И Россия и Турция пытаются перенести ближневосточное соперничество на Кавказ

В рамках формата 3+3 Армения, Азербайджан и Грузия станут следующим полем битвы между Москвой и Анкарой. Когда Турция впервые предложила свой формат «3+3», то есть три государства Южного Кавказа — Армения, Грузия и Азербайджан, — плюс Россия, Турция и Иран, в декабре прошлого года, мало кто думал об этом. В конце концов, после распада Советского Союза 30 лет назад этот регион был в основном задним двором России, и у других игроков было мало места, чтобы преодолеть его подавляющее влияние.

Но за последние два месяца предложение неожиданно обрело новую жизнь. И Россия, и Иран начали открыто поддерживать новый формат, причем последний, в частности, видит то же самое, что и Анкара — впервые в современной истории рычаг формального влияния на регион. Однако для России и Турции обе страны теперь надеются расширить свои кровавые, но основанные на сотрудничестве внешние отношения с Ближнего Востока на Кавказ — развитие, которое, вероятно, имело бы ужасные последствия для самого региона.

Наиболее очевидной отправной точкой для серьезного внешнего воздействия на Южный Кавказ была военная поддержка Турцией Азербайджана в 44-дневной войне в Карабахе год назад. Турецкие беспилотники Bayraktar (вероятно, пилотируемые турецкими военнослужащими) и поддержка оперативного планирования сыграли решающую роль в обеспечении подавляющей победы близкого союзника Турции, Азербайджана.

Однако после окончания войны Анкара была в значительной степени лишена какой-либо четкой будущей роли: российские миротворцы взяли под свой контроль то, что осталось от контролируемого Арменией Карабаха. Попытки Турции принять участие в переговорах и процессе урегулирования карабахской проблемы были успешно отклонены Москвой, в результате чего церемониальный совместный российско-турецкий центр наблюдения за прекращением огня был удален от новых контролируемых Россией линий фронта. Тогда может показаться удивительным, что Кремль, казалось бы, согласился с волей Анкары, поддержав новую структуру, которая предоставит Турции место за столом переговоров. Однако при рассмотрении альтернатив мотивы Москвы становятся более ясными.

Основным форматом переговоров по урегулированию карабахской проблемы остается Минская группа ОБСЕ (Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе), созданная в начале 1990-х годов и состоящая из США и Франции наряду с Москвой в качестве сопредседателей. Вашингтон и Париж, возможно, являются двумя главными антагонистами России на международной арене, особенно с учетом резко возросшего в последние годы соперничества за безопасность между Россией и Францией в Африке. Между тем Турция остается партнером, с которым Кремль может работать: вечным «заклятым другом», с которым возникают частые политические и даже военные столкновения, но с которым могут быть достигнуты договоренности, учитывающие интересы обеих сторон.

Последние полвека в Сирии и Ливии, где Турция и Россия поддерживали противоположные стороны (и продолжают агитировать друг против друга), но все же регулярно умудрялись достигать приемлемых компромиссов, свидетельствует о практичности этих отношений. В этом смысле Турция будет явным победителем, а Соединенные Штаты и Европейский Союз — главными международными проигравшими в любом принятии формата 3+3. Новая структура полностью исключила бы западные державы, именно поэтому ее предложение до сих пор было категорически отвергнуто Грузией с ее особенно тесными западными связями.

США и ЕС, уже пытающиеся восстановить свое влияние на Армению и Азербайджан после прошлогодней войны, обнаружат, что они в основном смотрят со стороны, поскольку Минская группа и связанные с ней механизмы отойдут на задний план в новой реальности. Поэтому неудивительно, что и Вашингтон, и Брюссель решительно выступили против нового формата. Армения, не желая выходить из Минской группы и придавать дополнительный вес Турции, также отказалась от него.

Между тем, третий элемент предлагаемого формата — Иран — скорее всего, и дальше будет находиться под наблюдением со стороны. В то время как Тегеран является самым влиятельным игроком на Ближнем Востоке из трех стран, поскольку он играет большую роль в делах на Ближнем Востоке. Ирак, Йемен, Сирия и Ливан — способы, которыми он оказывает это влияние, просто не применимы к Южному Кавказу. Иран процветает в той среде, где государство либо слабо, либо почти отсутствует, что позволяет ополченцам, поддерживаемым Корпусом стражей исламской революции, доминировать на местах. Южный Кавказ — это совершенно другая арена, с функциональными государствами во всех трех странах и отсутствием явных возможностей для негосударственных субъектов, которые Тегеран предпочитает укреплять.

Иран в значительной степени игнорируется странами региона, о чем свидетельствуют недавние массовые военные игры на границе с Азербайджаном только для того, чтобы привлечь внимание Баку. Формат «3+3» дал бы Тегерану определенные рычаги влияния де-юре, но, безусловно, он был бы далеко после Москвы и Анкары. От этого, в первую очередь, проиграют, конечно, сами страны Южного Кавказа. Став участником российско-турецких силовых игр, характерных для Ближнего Востока, Армения, Азербайджан и Грузия станут лишь последним в череде прокси-полей битвы между Москвой и Анкарой.

Достаточно взглянуть на то, как эта динамика разыгралась в Сирии и Ливии, чтобы увидеть, насколько разрушительны правила игры: Россия и Турция оказывают свое влияние на местную окружающую среду посредством разрушительных военных кампаний с неизбирательными воздушными ударами, расширяя возможности безжалостных местных вассалов, и порождение спирали конкуренции через насильственное разрушение. Если добавить к этой картине Иран с его политикой поддержки жестоких ополченцев для обеспечения соблюдения своей воли в разрушенных государствах на Ближнем Востоке, картина станет еще более катастрофической для народов Кавказа. Кавказ за свою историю пережил более чем достаточно войн. Превращение региона в еще одну российско-турецкую прокси-площадку было бы тем рецептом, которого хотелось бы избежать.

NEIL HAUER