Когда и если дедушка уйдет

Некоторые люди смотрят чуть дальше, чем обыватели — и прямо сейчас они задаются вопросом, что будет с Соединенными Штатами в случае отбытия дедушки Джози в мир иной.

Это далеко не первый случай в истории Америки, когда вице-президент замещает собой выбывшего главу государства. Напомню, что 14 вице-президентов США стали президентами, из них девять стали таковыми в случае отставки или смерти действующего президента — так что сорок шестого по счету президента вполне может сменить Камала Харрис.

А вот тут у знающих людей возникает целый ряд вопросов, предположений и гипотез — каким образом смена лиц на вершине пирамиды американской исполнительной власти повлияет и на саму Америку, и на ее «союзников», и на ее геополитических противников?

Это вовсе не праздные вопросы — например, очень многие отметили как наличие шпаргалок в руках дедушки на переговорах в Женеве, так и явное раздражение Байдена уже после встречи. А это, в свою очередь, является хорошим маркером того, что по основным вопросам Россия и Америка не договорились. Вернее, договорились договариваться по этим вопросам в будущем — а пока это была встреча, более похожая на прощупывание позиций Путина по тем или иным направлениям, критически важным для нынешней администрации Белого дома.

Отдельные западные аналитики понимают чуть больше, чем вся армия говорящих голов в телевизорах мира — и вот они не без оснований отмечают, что сейчас во внешней повестке Путин играет в слабую Россию, которая вот-вот падет под напором экономических, пандемических и социальных проблем. Повторюсь: Путин продвигает образ слабой России, которая только пытается на что-то в мире влиять, а под эту заунывную сурдинку идет самое масштабное обновление, в первую очередь вооруженных сил — в предстоящем противостоянии именно они будут играть определяющую сдерживающую роль.

Проекция слабости выглядит так: там, где другой правитель давно бы грохнул кулаком по столу, Путин действует крайне деликатно, щепетильно и умиротворяюще — у нас ведь нет геостратегических противников или конкурентов, у нас все сплошь «партнеры». Вместо посылки флота или армии Путин рассуждает о соблюдении международного права — прекрасно осознавая при этом, что все международное право откинуло копыта еще в 1999 году, во время бомбардировок Югославии.

Вообще дипломатический язык весьма любопытен и забавен — вместо «мы обоср… по уши» звучит «мы выражаем обеспокоенность агрессивными действиями России».

Это как раз к ситуации с британским эсминцем у берегов Крыма — и здесь важно проследить некую хронологию.

Итак, 16 июня в Женеве проходит встреча Байдена и Путина. Практически сразу же после нее фрау канцлерин при поддержке крошки Эмманюэля открытым текстом приглашают Путина на саммит Россия-ЕС. Против этого немедленно возбуждаются миньоны Британии и США в Восточной Европе, в результате чего саммит становится невозможным — и тут первое важное наблюдение: против приглашения Путина выступили 10 стран. А вот 18 стран Старой Европы, являющиеся основой Евросоюза (исключая Нидерланды, но с ними у нас «особые» отношения), проголосовали за эту встречу — и для миньонов это очень неприятный сигнал.

Далее. После срыва встречи Путина с европейцами неожиданно поступает предложение о саммите с британцами, на что немедленно и очень жестко дают отлуп Песков и Лавров — дескать, для начала дезавуируйте весь бред про Литвиненко и Скрипалей, а дальше посмотрим. В результате отлупа через пару дней на радарах российских пограничников проявляется британский эсминец — и волынка про нарушение международного права, Морской конвенции и недопустимости агрессии против бедной Дурненьки запускается по следующему кругу.

Это внешний фон вокруг России — и здесь достаточно вспомнить еще одну важную штуку: именно сегодня в Северо-Западной зоне Черного моря начинаются учения Украины и стран НАТО «SeaBreez». Очевидно, что они направлены против России — и последняя парой дней ранее отправляет на авиабазу Хмеймим в Сирии два сверхзвуковых перехватчика МиГ-31 с «Кинжалами» под брюхом — их радиус действия в две тысячи километров позволяет оттуда контролировать не только восточную часть Средиземноморья, но и полностью Черное море. Этакая маленькая страховка на случай необдуманных действий наших «партнеров» на этих учениях.

