Конец «неуправляемой границы»: политолог Бурдман оценил стратегический альянс Колумбии и Венесуэлы

Федеральное агентство новостей

Президент Венесуэлы Николас Мадуро предложил создать на границе с Колумбией «производственно-торгово-экономическую зону». На встрече с предпринимателями и финансистами он предложил задействовать и колумбийские, и венесуэльские резервы.

Независимый аргентинский политолог и социолог Хулио Бурдман рассказал специальному корреспонденту МФАН, что стало поводом для таких шагов венесуэльского лидера, и насколько перспективен данный проект для латиноамериканского региона.

ФАН: Что это за «производственно-торгово-экономическая» зона? Какова ее функция?

Хулио Бурдман: Это экспериментальный проект. В качестве основных активностей президентом Мадуро обозначены экономика, торговля и производство. Пока без подробностей. Но смысл в том, чтобы обезопасить часть сельвы хотя бы в том месте, где венесуэльский штат Тачира граничит с колумбийским департаментом Норте-дель-Сантандер.

Федеральное агентство новостей

Общая протяженность границы между Колумбией и Венесуэлой — 2219 км. И по мнению обеих сторон — это очень «нехорошая» граница. Неуправляемая. Венесуэльцы жалуются, что через неё колумбийцы возят наркотики, а колумбийцы – что венесуэльские боевики помогают партизанам Революционных вооружённых сил Колумбии (FARC).

Если получится — откроют такие же зоны на других участках границы с Колумбией.

— Можно ли сказать, что в данном случае речь идет о стратегическом альянсе между Николасом Мадуро и Густаво Петро?

— Я бы не торопился с выводами, но допускаю, что есть некая тенденция… В долгосрочной перспективе это может означать нормализацию отношений между обеими странами. Мадуро сейчас чувствует себя гораздо увереннее: соседи уже не обсуждают его легитимность на посту президента, Аргентина Альберто Фернандеса его официально признала (в отличие от экс-президента Маурисио Макри). Если и с Колумбией получится все как-то утрясти, то всему региону будет спокойнее.

Источник: Pedro Rances Matte/Global Look Press

— Какой была предыстория этого проекта? Какими были отношения между Венесуэлой и Колумбией раньше?

— Весьма конфликтными. Еще с 2000-х — когда еще был жив Уго Чавес, а в Колумбии президентское кресло занимал либерал Альваро Урибе. Чавес неоднократно обвинял своего колумбийского коллегу в том, что тот представляет в Латинской Америке интересы США. Что, в общем-то, вполне похоже на правду, поскольку в Колумбии размещено семь американских военных баз.

В 2004 был создан Союз Южноамериканских Наций (UNASUR), на который весь регион тогда возлагал большие надежды. Это сейчас из него многие вышли, а в начале в Союз вступило 12 стран-участников. Их представители лелеяли мечты о боливарианском будущем Латинской Америки — единой, координированной и активно развивающей общую экономику. Так записано в «Декларации Куско». Для начала было решено сконцентрироваться на единстве политическом.

Федеральное агентство новостей

Первым Союз возглавил как раз Уго Чавес, в 2010 его сменил тогдашний президент Аргентины Нестор Киршнер (тоже левый). На посту он пробыл недолго, потому что умер в том же году. Но сделать успел многое: он выступил медиатором между Колумбией и Венесуэлой. Благодаря ему страны не успели рассориться до того момента, как власть в Колумбии сменилась, и президентом был избран Мануэль Сантос. Он тоже был либералом, но в отличие от своего предшественника понимал важность региональных взаимодействий, и при нем отношения с Венесуэлой существенно улучшились. Надо сказать, что и Чавес в тот момент заметно «смягчился». У них с Сантосом получилось очень плодотворное сотрудничество как раз в плане борьбы с колумбийскими партизанами в приграничной сельве.

— Как же так получилось, что в 2019 году страны разорвали дипломатические связи?

— Ну, не «страны», а конкретно Николас Мадуро, пришедший к власти в Венесуэле после смерти Чавеса. Он обвинил колумбийскую сторону в «заговоре против Венесуэлы». Вернее, в заговоре против себя.

