Как приготовить человечину

Пожалуй, самое мягкое и безобидное чувство, которое может вызывать разверзшаяся на берегах Днепра пропасть, является чувство удивления. Вот и уважаемый Андрей Ваджра о нём пишет.

Возмущение, ужас, недоумение, экзистенциальный Angst, страх, гнев, ярость, негодование, тревога, шок, жуть — все эти чувства приходят куда более травмирующе и проходят, соответственно, быстрее. А вот удивляться бывшей УССР можно действительно до бесконечности.

И тот момент, на который обращают внимание очень часто, — это то, как обречённо и загипнотизированно идёт в «мясорубку» «украинское» «мясо» (воистину кавычки тут уместны для всех слов!). Тут упоминаются и отупение, и безропотность, и инфантильность, и упоротость, и слепота, и фанатизм, и озверение, и неадекватность, и психиатрические отклонения… Но не важнее ли понять, почему именно так?

Разве не очевидно, что западные убийцы уже превратили если не миллионы, то тысячи и десятки тысяч бывших людей на территории бывшей Украины в фарш — тот самый фарш, о котором мы уже писали?

Разве не очевидно, что у подавляющей части населения бывшей Украины нет никакого выбора, нет никакого шанса собственными силами вырваться из этого неоконцлагеря — и что, как всегда, освобождение из концлагеря может прийти только извне?

Разве не очевидно, что социальный ад на земле, устроенный людьми (людьми ли?) Запада на территории бывшей процветающей советской республики, — это лишь эмбрион того Готэма, который уготован всем на Земле, если Россия не сможет остановить очередного претендента в наполеончики и гитлерчики?

И разве не очевидно, что без понимания механики этой метафорической мясорубки и душерубки, которая готовит всё новые и новые порции фарша для уже вполне неметафоричной бойни на левом берегу древней русской реки Днепр, нет никаких шансов остановить наступление Готэма?

Итак, уважаемые любители изысканной пищи, сегодня у нас на повестке дня очень простой вопрос. Как приготовить мягкое и вкусное мясо? Какие наконечники для молоточков использовать, чтобы отбивные укладывались на сковородку как надо, попадая на своё место в кровавом месиве и крошеве? Какие приправы и соусы западные людоеды учат нас добавлять, чтобы мясцо не горчило?

Сначала — замариновать!

Любые рассуждения и попытки анализа извне наталкиваются на стену непонимания ситуации на территории бывшей УССР. Люди — это не только сегодня. Люди — это ещё и «вчера». И «позавчера». А дело в том, что нынешнее мясо проходило слишком долгую мариновку. И слишком уж мощные, ядовито пронизывающие, тотально пропитывающие маринады были использованы.

Первый из них — это бедность. Тотальная, абсолютная нищета. За фасадом благополучного Киева (чьё вампирическое богатство на самом деле зиждилось на кровожадном и безостановочном высасывании соков из несчастных провинций, доставшихся этому упырю в распоряжение) скрывалось на самом деле умирающие общество и страна. Жителям нынешней России не вообразить, что такое украинские сёла в их депрессивном вымирании, что такое бывшие индустриальные районы Запорожья и Харькова, в джунглях которых заводились и разводились всё более страшные и чудовищные монстры. Дети и внуки вчерашних металлургов и инженеров, машиностроителей и авиаторов становились пополнениями толп маргиналов, уголовников, убийц, наркоторговцев. И в этой животной среде зарождение и развитие всё более бесчеловечных идей и идеологий было только вопросом времени — а равно и падение ценности человеческой жизни. Сначала чужой, а потом и своей.

Второй из маринадов — это неравенство, немыслимое и непроницаемое в заколоченности всех «социальных лифтов». Да что там лифты — даже «чёрные ходы» и «боковые лестницы» были надёжно заперты на железные двери и заварены тройной варкой. Очень характерно и показательно, кто именно находится сейчас «наверху» пирамиды на территории бывшей УССР. Проститутки и эскортницы вроде нашумевшей Ксении Манекен, мафиози и убийцы вроде Алексея Данилова, мелкие жулики и мошенники вроде Давида Арахамии, гопники и беспредельщики вроде Сергея Стерненко, извращенцы и психопаты вроде… а тут и перечислять бессмысленно! Неужели такой противоестественный отбор возможен без полной заблокированности всех хоть сколько-нибудь вменяемых способов поменять свой статус? А такое неравенство, в свою очередь, порождает очень, просто-таки очень специфичные настроения. Но об этом ниже, собственно.

