Китай в Африке: расширяя грани сотрудничества

Не всё так безоблачно, как может показаться на первый взгляд

Руководство Китайской Народной Республики готово взаимодействовать с лидерами стран Африки для продвижения взаимовыгодного сотрудничества, говорится в поздравительном послании Председателя Си Цзиньпина участникам прошедшего в Аддис-Абебе 37-го саммита Африканского союза (АС):

«Я готов к взаимодействию с лидерами государств Африки, чтобы мы вместе сосредоточились на вопросах, касающихся благополучия наших народов, тщательно составляли новую дорожную карту китайско-африканского сотрудничества, содействовали формированию сообщества единой судьбы высокого уровня между Китаем и Африкой».

За последний год китайско-африканские отношения успешно развивались, отмечается в письме. Китай и Африка оказывают друг другу поддержку в процессе модернизации, совместно формируют благоприятные условия для достижения поставленных задач.

На международной арене происходят серьезные перемены, на фоне которых Китай и африканские страны «оказывают большое влияние на ход мировой истории», отмечает глава китайского государства, добавив, что участие АС в мероприятиях Группы двадцати «усилило представительство и голос Африки в глобальном управлении».

Главы государств и правительств континента обсудили урегулирование вооружённых конфликтов, в частности на востоке Демократической Республики Конго и в Судане, региональную интеграцию и устойчивое развитие. Указанные регионы, как и Чёрный континент в целом – предмет пристального интереса поддерживаемых государством крупных китайских корпораций, мотивируемого обостряющейся борьбой за природные ресурсы и за политическое влияние.

К примеру, на реконструкцию важной железнодорожной линии «Тазара» протяжённостью почти в 1900 км, медно-хромовые месторождения Замбии (в центре и на севре страны) с танзанийским портом Дар-эс-Салам в рамках своей инициативы «Пояс и путь» (BRI) планируется потратить 1 млрд. долл. В поддержку проекта высказывался и глава Китая в 2022-2023 гг., ходе визитов в Пекин президентов Танзании и Замбии, которых Си Цзиньпин в том, что «дорога Замбия – Танзания – стратегический символ дружбы Китая с Африкой». В перспективе с этой магистралью планируется состыковать железные дороги Демократической Республики Конго (бывший Заир), опять-таки с помощью Китая. Речь идёт о китайской концессии не только в этих проектах, но в разработках весьма крупных в этих странах запасах руд цветных металлов и сопредельного «уранового» района на юге ДРК.

Подтверждением обще-африканской комплексной стратегии КНР в Африке является обнуление Пекином с 25 декабря 2023 г. импортных пошлин для 98% наименований товаров из Анголы, Гамбии, ДР Конго, Мадагаскара, Мали и Мавритании: тем самым, объём торговли Китая с этими странами увеличится минимум в полтора раза. Ещё с 1 декабря 2022 года были отменены пошлины на продукцию, ввозимую из Бенина, Свазиленда, Буркина-Фасо, Гвинеи-Бисау, Лесото, Малави, Сан-Томе и Принсипи, Танзании, Уганды и Замбии. Через три месяца аналогичные действия были предприняты Пекином в отношении всех ввозимых товаров из Эфиопии, Бурунди и Нигера, то есть, пошлины были обнулены и для стран, участвующих в инициируемых КНР железнодорожных проектах.

В дальнейшем Китай продолжит постепенно распространять преференционный режим к 2026 году на все остальные наименее развитые и слаборазвитые страны (всего их почти 100), с которыми у установлены дипотношения. Такой курс КНР проводился с начала 1970-х гг. (с незначительными перерывами), что является отражением давней системной и последовательной политики Китая, не в последнюю очередь нацеленной на постепенное вытеснение своих конкурентов из Африки, чего в значительной степени удалось добиться в Замбии, Танзании, ДР Конго.

Примечательно и то, что по имеющейся информации, к середине 2024 г. планируется соглашение КНР с объединяющим 13 стран Экономическим сообществом Южной-Восточной Африки о свободной торговле, о чём упоминалось, в частности, ещё в августе 2022 г. в беседе посла КНР в Малави Лун Чжоу с президентом этой страны Лазарусу Чаквере.

Затем аналогичные соглашения планируются с переживающим серьёзные трансформации объединением ЭКОВАС и с Экономической ассоциацией стран Экваториальной (Центральной) Африки (ЭСГЦА). Так же, как и в Экваториальной и Восточной Африке, здесь имеется несомненная геополитическую подкладка, не говоря уже о том, что, как упоминалось выше, Пекин стремится ускорить формализацию своих быстроразвивающихся отношений почти со всеми странами Африки, не свободных, впрочем, от некоторых конъюнктурных колебаний. Так, в 2023 году общий объем торговли Китая с Африкой вырос только лишь 1,5 % по сравнению с 2022 годом – до 282,1 млрд, при том, торговый дефицит. Китайский экспорт в Африку достиг 173 млрд долл., что на 7,5% больше, чем в 2022 году, в то время как импорт с континента упал на 6,7% до 109 млрд. долл.

Данные за 2021-23 гг.

Торговый дефицит Африки с Китаем продолжил расти: с 46,9 млрд долл. в 2022 году до 64 млрд долл. в 2023-м. Согласно данным таможенной службы, в 2023 году зафиксировано падение торговли Китая со своими пятью крупнейшими торговыми партнерами в Африке – богатых ресурсами Южной Африкой, Анголой, Нигерией, Демократической Республикой Конго (ДРК) и Египтом. Например, с ДРК, откуда КНР получает более 60% кобальта для производства аккумуляторов для электромобилей, двусторонняя торговля упала на 13,2% в прошлом году до 18,75 млрд долл. по сравнению с аналогичным периодом 2022 года.

Падение импорта из Африки может быть частично связано с падением цен на ключевые минералы, металлы и нефть, импортируемые Поднебесной из некоторых африканских стран. Например, в 2022 году тонна кобальта стоила в среднем 63 739 долл., но к концу 2023 года цена упала до уровня ниже 30 тыс. долл. Небольшой рост соответствовал общей структуре торговли Китая с другими регионами, обусловленными общими кризисными явлениями в мировой экономике и международной торговле. В 2023 г. совокупный объем внешней торговли КНР упал на 5 % по сравнению с предыдущим годом – до 5,93 трлн.

Тем не менее, представители заинтересованных местных элит преисполнены решимости развивать китайско-африканские отношения, полагая, что они могут стать моделью сотрудничества «Юг – Юг», надеясь на совместную работу. Здесь стоит отметить, что диалог РФ / ЕАЭС с ЭСГЦА, стартовавший в июне 2023 г., пока не получает развития в направлении создания зоны свободной торговли. С ЭКОВАС же и с Экономическом сообществом Южной / Восточной Африки Евразийский Союз пока соответствующих консультаций не проводит.

Вероятно, столь очевидная диспропорция в пользу КНР обусловлена её колоссальными финансовыми возможностями в этих регионах (как и в целом в Африке). Кроме того, в отличие от тесного партнёрства с РФ и Белоруссией, в случае с Китаем для африканских стран отсутствует (по крайней мере, пока) риск вторичных санкций со стороны коллективного Запада.

Алексей Балиев