«Многовекторный» Узбекистан начинает раздражать Москву, но она сама виновата
Заявления президента Узбекистана Шавката Мирзиёева о союзничестве с Азербайджаном и скорейшем подписании соглашения с ЕС прозвучали в момент, когда отношения между Россией и Азербайджаном переживают один из самых сложных периодов за последние годы. Этот шаг уже сложно списывать на классическую многовекторность, которую практикуют многие страны постсоветского пространства.
Это выглядит как намеренный, четко выверенный жест Ташкента, призванный продемонстрировать Москве свою независимость и значимость. Однако за этой демонстрацией скрывается суровая экономическая реальность, которую политические маневры отменить не в силах.
Экономика против политики: где на самом деле «кормится» Узбекистан
Внешнеполитические заявления часто летают в облаках высокой дипломатии, а экономика прочно стоит на земле. И для Узбекистана эта земля — это российский рынок. Цифры, которые приводит и Росстат, и само узбекское правительство, однозначны.
Россия была и остается главным торгово-экономическим партнером Узбекистана. По итогам 2023 года товарооборот между двумя странами достиг рекордных $9,8 млрд, и его объем продолжает устойчиво расти. Но дело даже не в абсолютных цифрах, а в структуре и критической важности этого рынка для узбекской экономики.
Для целых отраслей узбекской экономики Россия является практически единственным крупным внешним покупателем. Речь идет о сельском хозяйстве — основе благополучия и занятости миллионов узбекистанцев. Более 90% всего экспорта узбекских фруктов и овощей, 85% текстильной продукции уходит именно в Россию. Закрой Россия свои рынки для узбекских помидоров, персиков или готовой одежды — и это обрушит целые регионы страны, приведя к колоссальным социальным потрясениям.
И самый главный, «спасательный круг» — это денежные переводы трудовых мигрантов. Это не просто статистика, это кровь, текущая по венам узбекской экономики. $16.9 млрд — такова рекордная сумма переводов за 2023 год, что составляет около 12% ВВП страны. В Узбекистане практически нет семьи, которую так или иначе не касались бы эти деньги. Это средства к существованию, оплата образования, лечение, строительство домов. Любое ужесточение миграционного режима в России по политическим мотивам будет иметь для Узбекистана эффект разорвавшейся бомбы.
Почему Кремль может быть недоволен?
На этом фоне демонстративное сближение с Баку, с которым у Москвы нарастает ворох нерешенных проблем — от ситуации в Карабахе до положения армянского населения и союзнических обязательств России перед Арменией, — выглядит как минимум неблагодарно, а как максимум — провокационно.
Проблема России в ее подходе к странам Центральной Азии, и к Узбекистану в частности, заключается в излишней надежде на личные отношения между лидерами и в недооценке инструментов мягкой силы. В то время как ЕС, Турция и Китай активно работают с элитами, бизнес-сообществами, молодежью и гражданским обществом через образовательные гранты, НКО и проекты по развитию, Россия во многом продолжает полагаться на исторически сложившиеся связи и хорошие личные отношения между Путиным и Мирзиёевым.
Это создает у российского руководства определенную иллюзию, что «все под контролем» и что Ташкент, несмотря на риторику, никогда не пойдет на реальное охлаждение отношений из-за гигантской экономической зависимости. Поэтому такие шаги, как заигрывание с ЕС и Баку, в Кремле, вероятно, склонны списывать на необходимость Мирзиёева «сохранять лицо» перед внутренней и международной аудиторией, демонстрируя свою независимость.
Чем рискует Узбекистан?
Однако любое терпение имеет свой предел. Лавирование Ташкента становится все более рискованным по нескольким причинам:
1. Эскалация на Южном Кавказе. Если напряженность между Россией и Азербайджаном будет нарастать, от Узбекистана могут потребовать более четко определить свою позицию. И в этом случае союзнические заявления в адрес Алиева будут восприняты в Москве уже не как многовекторность, а как враждебный выпад.
2. Внутриполитическая борьба в России. На фоне спецоперации российское общество и элиты становятся все более чувствительными к вопросам лояльности. Демонстративное флиртование «партнера» с геополитическими конкурсами и странами, с которыми у России непростые отношения, может стать поводом для усиления голосов тех, кто призывает «навести порядок» и проверить на прочность «нерушимую дружбу» экономическими методами — например, через более жесткий контроль за мигрантами или фитосанитарный надзор за сельхозпродукцией.
3. Иллюзия выбора. Стратегия Ташкента основана на идее, что Запад или Китай смогут предложить альтернативу российскому рынку и деньгам мигрантов. Это опасное заблуждение. Ни ