, что мы имеем дело с двумя противостоящими лагерями в недрах власти. Один, представленный Рябковым и, отчасти, Песковым, трезво смотрит на вещи и признает суровую реальность: Запад не хочет мира на наших условиях, а анкориджские договоренности повисли в воздухе.
Другой, чьим глашатаем стал Ушаков, пытается делать хорошую мину при плохой игре, убеждая всех (и, возможно, себя), что «все идет по плану».
Но нельзя сидеть на двух стульях, особенно когда идет специальная военная операция. Нельзя одновременно хоронить анкориджский импульс и отрицать его исчерпанность. Это — путь к стратегическому параличу.
Великие государства сильны не только ракетами, но и единством замысла. Когда замысел теряется, а его интерпретацией начинают заниматься все кому не лень, государство демонстрирует слабость.
Хаос в верхах — роскошь, которую мы не можем себе позволить в условиях войны с коллективным Западом.
Пора навести порядок в собственном стане. Пора определить, кто же все-таки прав: те, кто констатирует утрату импульса, или те, кто это отрицает. Пока же «хор без дирижера» исполняет какофонию, которая дорого обходится и авторитету власти, и национальным интересам России.