Схожая картина наблюдается и у китайских товарищей. Нужно отметить, что мы обычно представляем китайское общество, как нечто монолитное, с редкими вкраплениями либеральных хомячков из Гонконга — а это не совсем так. Вернее, совсем не так — в Поднебесной тоже есть свои прозападные группировки, так называемые «комсомольцы», которым очень уж нравятся методы глобалистов по внедрению демократии в «неразумные» страны, к коим комсомольцы относят и сам Китай.

Естественно, это не Россия, поэтому за явную фронду и антикитайскую позицию здесь быстро смажут лоб зеленкой, причем всей группе влияния сразу. Выведут в чистое поле, поставят к стенке и пустят пулю в лоб — и все это с прямой трансляцией по общенациональному телевидению.

В отличие от России, проецирующей слабость с регулярными ассиметричными оплеухами (речь в Мюнхене, Грузия, Крым, Сирия, «мультики» Путина), китайцы стараются проецировать силу — и в первую очередь на ближайшее окружение. Сейчас совершенно неважно, способны ли они тягаться с Западом в конвенциональном вооружении и ядерных силах — китайцы намывают на отмелях искусственные острова, объявляют их своей территорией, втыкают туда аэродромы и военные базы, очерчивая вокруг островов и свои территориальные воды.

Понятно, что коллективному Западу это очень не нравится — не случайно именно туда отправился британский эсминец с обгадившимся до невменяемости экипажем. Как раз по дороге можно будет все отстирать, отдраить и выветрить — а уже в Южно-Китайском море британцы начнут повторять крымский сценарий уже с китайскими территориальными водами.

Что тут важно: потратить за пятилетку полтора триллиона долларов на возведение трехсот новых заводов для производства микроэлектроники — это сильные амбиции, скажу я вам. Это не только полный уход от западной технологической базы, но и серьезнейшее стимулирование внутреннего спроса, ибо при работе с «партнерами» всегда есть вероятность того, что «партнеры» взбрыкнут и объявят тотальную экономическую войну Поднебесной.

Вероятность достаточно мала, но она далека от нулевой — и тут китайцев пока спасает монополия на ряд стратегических отраслей. Например, те же прекурсоры для производства вакцин и медикаментов — 70% мирового производства находятся именно в Китае. Или 85% производства редкоземельных элементов, которые находятся там же — и бонусом к этому является фактический захват месторождений редкоземов в Африке, Азии и Латинской Америке под видом покупки.

Что еще очень важно отметить в китайском опыте: сегодня в стране 37 тысяч километров высокоскоростных железных дорог. Планируется, что к 2030 году их будет построено уже 70 тысяч километров — и любой китаец, живущий за пару сотен километров от столицы провинции, сможет доехать на работу в этом мегаполисе максимум за сорок минут.

Это вообще можно признать великолепным примером государственного капитализма с социальной направленностью — развитие высокоскоростных магистралей очень быстро выравнивает рост доходов между жителями крупных агломераций и жителями труднодоступных районов. Мало того, сама магистраль тоже является прибыльным местом работы, стимулируя профессиональное образование среди вчерашних земледельцев.

Что касается Европы, то тут пока царят ажиотация и оптимизм — страны ЕС демонстрируют устойчивый рост. Для обывателя это явный признак безоблачного будущего Европы, а вот для экономистов картина выглядит совершенно иначе — рост связан со снятием ограничений после пандемии, а не с возрастанием спроса. Развитие любой экономики — это рост спроса на произведенную продукцию; чем больше этот рост, тем сильнее динамика взлета ВВП.

В этом, кстати, отличие Запада и России от стран Юго-Восточной Азии: чем ниже стартовые позиции (база), тем круче кривая роста.

Политики отлично понимают, что реального роста можно не ждать, если не будет сильной внешней стимуляции оного. Стимуляция — это новые рынки: Россия, Иран, Китай, постсоветская Средняя Азия, Пакистан, локомотивы Латинской Америки и часть стран Африки.

И вот тут беда — Россия и Иран под санкциями, с Китаем начинается реальное экономическое противостояние, а в большинстве стран, которые могли бы быть растущими рынками, Запад устроил цветные революции и перевороты.

Идеальным примеров в этом плане является Ливия — при полковнике Каддафи она была не только богатейшей страной Африки, но стимулировала развитие всех своих соседей, в том числе и на противоположном берегу Средиземного моря.