Третий из маринадов — это герметичное информационное пространство, причём начавшее своё существование много раньше, чем официально стартовавший «Марафон йэдности». Эта герметичность выстраивалась в образовании и медиа, в науке и в социальных сетях, в культуре и в литературе. Безусловно, запреты на использование «вконтакта» легко обходятся через ВПН, однако в сочетании с десятками, сотнями, тысячами подобных запретов, в сочетании с агрессивным насаждением на всей территории приговорённой к смерти страны ненависти и травли за любое «общение с агрессором» это, поверьте, действует. Единицы, десятки, даже сотни ещё способны спастись. Но сотни тысяч и миллионы не будут дожидаться «прогрузки» из-под ВПН, они пойдут к более «быстрым» и «удобным» местам информационного харчевания. А ведь дьявол, не имея возможности сделать привлекательным ад, делает привлекательной дорогу в него, ведь помним?

Четвёртый из маринадов — это ядовитая, смертельно опасная для любого нормального общества идеология радикал-либерализма, которая не то что атомизировала — глюонизировала и кваркизировала общество бывшей УССР. Стяжательство, социал-расизм, безумная гонка за узким набором благ, агрессивный и безумный эгоизм, социал-дарвинизм — всё это популяризировалось и пропагандировалось в обществе бывшей УССР задолго до не только СВО, но и коричневой «революции гидности». В правильно раздробленной биомассе достаточно легко вылепливать любые необходимые и даже просто желаемые фигуры. В этой массе глюонов и кварков единственным шансом выжить остаётся только превращение в нейтрино. Если тебя невозможно зарегистрировать, поймать, притянуть, зарядить — у тебя есть шанс проскользнуть между Сциллой убийства и Харибдой самоубийства.

Наконец, пятый из маринадов — это тоталитарный конформизм и мещанство, господствующее на территории бывшей УССР уже треть века. Вот почему феномену мещанства мы посвятили столько статей и мыслей. В бывшей УССР ненормально быть мечтателем. Тут нельзя работать на будущее. Здесь запрещено быть социально ответственным. Тут глупо быть честным. Здесь слепо быть бескорыстным альтруистом. Тут нужно быть только одним: милым и соответствующим всем окружающим. Даже если окружающие людоедствуют и безумствуют — ты не должен поднимать голову над толпой.

Смотря под каким соусом подать

Не менее важно и то, под каким соусом подавать. Соусы должны, как известно, соответствовать маринадам — иначе «не будет того эффекту», как говаривал один вполне типичный киевлянин. Нема хвасону, знаете ли.

А умелые и опытные людоеды заготовили целую линейку соусов — на все вкусы, на все комбинации маринадов, на все случаи жизни. Из таких разноячеистых сетей далеко не каждый сможет выскользнуть.

Вот невинное и бездумное: «мне просто нужно заработать». Причём его невинность соседствует с совершенно готтентотским и туземным мировоззрением. Любой житель бывшей УССР расскажет с полдесятка историй про улыбчивых девочек-шестиклассниц, которые радостно рассказывают: «а вот мой папа вместе с моим дядей пошли заработать на квартиру!» Отрицать подобные случаи так же бессмысленно, как отрицать тот факт, что бывшая УССР усилиями патриотов и их внешних кураторов превращена в самую нищую территорию в Европе и одну из самых нищих — даже в колоссальной Евразии.

Вот куда более остренькое: «я патриот и должен защищать свою страну». Характерно, что даже среди тех, кто относились относительно скептически и презрительно к АТО/ООС, даже среди тех, кто до последнего «удерживался в стороне», в 2022–2023 годах обнаружились целые прослойки и группы, на которых подлый приём англосаксов «На нашу страну напали!» сработал. Тут глупо недооценивать как мощь заложенных ещё русской и советской культурой механизмов защиты своей страны (даже если «своя страна» шулерски подменена), так и плоскость мещанского мышления, не способного противостоять элементарным софизмам из серии: «Ты живёшь здесь — значит, ты обязан защищать страну».

Вот кисленькое «За мной пришли — я и пошёл воевать, а что оставалось?» И ведь действительно, тысячи и сотни тысяч граждан бывшей УССР так привыкли в течение трети века быть конформистами, быть бесправными, быть именно что быдлом (что бы там ни пели соловьи майданов, эти нахтигали нарождающегося украинского нацизма!), что даже перед угрозой собственной жизни они не могут преодолеть инерцию этих лет. Даже ради самосохранения они не способны поднять талмуды украинских законов (скажем честно, целенаправленно превращённых в лабиринты, в которых даже профессиональные юристы плутают) и даже в узких и кастрированных пределах оных защищать себя.

