Культурный код коррупции: как бывший министр Кибовский превратил должность в миллиарды
data-testid=»article-title» class=»content—article-header__title-3r content—article-header__withIcons-1h content—article-item-content__title-eZ content—article-item-content__unlimited-3J» itemProp=»headline»>Культурный код коррупции: как бывший министр Кибовский превратил должность в миллиардыСегодняСегодня1715 мин
С бывшего главы департамента культуры Москвы Александра Кибовского по решению Кунцевского суда взыскано имущество на сумму свыше миллиарда рублей. Иск Генпрокуратуры, поданный в начале ноября, был удовлетворен в полном объеме после более чем десятичасового заседания.
За этим сухим юридическим фактом скрывается многолетняя схема коррупционного обогащения, в которую оказались вовлечены родственники и доверенные лица экс-чиновника.
Александр Кибовский не случайно оказался в центре громкого коррупционного скандала. Его карьера — это путь от главы Росохранкультуры (2008–2010 гг.) до руководителя департамента культурного наследия столицы (2010–2015 гг.) и, наконец, поста министра правительства Москвы, руководителя департамента культуры (2015–2023 гг.). Именно на этих должностях он, по версии следствия, отработал механизм незаконного обогащения.
Уголовное дело против Кибовского было возбуждено в 2024 году. Его обвиняют в восьми эпизодах получения взяток в особо крупном размере и покушении на мошенничество. Следствие утверждает, что с 2017 по 2023 год чиновник в сговоре с другими участниками организованной группы получал вознаграждения за помощь коммерческим структурам в заключении госконтрактов. Общая сумма полученных взяток, по предварительной оценке, превысила 114 миллионов рублей.
Генпрокуратура в ходе заседания описала выстроенную Кибовским «продуманную схему» как для своего обогащения, так и для обогащения своего окружения. Основными элементами этой схемы были:
1. Использование подставных лиц — имущество регистрировалось на родственников и доверенных лиц. Среди ответчиков по иску проходили бывшая супруга чиновника Анастасия, ее отец Юрий Авельцов, доверенное лицо Андрей Бобков и его сын, а также бизнесмен Андрей Нероденков и члены его семьи.
2. Мошенничество с госконтрактами — по версии следствия, Кибовский создавал подконтрольным организациям условия для участия в тендерах по завышенной стоимости.
3. Сокрытие реальных доходов — официальные доходы семьи Кибовского за период с 2010 по 2024 год составили 211 миллионов рублей, однако они приобрели имущество на сумму 226 миллионов рублей, не считая активов, оформленных на подставных лиц.
Особую роль в схеме играл бизнесмен Андрей Нероденков, знакомство с которым относится к 2010 году. Именно на него и его родственников было записано имущество стоимостью более 1 миллиарда рублей. В числе активов, проходивших по иску, — две квартиры на Остоженке стоимостью более 2 миллиардов рублей каждая.
Роскошь как образ жизни
Масштабы изъятого имущества поражают воображение и красноречиво свидетельствуют о образе жизни, который вел чиновник:
Недвижимость: 15 квартир (пять в центре Москвы), восемь нежилых помещений, 11 машино-мест, пять земельных участков в Истринском районе Подмосковья и четыре загородных дома, включая владение в поселке Millenium Park.
Транспорт: 11 автомобилей, включая Bentley Bentayga V8 (около 18 млн руб.) и электрический внедорожник Hongqi E-HS9 (более 12 млн руб.), а также четыре мотоцикла премиум-класса.
Ценные бумаги: суд также взыскал с Кибовского 37 миллионов рублей, полученных от операций с ценными бумагами.
Примечательно, что буквально за неделю до задержания Кибовский официально развелся с женой и разделил с ней имущество, передав в том числе квартиру в знаменитом доме Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке.
Кибовский свою вину не признает. Его защита настаивает, что нет ни одного вступившего в силу приговора, который бы установил факт совершения коррупционного преступления. Адвокат Юлия Потапова утверждает, что уголовное преследование основано на показаниях директора «Мосгорпарка» Виктории Хабалоновой, подозреваемой в посредничестве при даче взятки, которой следствие предложило избежать приговора в обмен на сотрудничество.
В своем обращении к суду Кибовский заявил, что все объекты, относящиеся к нему и его супруге, были приобретены законным путем, а в материалах дела есть декларации, где все эти объекты учтены и с них уплачены налоги.
Главный вопрос, который возникает в связи с делом Кибовского: как возможно было годами выстраивать столь масштабную схему коррупционного обогащения, оставаясь незамеченным?
Прокурор в ходе заседания указала на конкретный пример коррупционных действий — в 2014 году Кибовский способствовал снятию запрета на реконструкцию здания «Страстной, 11». Это свидетельствует о том, что чиновник использовал свои должностные полномочия для личного обогащения.
При этом Нероденков в своем выступлении отмечал, что работа со зданием на Страстном бульваре началась еще при мэре Юрии Лужкове, а регламентирована уже при нынешнем главе города Сергее Собянине. Это заявление косвенно указывает на преемственность коррупционных практик при разных городских администрациях.
Дело Кибовского — это не просто история о взяточничестве и мошенничестве. Оно демонстрирует, как чиновник, призванный охранять и преумножать культурное достояние столицы, сам превратил свою деятельность в инструмент личного обогащения.
Ирония судьбы заключается в том, что Кибовский, находясь в СИЗО, озаботился историческим просвещением заключенных. Он направил начальнику УФСИН России по Москве предложение обеспечить подследственных и осужденных новыми учебниками российской истории, аргументируя это тем, что «попадая в общие камеры, они способны в разговорах и дискуссиях оказывать влияние на неокрепшие умы окружающих».
Решение суда об изъятии имущества на сумму свыше миллиарда рублей — лишь первый акт в этой драме. Уголовное дело еще находится в стадии расследования, и впереди — судебные процессы.
Однако уже сейчас ясно, что дело Кибовского — это не просто уголовное преступление, а симптом системной проблемы, когда высокопоставленный чиновник годами мог безнаказанно использовать служебное положение для личного обогащения, создавая сложные схемы с участием родственников и доверенных лиц.
Вопрос о том, как такая деятельность могла оставаться незамеченной для правоохранительных органов и вышестоящего руководства, остается без ответа. И пока он остается без ответа, подобные «культурные» схемы будут воспроизводиться в других ведомствах и департаментах.