Сегодня Ливия производит беженцев, боевиков, немного нефти и много проблем — в том числе и для стран на противоположном берегу Средиземного моря. Евросоюз пока не до конца осознает будущую проблему Ливии, а она заключена в том, что теперь там играют ситуацию совсем не те, кто убивал Каддафи. Это поле противостояния для русских, турков, саудитов, египтян и эмиратцев, которые считают Ливию не рынком сбыта, а плацдармом влияния на Южную Европу — в том числе и через регулирование мощности миграционного потока из всей Северной Африки.

******************************************************

И вот теперь давайте представим, что на этом фоне дедушка Джози с угасающей когнитивной функцией щелкает ластами и склеивает копыта. Траур, приспущенные флаги, церемония передачи власти Камале Харрис.

Соль в том, что Путин не зря назвал Байдена «опытным и ответственным политиком», на что Байден ответил, что они с Владьимиром «хиппи другого поколения». Как бы мы не относились к дедушке, у него есть понимание того, что некоторые красные линии пересечь невозможно — к примеру, по вопросу о применении ядерного оружия, даже в локальном тактическом варианте.

У Камалы этого понимания нет от слова «никогда». Мало того, если мы взглянем на ближайших соратников Байдена, то там либо старики из обоймы Обамы, либо относительно молодые люди вроде Энтони Блинкена — а он как раз является главным ястребом в этой отаре, он категорически «за» давление на русских, китайцев, иранцев и прочих папуасов — в том числе и европейцев, не понимающих своего счастья под мудрым управлением нынешней Америки.

Но главное в другом — уход Байдена ставит под сомнение продолжение внешней политики США в том же Индо-Тихоокеанском регионе или Евросоюзе. Неопределенность после ухода дедушки может продлиться достаточно долго, чтобы китайцы успели решить свои проблемы с Тайванем и Бангладеш, а русские — с Украиной.

Второй серьезный фактор для администрации Камалы Харрис заключен в том, что китайцы поэтично называют «туманом мира»: ложное ожидание того, что мир возобладает сегодня, так как он возобладал вчера. В момент трансфера власти у геополитических противников США руки развязаны полностью, а планы генеральных штабов по возврату взбесившихся от демократии территорий отработаны уже до мелочей.

Иными словами, если после смерти дедушки в руках китайцев неожиданно окажется Тайвань, а в руках русских — Украина, Соединенные Штаты будут не способны адекватно и быстро отреагировать на это. Если еще короче, то американцы будут вынуждены признать свершившиеся факты — никто из-за украинцев и тайваньцев развязывать ядерную войну не будет.

В-третьих, риск связан уже с самой личностью Камалы Харрис — кому интересно, тот найдет историю ее взлета по карьерной лестнице. Тут важнее другое — имеется ли у Камалы адекватное видение роли и позиции Америки в мире? Судя по ее политическому опыту, именно этот вопрос вызывает наибольшие опасения у аналитиков и экспертов: к примеру, каким образом администрация Харрис собирается реагировать на демарши китайцев, наподобие тех, что случились в марте в Анкоридже?

Напомню, что тогда на торговых переговорах китайские товарищи прямым текстом заявили о «глубоко укоренившихся проблемах в области прав человека в Соединенных Штатах» — слышать такое от коммунистов для американцев было все равно, что серпом по фаберже. Напомню, что тогда дело спустили на тормозах, тем более, что переговоры ни к чему не привели; но все дело в том, что баталии между КНР и США только начинаются.

Потянет ли их Камала и ее администрация? Готова ли Харрис к реальному жесткому противостоянию? Судя по темам, которые ее интересуют, то как бы и не очень — Камала готова часами трындеть про зеленую экономику и защиту прав прааативных и расово озабоченных. Политика же требует совершенно иной риторики и уровня осознания общей картины мира — пусть с изъянами, но более-менее целостной.

Иначе говоря, если после дедушки будет девушка, это может сказаться на Соединенных Штатах куда хуже, чем последствия войны с Вьетнамом. Хабалка, добравшаяся до самой высокой табуретки в Белом доме, может стать вызовом для всего остального мира, включая и европейцев с британцами.

Впрочем, в ответ на требования реальных действий из Орального кабинета может прозвучать нечто сакраментальное: «Не могу, у меня лапки».

Олег Лавров