Вот горькое: «а чиво москали бомбят мой город?» Далеко не всякий обыватель выйдет к месту «прилёта», чтобы попытаться высмотреть, откуда именно «прилёт» произошёл, а особенно если возле «прилёта» уже тусуются с десяток эсбэушников и патриотов, только и ждущих, кого бы сцапать в подозрении на «наводчика» или «информатора». Зато многие из обывателей, осаждаемые и перегружаемые тысячами и тысячами истеризующих, нагнетающих, лживых украинских медиа, когда к ним в таком состоянии подходит дядя в зелёно-пятнистой одежде в сопровождении «правоохранителей», уже заранее готовы найти с полдесятка обоснований и объяснений, почему он согласится на «предложение, от которого невозможно отказаться».

Вот серо-безвкусное: «все побежали — и я побежал». И не стоит недооценивать такой соус. Когда хлопец из соседнего двора уже не только ушёл, а и вернулся в деревянном макинтоше, когда все продвинутые и евроориентированные друзья и знакомые уже «прошли через АТО» или и вообще «отдали долг на войне», когда тётки и бабки на всей улице или дворе, разозлённые потерей своих мужиков, на тебя косятся: «Чё, самый умный? Чё, сэпаратыст?» — далеко не каждый устоит перед таким прессингом. Тот самый «Визит старой дамы», о котором мы уже писали, тут многократно воспроизводится в жизнях отдельных мужчин и парней.

Вот сладенько-слащавое: «москали нас унижали и уничтожали всю историю, пора уже поквитаться с ними». Можно сколько угодно — и по делу! — смеяться над абсурдной и преступной украинской «историей». Однако очень мало кто смог удержать себя и своих детей в неприкосновенности от этой коричневой заразы. Даже выглядящие адекватными люди на территории бывшей УССР пропитаны сотнями самых грязных и ненавистнических исторических мифов — от «казнённых кобзарей» до «расстрелов украинских студентов в 50-х за требование мовы обучения», от «запретов украинского языка российскими царями» до «превращения Украины в ядерный полигон». И в нужный момент эти «мины замедленного действия» всплывают на поверхность, предупредительно и учтиво предлагая обоснование, почему не стоит нарываться на конфликт с законом и военкоматом.

Вот паточно-вяжущее: «весь мир с нами», которое создаёт иллюзию неизбежной и обязательной «пэрэмогы», после наступления которой золотой дождь обрушится на соучастников этой «пэрэмогы», и, соответственно, к наступлению которой нужно приобщиться. Можно сколько угодно поражаться глупости подобной веры, однако убедить толпу вообще в целом проще, чем отдельного человека. А тем более, отупевшую от усталости, нищеты, окружающего давления толпу.

Салаты и гарниры не просто оформляют мясо, они его делают

Ведь мясо становится не только вкуснее — мясо и становится мясом лишь на фоне гарниров и салатов.

Население бывшей УССР долго было населением живым, сопротивляющимся, борющимся. И хорошо бы вспомнить уважаемым обвинителям, как долго нарезался в этот адский чан салат террора и подавления. Молчаливые холмики в лесах вокруг Днепропетровска и ужасающее СБУшное СИЗО в Харькове — как много они могли бы рассказать не только о навсегда похороненных в них, но и об ужаснувшихся взглядах, касавшихся их за эти годы? Трудно поверить в это, но десятилетие тотального террора и тоталитарного подавления приводят к тому, что — ужасно звучит! — некоторые граждане бывшей УССР воспринимают ужасный конец, как что-то лучшее, чем ужас без конца. Понять рационально это невозможно даже изнутри, это человеческое. Слишком человеческое.

Не менее важным гарниром является и перманентный экономический, инфраструктурный, демографический кризис — всё то, что вгоняет миллионы населения в длящуюся годами и десятилетиями депрессию. Безысходность — это не про фильмы Звягинцева. Ведь российские либералы находили самые фактурные планы и самые характерные типажи для своих лживо-нагнетающих поделок именно на территории бывшей УССР. И эта депрессия, с одной стороны, нуждается в сублимации, в том, чтобы найти объект, в сторону которого её можно было бы канализировать; с другой же — обессмысливает какие-либо долгие планы, в том числе, как это ни странно прозвучит для носителей здорового инстинкта самосохранения, — даже планы на выживание.