Давайте вспомним, как это было: когда Чавес уже умирал от рака, Мадуро был чем-то вроде «врио». Чавеса не стало, а Мадуро так и остался «у руля», хотя по протоколу президентское кресло должен был занять президент Национальной Ассамблеи Венесуэлы.

Источник: Xinhua/Global Look Press

Потом кандидатура синдикалиста Мадуро была подтверждена на выборах, но многие страны — в том числе и соседи по континенту – до сих пор считают легитимным президентом его оппонента Хуана Гуайдо, который в 2019 году объявил Николаса Мадуро узурпатором. В числе стран, которые Мадуро тогда не признали, была Аргентина (пока к власти не пришел Альберто Фернандес) и Колумбия, где президентом был Иван Дуке — очередной «правый» политик, преданный союзник Трампа в Латинской Америке. В «Группе Лимы», специально созданной по поводу венесуэльского кризиса, Колумбия тогда заняла весьма активную позицию. На границе с Венесуэлой — и с той, и с другой стороны — были усилены вооружённые формирования.

Источник: Carlos Arias/Global Look Press

— С вашей точки зрения, что конкретно побудило Мадуро — после такой предыстории — предложить Колумбии создание совместной торгово-экономической зоны?

— Во-первых, в Колумбии впервые за достаточно продолжительный период победу на президентских выборах одержал представитель левых сил, коим является Густаво Петро. С ним Мадуро, как минимум, легче объясняться. Во-вторых, как я уже говорил, международное общественное мнение всё реже обвиняет Мадуро в узурпации власти. В-третьих, в плане экономики Венесуэла в этом году немного стабилизировалась — хотя кризис, конечно же, продолжается. Можно сказать, что бюджет они сейчас контролируют значительно лучше, и высвободились средства для инвестиций. Постепенно реанимируется нефтедобывающая промышленность — за счет возможных совместных проектов с США, Россией и Китаем… То есть, вступает в силу экономическая многополярность.

Проблема в том, что доступ к реальной информации Венесуэла сильно ограничила, трудно сказать, что там происходит, мы знаем только то, что они сами считают нужным озвучить. Но, с другой стороны, Лула-да-Силва в Бразилии уже объявил, что если победит на президентских выборах, то запустит бразильскую нефтедобывающую компанию Petrobras в Венесуэлу. Это еще один интересный симптом латиноамериканской интеграции.

— Кстати, о Густаво Петро. Как вы оцениваете начало его президентского периода?

— Начнем с того, что, хоть он и представляет «левых», созданное им правительство образовало некий «центр», поскольку в нем в равной степени участвуют и «левые», и «правые». В этом смысле оно похоже на правительство Мануэля Сантоса.

Источник: Cheap Beltran/Global Look Press

Самой выдающейся инициативой Петро на данный момент я считаю разделение армии и полиции, которые традиционно выступали в Колумбии единым фронтом. Я понимаю, что из Аргентины это может показаться странным — тут полиция привычным образом занимается преступностью и «внутренними делами», по названию министерства, а армия борется против внешнего врага (если он есть). Но, например, в Бразилии эта тема тоже достаточно актуальна, и власти работают над очень похожей реформой.

С другой стороной, Петро вынужден сконцентрироваться на борьбе с инфляцией, которая может вызвать нешуточные социальные волнения. Народное недовольство привело Петро к власти, оно же, подобно сильному прибою, может его оттуда смыть… Есть над чем подумать.

— Намечается ли в латиноамериканском регионе ещё какой-нибудь политический альянс?

— В последние годы, к сожалению, нередким явлением выступает взаимное недоверие между странами. Однако в Чили (как и в Колумбии) к власти пришёл представитель левого крыла, Габриэль Борич; можно сказать, что сейчас Аргентина и Чили переглядываются через Анды с больше симпатией, чем раньше.

Очень важный региональный вектор — отношения между Аргентиной и Бразилией. Посмотрим, как эта ситуация модифицируется после президентских выборов в Бразилии. Если президентское кресло займет Лула, то, возможно, бразильская политика будет переориентирована на региональные темы в большей степени; на данный момент ставки Болсонару в основном касаются США и Китая.