Мировая война за микрочипы

Как решать вопрос с запретом на ввоз в Россию тайваньских микрочипов, кто на самом деле держит в руках всё производство и почему сложно наладить собственное, рассказал Дмитрий Дробницкий в программе Владимира Соловьёва «Полный контакт».

Дробницкий: Тайвань – это очень хитрая штучка.

Соловьёв: Только что заявили, что они запрещают экспорт в Россию и Белоруссию микрочипов с частотой выше 25 МГц и оборудования для производства. Может, нам вместо Китая побеседовать с Тайванем?

Дробницкий: Я не думаю, что товарищ Си обрадуется нашей несогласованной помощи в данном вопросе, но вопрос Тайваня становится очень жёстким. Ситуация-то вот какая, Тайвань в 1979 году был признан не государством. Поначалу это был официальный член Совбеза ООН. Китайская республика со столицей в Тайбэе была единственным Китаем, который вообще признавался всем миром. А коммунисты, которые сидели в Пекине, выигравшие гражданскую войну, они как бы никто. Потом стало понятно, что это перекос, так дальше нельзя и кроме всего прочего надо отрывать Китай от Советского Союза. Ну и начали устанавливать отношения с Пекином. Киссинджер придумал изящнейшую конструкцию. Это так называемая фигура умолчания вокруг Китая. Официально это называется «политика единого Китая». Никакого Тайваня не существует. Это провинция единого Китая со столицей уже в Пекине. Единственный Китай – это тот, который представляется Пекином. Пекин сел в Совбезе ООН. С Тайванем были разорваны дипломатические отношения, более того, на политических картах официальных Госдепартамента Тайвань исчез. Но при этом тайваньской элите было обещано, что её защитят от коммунистов китайских, ежели что. Тайвань как бы есть, а как бы государства такого нет.

В Токио на саммите AUKUS Байдена припёрли к стенке: «Будете воевать за Тайвань?» Он ответил: «Ну, конечно, это наши обязательства». Он не мог в Токио сказать ничего другого, потому что Японию надо втягивать в AUKUS.

Соловьёв: Да, но то, что сейчас они нам микрочипы и оборудование перестают поставлять, это же хамство?

Дробницкий: Мы сейчас живём в эпоху хамства.

Соловьёв: Как-то надо отвечать, получается. Поэтому я и говорю, как мы можем ответить, а в подарок «Калибры»?

Дробницкий: Нет-нет-нет, мы должны поинтересоваться у китайских товарищей, что они думают по поводу решения самой сложной проблемы современности, а именно дефицита компьютерных микрочипов в мире. Более того, учитывая, что мы стараемся обеспечить всем необходимым Китайскую Народную Республику в это непростое время, продовольствием, нефтью и газом…

Соловьёв: А инертный газ они откуда берут, тайваньские товарищи для производства своих товаров?

Дробницкий: Да-да-да. Одним из источников является российская химия, это правда.

Соловьёв: То есть теперь мы им полностью отрубаем поставки нашего инертного газа, как раз вчера постановление правительства на эту тему было.

Дробницкий: Тут ещё вот какое дело, мы же должны с этим дефицитом разбираться в рамках тех стран, которые являются нам дружественными или которые не являются нам недружественными. Китай нам дружественная страна в некотором смысле, поэтому мы должны с китайскими товарищами этот вопрос обсудить. Дефицит компьютерных микрочипов будет только усиливаться. Через 2,5 года мир порвёт просто на британский флаг от этого дефицита, очень многие индустрии, автомобильную, станкостроительную, все. Если через 2,5 года в каких-то частях света не будет лишена проблема дефицита микрочипов, мы будем ездить на машинах с ручными коробками передач, ну, это ладно, Соловьёв LIVE мы будем вести через камеры на лампах.

Соловьёв: Вот-вот.

Дробницкий: Поэтому у китайских товарищей нужно поинтересоваться, каким образом они будут обеспечивать безопасность более чем союзника в плане компьютерных микрочипов. Если им для этого потребуется специальная военная операция на острове Тайвань или особая поддержка партии «Гоминьдан», которая является прокитайской, welcome, чем мы можем помочь? А мы со своей стороны поможем всем, чем необходимо. Вот есть недружественные страны, они пусть разбираются со своими делами как хотят, а мы вот здесь. Самое главное при этом для китайских товарищей, надо, мне кажется, тоже им это объяснить, не допустить вывоз «чистых комнат» с территории Тайваня и, самое главное, вывоз инженеров.

Соловьёв: Да, сейчас идёт вывоз специалистов бешеный. А что нам мешает своё производство наладить?

