Инфляция замедлилась: почему Набиуллина радуется, а остальные люди ждут коллапса
data-testid=»article-title» class=»content—article-header__title-3r content—article-header__withIcons-1h content—article-item-content__title-eZ content—article-item-content__unlimited-3J» itemProp=»headline»>Инфляция замедлилась: почему Набиуллина радуется, а остальные люди ждут коллапсаСегодняСегодня6674 мин
На этой неделе российские СМИ заговорили о «чуде»: недельная инфляция упала до 0,04%, а годовая оценка — до 5,6–5,7%. Заголовки пестрят надеждой: «ЦБ может снизить ставку!», «Инфляция сдаёт позиции!», «Экономика дышит свободнее!». Всё это — в идеальном ритме к заседанию Банка России 19 декабря, на котором рынок жаждет хоть какого-то послабления.
Но за этим видимым «успехом» скрывается не победа над инфляцией, а симптом системного охлаждения экономики — болезни, которую официальная риторика предпочитает называть «временной коррекцией».
На самом деле, инфляция не ушла. Она просто притаилась — потому что люди перестали тратить. По данным Совкомбанка, темпы роста розничных расходов россиян упали вдвое: с 13–14% в начале года до всего 6% к лету. А по данным ЦБ, к сентябрю 56% граждан предпочитают откладывать всё, что можно, — это максимум с марта 2023 года.
Люди больше не покупают то, без чего можно прожить: технику, мебель, автомобили, бытовую электронику. И цены на эти товары перестали расти не потому, что они подешевели, а потому что их просто некому покупать.
Это не дезинфляция — это коллапс потребительского спроса. И именно этот коллапс стал главной причиной, почему инфляция «замедлилась».
При этом повседневная реальность остаётся жёсткой. Продукты продолжают дорожать — особенно плодоовощная продукция, где за последние три недели цены выросли более чем на 4%. Одни только огурцы подскочили на 17–19% — возможно, это и правда «Оливье-эффект», но он работает как инфляционный триггер для миллионов семей.
Хлеб подорожал на 0,64%, печенье — на 0,42%. То есть базовая корзина — та, что формирует ощущение уровня жизни — становится дороже, даже если статистика по «всему ИПЦ» выглядит спокойно.
Не лучше ситуация и с бензином. Да, розничные цены снизились на 0,3%, а на бирже — на 6–7%. Но эта стабилизация — не результат рыночного равновесия, а аварийное вмешательство. Биржевая торговля нефтепродуктами переведена в ручной режим: введены жёсткие лимиты, контракты не исполняются, НПЗ вынуждены откладывать плановые ремонты — по прямому указанию правительства.
Международные аналитики Kepler уже предупреждают: из-за многочисленных ударов по нефтеперерабатывающим мощностям значительная часть оборудования не может быть восстановлена, а дальнейшая эксплуатация без обслуживания грозит катастрофой. То есть стабильность цен на топливо достигнута ценой системного износа отрасли — и это временное затишье, за которым может последовать новый дефицит.
Но самый тревожный сигнал — обвал инвестиций. За третий квартал 2025 года они сократились на 3% в годовом выражении. За девять месяцев рост составил всего 0,5% — при прогнозе Минэкономразвития в 2%. Ещё хуже то, что само ведомство уже официально заложило в бюджетную стратегию на 2026 год снижение инвестиций. Это не ошибка модели — это признание: завтрашнего роста не будет, потому что сегодня никто не строит, не модернизирует, не закупает оборудование.
Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) — аналитическое подразделение, близкое к кабинету министра обороны, — прямо предупреждает: цена замедления инфляции — стагнация или даже рецессия. «Если сверхжёсткая ДКП и переукреплённый рубль сохранятся, то краткосрочная победа над инфляцией обернётся долгосрочным спадом», — говорят эксперты.
Особенно уязвим сектор непродовольственных товаров: рост цен по этой группе (без учёта топлива и сигарет) по итогам года составит всего 1,5% — рекордно низкий уровень, вызванный кризисом сбыта, а не эффективностью производства.
В то же время инфляционные драйверы никуда не исчезли. Наоборот, они накапливаются:
— Бюджетный импульс: в декабре в экономику вливается рекордный объём ликвидности — свыше 3 трлн рублей через репо-аукционы, чтобы закрыть госконтракты;
— Ослабление рубля: избыток рублей при стагнирующей валютной выручке неизбежно давит на курс;
— Плохой урожай: по данным Росстата, урожай овощей, подсолнечника и сахарной свёклы в 2025 году — в минусе, несмотря на рекорд по зерну;
— Рост налогов и логистических издержек, особенно в санкционных цепочках.
Всё это создаёт идеальные условия для инфляционного рывка уже в марте–апреле 2026 года. Деньги, влитые в декабре, к тому времени достигнут прилавков. А товарной массы — особенно по овощам, молочке, хлебу — не хватит. Результат предсказуем.
Таким образом, текущее «успокоение» цен — не признак выздоровления, а фаза охлаждения перед новым витком. Экономика не растёт, она сжимается. Люди не покупают, потому что боятся будущего. Бизнес не инвестирует, потому что не видит перспектив. А власть, вместо структурных решений, играет в финансовую иллюзию: сдерживает цифры инфляции ценой спроса, а ставку — ценой будущего.
В этих условиях снижение ключевой ставки 19 декабря — даже если оно произойдёт — будет не спасением, а отсрочкой. Потому что главная проблема уже не в деньгах. Она в том, что денег стало мало для той модели, которую государство пытается поддерживать любой ценой.