А вот несут ещё один гарнир — свежайший, буквально в 2022 году приготовленный гарнир закрытости пространства бывшей УССР. Мужчины бывшей УССР поставлены вне закона, вне права на защиту, вне презумпции жизни, вне человеческого статуса. Даже объективные необходимости не учитываются. Учёные и преподаватели бывшей УССР не могут выехать на зарубежные исследования или конференции, спортсмены бывшей УССР (кроме наиболее «звёздных» и потому «упоротых») — на международные соревнования и турниры. Невозможен отдых от постоянно бьющих по нормальной человеческой психике ежедневных сирен и тревог, невозможно уйти от постоянного давления «ежедневного телемарафона», невозможно игнорировать вечное принуждение к конформизму из «вайбер-чатов» и «телеграм-каналов». Вечный комплекс вины, характерный для любого нормального мужчины («Все воюют, а ты отсиживаешься», «Это твоя страна, а ты её не защищаешь») обогащается и центрифугируется ещё и общественной атмосферкой. Вечная обречённость: «ты никуда не спасёшься, ты никуда не уйдёшь» — что хорошего из неё может родиться?

И сверху на этой атмосферке элегантным украшеньицем лежит салат постоянства террора. Когда на каждом углу стоят «зелёные с чёрными», «оливки с маслинами», как говорят в украинских чатах, когда каждое мгновение необходимо контролировать не только что говорить, но даже что думать (ибо мысли могут отразиться на лице, а непатриотичная мимика наказывается не менее непатриотичной лексики) — согласитесь, странно ожидать от неподготовленного человека способности удержать спокойствие, разумную оценку происходящего, осмысленную расстановку акцентов и приоритетов.

А теперь — комплимент от шеф-повара

Однако не это самое страшное. И не это самое немыслимое. И не это самое принуждающее.

Потому что принуждает и подавляет сам концлагерь.

Заставляет потерять контроль и пойти на самоубийственный шаг сам концлагерь.

Лишает головы и заставляет потерять осторожность сам концлагерь.

Вышибает рациональность сам концлагерь.

Это трудно представить. Это неизъявимо и неизъяснимо. Но это именно так. Все те, кто удивляются самоубийственному поведению мужчин бывшей УССР — почему они так мало сопоставляют это с самоубийственным же поведением многих обывателей бывшей УССР? Тех самых обывателей, которые как будто специально напрашиваются на неприятности? Тех самых обывателей, которые как будто вызывают огонь украинского гестапо на себя — в соцсетях, в интернете, в публичном пространстве?

А ведь тем, кто не живёт в концлагере, не объяснишь, каково это — ежеминутное, ежесекундное ощущение концлагеря. Каково это — каждое мгновение контролировать себя, свои мысли, свою мимику, своё поведение, чтобы не дай бог одним движением лицевых мышц или двухсекундной репликой не уничтожить всю свою жизнь — и, что ещё страшнее, жизнь своих близких.

Тем, кто не живёт в концлагере, не понять, что такой прессинг, такое постоянное унижение человеческого достоинства, такое сдвинутое на самый витальный уровень выживание неизбежно порождает вспышки — особенно вспышки среди честных и слабых, среди добрых и человечных.

И сродни этим вспышкам — и не менее самоубийственное нежелание «идти на конфликт» с правовой (тут, пожалуй, тоже нужны кавычки) системой бывшей УССР в исполнении уже «мобилизованных». Причём «мобилизованных» вопреки всем законам даже самого концлагеря. Готовность подчиниться. Оба они — и вспышки, и готовность подчиниться — являются самоубийственными и иррациональными, необъяснимыми для наблюдателя извне, но эмоционально понятными любому обитающему внутри. Такими же, как и тупая и слепая покорность подавляющего большинства обитателей концлагерей восьмидесятилетней давности.

Вот этому комплименту от шеф-повара зачастую не могут сопротивляться даже те, кто, казалось бы, проходит испытания всеми остальными приправами, специями и соусами.

Ты есть то, что ты ешь. И не все это едят

Безусловно, есть и альтернативы. Есть и другие — те, кто пытаются выжить. Те, кто пытаются бороться. Картина, схематично и очень упрощённо очерчиваемая обычно в медиа, игнорирует миллионы и миллионы таких попыток.

