Классовая реконкиста: победа Мамдани в Нью-Йорке напомнила, что рано забывать о классовой борьбе
data-testid=»article-title» class=»content—article-header__title-3r content—article-header__withIcons-1h content—article-item-content__title-eZ content—article-item-content__unlimited-3J» itemProp=»headline»>Классовая реконкиста: победа Мамдани в Нью-Йорке напомнила, что рано забывать о классовой борьбеСегодняСегодня22727 минОглавление
Показать ещё
Победа демократического социалиста Кайеша Мамдани на выборах мэра Нью-Йорка стала политическим землетрясением, заставившим пересмотреть аксиомы западной политологии. Вместо предсказуемой борьбы идентичностей он выиграл, апеллируя к архаичному, казалось бы, понятию — классу. Что стоит за этим феноменом, насколько он устойчив и есть ли для него почва в современной России? В поисках ответов — в новом материале журнала.
В разгар эпохи «культурных войн», когда гражданину на Западе усердно навязывали политический выбор, связанный с его гендерной, расовой, сексуальной или религиозной идентичностью, произошло событие-аномалия.
На выборах мэра Нью-Йорка в 2025 году победил не тот, кто виртуознее манипулировал в этой системе координат, а тот, кто предложил избирателям из неё выйти. Кандидат от демократических социалистов Кайеш Мамдани построил свою победу не на расколе, а на объединении — и объединении по признаку, который многие политологи списывали со счетов как пережиток XX века.
«В электоральную политику вернулись политические классы, — комментирует доктор социологических наук Константин Антонов. — Ситуация с избранием Мамдани уникальна тем, что гендерные, расовые дифференциации и прочие “культурные” конструкты не сыграли значительной роли. Политическая дифференциация сложилась именно в классовых различиях, объединив в одном лагере культурно различных, но классово близких людей. Такого качества коалиции мы не наблюдали не только в США, но и вообще в развитых электоральных системах последние десятилетия».
Деконструкция поляризации: почему культурная война — это дистракция
Чтобы понять масштаб произошедшего, нужно признать: жёсткая поляризация западных обществ по линии «либералы vs консерваторы», «woke vs MAGA» была не стихийным процессом, а во многом управляемым проектом. Его цель — отвлечь внимание от растущего социального и экономического неравенства. А ведь именно в этой оппозиции и формируется классовый интерес, о чем, по словам Константина Антонова, в западной политической социологии все последние десятилетия вытравливались любые упоминания: классы – это архаика.
«Элитам, и в особенности верхним 0.1%, обладающим, по оценкам Томаса Пикетти и Габриэля Цукмана, около 20% национального богатства США, политически выгодно, чтобы общество было расколото по культурным признакам, — отмечает профессор политологии Колумбийского университета Марк Лилла в книге «Либерал прошлого и будущего: политика после идентичности». — Гораздо безопаснее, когда избиратели ненавидят друг друга из-за разницы в ценностях, чем когда они объединяются против вас из-за разницы в доходах».
Мамдани эту логику переиграл. Вернее так: он не принял традиционную для последних десятилетий электоральную стратегию, навязанную либералами-глобалистами. Его кампания была построена на универсалистской, социально-экономической риторике. Он не вступал в споры о «привилегиях» или «культуре отмены», а говорил о том, что волнует и уборщицу из Бронкса, и таксиста-иммигранта, и молодого бариста, и учителя из рабочего района: о недоступности жилья, о долгах за образование, о качестве здравоохранения. Его лозунгом мог бы быть старый лозунг «Единым фронтом!», но против нынешней финансовой аристократии.
Цифры и факты: анатомия невозможной коалиции
По результатам выборов Мамдани смог достичь того, что считалось недостижимым:
Гендерный паритет. Поддержка Мамдани среди мужчин и женщин была практически равной, что стало резким контрастом с президентскими выборами 2024 года, где гендерный разрыв был одним из ключевых факторов. Классовый вопрос нивелировал гендерный разлом.
Феномен азиатской общины. Значительное большинство избирателей-азиатов поддержало социалиста. Эта группа, традиционно считавшаяся «модельным меньшинством» — консервативным и экономически успешным, — продемонстрировала сдвиг в сторону социально-экономической повестки. Кстати, 11% населения Нью Йорка – это азиаты. И как правило, это успешные в бизнесе люди, но которые в последнее время терпят существенные издержки и серьезно опасаются за свое финансовое благополучие.
