Кому выгоден подрыв газопроводов

Оператор «Северного потока-1» констатировал разрушение сразу трех ниток газопровода СП-1 и одной нитки СП-2.

Если снижение давления в СП-1 ещё можно было бы списать на производственный брак или ЧП, то проблемы на трёх нитках могут быть следствием только диверсии. Кто и как её провёл – не ясно.

Но понятны выгодополучатели от произошедшего.

Во-первых, США. Вашингтон лишает Германию и ЕС возможности замириться с Россией и вернуть себе доступ к энергии, без которой ЕС неизбежно свалится в деиндустриализацию, а уже наметившийся вывод производств и капииталов из ЕС в США лишь ускорится.

Во-вторых, Польша. Она становится восточноевропейским газовым СПГ-хабом, что повышает её вес в ЕС. Кроме того, для наращивания поставок нужно будет ублажить Польшу, по территории которой проходит газопровод «Ямал-Европа».

В-третьих, Украина. Для восстановления газоснабжения в ЕС (когда до этого дойдёт дело) потребуется наращивать прокачку газа через ГТС Украины, то есть идти Киеву на серьёзные уступки, которые он может требовать как от ЕС, так и от РФ (если последней это будет необходимо).

Среди проигравших Европа. Решение её энергетических проблем сдвигается на неопределённый срок, зависимость от СПГ из США и стран Персидского залива возрастёт, а надежды на энергопереход с декарбонизацией становятся совсем уж призрачными. Энергетический, экономический и политический кризисы в ЕС будут жёстче и без надежды на особое разрешение

Среди пострадавших Россия. Газовый «мост» с Европой сожжён, нужно укорять взятие под контроль территории Украины и быстрее строить трубопроводы в Азию.

Среди потенциальных выгодополучателей можно выделить Турцию: поставки газа через Чёрное море пока не пострадали, что позволит Анкаре позиционировать себя не только как надёжного транзитёра газа, но и как страну, которая может обеспечить физическую безопасность инфраструктуры в непосредственном взаимодействии с Россией.

В средне- и долгосрочной перспективе выигрывает Азия как за счёт доступа к трубопроводной энергии, так и за счёт разорения европейских компаний, с которыми приходилось конкурировать в неравных условиях.