Судите сами: ведь на самом-то деле даже в нынешнем помоечном и дикопольном состоянии на территории бывшей УССР осталось никак не меньше двадцати миллионов населения, из них никак не меньше десяти миллионов мужчин. И вот концлагерь даже в преддверии «ключевого контрнаступления, которое должно решить судьбу страны», со скрипом и визгом набирает очередные две-три сотни тысяч мужчин на улицах городов.

Ведь понятно же, что это значит, правда? Миллионы мужчин сопротивляются. Такими средствами, которые им отведены в концлагере. Простите их, дорогие телезрители в ажитации, ожидающие крови, кишков и прочих распетрушиваний прямо в кадре, за то, что они не оправдывают ваших ожиданий на предмет убийств военкомов в прямом эфире, массовых восстаний или организованной партизанской борьбы.

Восстания в концлагере вообще невозможны, если вы ещё не поняли. А бывшая УССР превращена, как мы уже не раз констатировали, в грандиозный концлагерь площадью в полмиллиона квадратных километров. Концлагерь на самоокупаемости и хозрасчёте. Концлагерь-дробилка, который дробит и разбивает души, жизни, общественные связи, структуры — а ведь без всего этого никакое восстание, никакое партизанство невозможно.

И в этом свете сигналов к оптимизму не так уж и мало.

Сотни тысяч читателей у каналов с информацией про повестки (кстати, вполне достойный предмет для анализа, может, когда-нибудь до них доберутся руки) — а значит, ищущих способы не встречаться лишний раз с неприличным предложением руки и сердца от невесты по имени Смерть.

Множество историй мужчин, идущих на самокалечение при получении повесток, лишь бы не пройти медкомиссию — а значит, предпочитающих фиктивный брак с Инвалидностью, а не реальный брак со Смертью.

Увольняющиеся с работы, идущие на сознательный риск голода для себя и семей, лишь бы не попадать в мясорубку.

Много ли их? Да кто ж вам скажет. Уж эту-то информацию концлагерь совершенно точно придержал бы при себе — даже если бы владел ею. А ведь мы имеем дело не с немецки дотошным и чётко организованным Майданеком — мы имеем дело с хуторянски разгильдяйским и селючески вороватым Майданом.

Так что пока на Дикое Поле не будет возвращено Государство, которое проведёт полную ревизию всего… Пока на Руине не будет возвращён Порядок, который позволит сверить балансы сегодняшнего дня и третьвековой давности… Короче говоря, пока не приедет тот самый, пугающий всех и неумолимый Ревизор, — мы не узнаем ни имен десятков тысяч невидимых героев, ни лиц сотен тысяч беглецов из концлагеря.

Смелость надежды

Помнится, одна дурная книжонка какого-то из незаслуженных нобелиатов (их было слишком много, чтобы всех помнить) называлась «Смелость надежды». Ну не считать же заслугой цвет его кожи — хотя именно это ему и вменяли в заслугу даже некоторые считающие себя мыслящими.

Чтобы увидеть в марте 2023 года для Руины и на Руине надежду — нужно действительно обладать смелостью. Но вот именно то, что при всей изощрённости шеф-повара, что при всей технологичности используемых приправ и соусов, что при всей опытности мясницкой команды и её консультантов, мясо далеко не во всём получается таким, как они хотят — это безусловный повод для надежды вопреки.

Безусловно, в этой неудачности мясозаготовок немалая заслуга России — хотя и вынужденная, отметим сразу. Вот не желала она доводить до этого! России, которая продемонстрировала перспективы и шансы. России, которую многие упрекают в чрезмерной мягкости, а многие — в инфернальной жестокости.

Существенно иное. Таким бесчеловечным и расчеловеченным отношением к собственным гражданам — отношением, которое превосходит по антигуманности и озверению любой, даже самый безумный и жуткий миф про «кошмарный совок», которыми так щедро бывшая УССР кормила своих детей треть века — Руина подписала себе очередной приговор. Ещё один — и, может быть, один из самых страшных.

Приговор, который нужно предъявлять всем, кто когда-нибудь захочет поностальгировать по «садочку вишневому коло хати» и по «мелодичным песенкам», по «незалежности» и по «вышиванкам».

Приговор, который невозможно ни подделать, ни опровергнуть, ни смягчить. Потому что любой, кто мог бы смягчить этот приговор, уже превращён Руиной в человечину.

Андреас-Алекс Кальтенберг