Дробницкий: Здесь, конечно, нужны специалисты. То, что мне рассказывали, это, конечно, годы и годы. При самом ускоренном развитии это годы.

Соловьёв: А если этим людям выстрелить в ногу, которые это рассказывали.

Дробницкий: Тогда чуть меньше лет, но на деле там…

Соловьёв: Подожди, я чисто физически не могу понять, что там годы? Ну купите специалистов, купите оборудование.

Дробницкий: Оборудование не купишь. Есть голландская компания, которая занимается литографией. Эту компанию напрочь выкупил Intel, Samsung и как раз тайваньская Semiconductor industry – крупнейший производитель чипов, который производил прекурсоры для нашего «Байкала» и другое. Это крупнейший производитель современных микрочипов в мире. Тайвань – это микрочиповая фабрика мира. Именно поэтому её положение в мире – это не только какие-то амбиции товарища Си, эта часть – ключевая штука вообще для современной индустрии. Они осуществляют сборочное производство этого всего дела, но на деле технология находится в руках у трёх компаний. Это именно оборудование для производства чипов. Это сложная вещь.

Соловьёв: Да какой, было целое управление «Т», которое работало в структуре КГБ СССР, Службы Внешней Разведки, как это сейчас называется. Но было же целое направление, которое занималось исключительно научно-техническими разработками. Мы что, работать разучились?

Дробницкий: Когда забирали у фашистской Германии после окончания Второй Мировой войны…

Соловьёв: Заводы вывозили, да.

Дробницкий: Да, только два года вывозили. А первая наша «Р-1» на базе вполне работоспособной «Фау-2» полетела через три года. Даже в тех условиях, когда всем Лаврентий Павлович руководил, это всё равно годы были, хотя взяли и завод, и специалистов, и работоспособные образцы. И мы, и американцы запустили первую ракету спустя три года. Возможно, сейчас время ускорилось, но дефицит и ситуация в мире, она ещё более жёсткая, и кто быстрее успеет.

Соловьёв: У нас же этим в структуре Евтушенкова, да, вроде занимаются?

Дробницкий: Это я не скажу. У нас же вот этот «Байкал», который отечественный процессор был, для него же в Калининграде построили фабрику по склейке этих самых процессоров из пластин, которые делали в Тайване. Это называлось локализация. А до этого наш процессор «Байкал» просто разработан был здесь, а делалось всё полностью там же.

Соловьёв: Как обычно.

Дробницкий: Это «как обычно» – это старая схема работы международного разделения труда. Пока существовала глобализация и не было очевидного всем того, что эта схема ломается и не работает, не отвечает ничьим интересам, все так и старались работать. На все потуги сказать «ребята, надо делать собственные процессоры», никто не реагировал. Я когда это сказал в 2012 году, меня просто выгнали из приличного общества. Я тогда это про самолёты и про процессоры сказал. Мне сказали: «Больше не приглашайте Дробницкого, он несерьёзный человек. Он просто какой-то дурачок». На передаче «Вечер с Владимиром Соловьёвым», по-моему, три года назад говорили о процессорах. Все сказали: «Ребята, ну какие процессоры?»

Соловьёв: То есть «Эльбрусу» – нет.

Дробницкий: А сейчас действительно это встало в полный рост. Ещё раз, дефицит компьютерных микрочипов в мире завтра станет гораздо более острой проблемой, чем дефицит энергоресурсов в той же Европе, Америке и где-то ещё. Кстати, в Америке нет дефицита энергоресурсов, это они просто мировой рынок хотят контролировать.

Соловьёв: Всё очень просто. То, что один человек сделал, другой человек всегда может повторить. Человечество устроено по такому принципу. Извини, у нас аэрокосмическая индустрия была, и для неё была своя макромикроэлектроника. Микро её называть язык не повернётся, но тем не менее что-то делали. Ну детский сад.

Дробницкий: Делали. Другое дело, что мы начали точно так же, как китайцы начали в 70-х годах, встраиваться в международное разделение труда. Мы, между прочим, с 80-х годов, несмотря на обострение «холодной войны», тоже начали свою микроэлектронику в плане базы потихонечку переводить на импорт. Вот как завод «Автоваз» построили из устаревшего «Fiat». Да, процессоры частично были локализованы. На самом деле ещё при советской власти мы начали ввинчиваться в эту глобализацию, когда она и началась. И казалось тогда партийным лидерам, что мы идём в ногу со временем.

Соловьёв: Это была большая ошибка. «Мы идём на говно». Прав был Леонид Ильич, просто не там ставил паузы.