Трещина в MAGA.Мамдани смог взять даже 8% голосов приверженцев MAGA. Он фактически не проиграл среди прихожан протестантских конфессий, в том числе баптистов – основной группы поддержки MAGA (44% из них проголосовали за Мамдани, 47% — за Куомо). Среди белых избирателей-баптистов, ядра религиозных правых, разрыв с его оппонентом был минимальным. Это прямое свидетельство того, что экономическая тревога может перевесить культурную солидарность.
Группы, где Мамдани существенно проиграл – евреи (только 31% поддержки, они составляют 16% населения Н-Й), самые богатые, выше $300 тыс. в год (32%). И главная группа противников – «белые без высшего образования», в ней он получил только 26% голосов (но их только 11% населения Н-Й), для сравнения: среди белых с высшим образованием он получил 52%.
«Политическая дифференциация сложилась именно в классовых различиях, — вновь подчеркивает Константин Антонов. — Офисный работник-азиат, афроамериканец-сварщик и белый бариста из Бруклина, голосовавшие за Мамдани, могут не найти общего языка в вопросах абортов или иммиграции, но их объединяет общее положение наёмных работников в системе, где богатство концентрируется наверху».
Испытание властью: насколько устойчива новая старая модель?
Триумф Мамдани — это пока лишь гипотеза, блестяще подтверждённая на электоральном уровне. Её главная угроза — внутренняя противоречивость. Как отмечают многие обозреватели, широкая коалиция, построенная на предвыборных обещаниях, крайне уязвима в фазе реализации политики.
«Удержать у власти коалицию, объединяющую столь разнородные группы — от левых активистов до части консервативного рабочего класса — это титаническая задача, — считает политолог Джейкоб Хейгл из Брукингского института. — Первое же непопулярное решение в сфере налогов или жилищной политики может расколоть этот альянс».
Устойчивость модели будет зависеть от способности найти структурный компромисс между интересами разных групп внутри «класса 99%». Сможет ли Мамдани повысить налоги на корпорации, не затронув малый бизнес? Сможет ли он строить социальное жилье, не вызвав недовольства жителей соседних районов? Это — вызовы, которые определят, был ли его успех тактическим ходом или началом новой политической эры.
Российский ракурс: призрак классовой политики и реалии 2026 года
Для России, стоящей на пороге избирательного цикла 2026 года, феномен Мамдани — это не инструкция к действию, а мощный аналитический сигнал. Он демонстрирует, что запрос на социально-экономическую справедливость может быть мощнее, чем лояльность к культурным и идентитарным конструктам, навязываемым сверху.
Официальный российский дискурс, подобно западному, всё чаще делает ставку на консервативную, ценностную повестку. Однако данные социологии неизменно фиксируют, что в системе массовых приоритетов россиян доминируют материальные проблемы: рост цен, недоступность жилья, качество медицины и образования.
«Многочисленные опросы, в том числе и те, что проводятся государственными центрами изучения общественного мнения, стабильно показывают, что проблемы социального и экономического неравенства находятся в топе запросов общества, — комментирует Константин Антонов. — Это создаёт определённый, пока что латентный, потенциал для политической мобилизации на основе классовых интересов, а не культурных различий».
Однако прямое заимствование «модели Мамдани» невозможно и бессмысленно. Российский аналог должен быть органичен и говорить на языке местной политической культуры.
«Гипотетическая платформа, способная консолидировать разнородные группы в России, должна быть безупречно патриотична в вопросах суверенитета, но радикально социально ориентированна внутри страны, — рассуждает политолог Сергей Князев. — Её основа — не противопоставление “левых” и “правых”, а идея справедливости для “простого человека”. Теоретически, такая повестка может найти отклик и у рабочих, и у провинциальной интеллигенции, и у молодежи».
Главным препятствием является, конечно, не идеология, а институциональная структура политического поля. Однако, как показывает феномен Мамдани, когда запрос общества созревает, он находит себе выход, ломая, казалось бы, незыблемые системы.
Новый старый раскол
Феномен Мамдани — это не локальная история успеха левого политика. Это симптом глубинного кризиса модели управления, основанной на культурной дистракции. Он сигнализирует о возвращении в большую политику Главного Социального Вопроса — вопроса о собственности, распределении богатства и социальной справедливости.
Для мировой политики, включая Россию, это означает, что будущий раскол может пройти не по линии «либералы vs консерваторы» или «Запад vs Россия», а по более универсальной и потому более опасной для правящих элит линии: «Мы, 99%, против них, 0.1%». И урок Нью-Йорка состоит в том, что, когда это происходит, все прежние политические карты приходится перерисовывать.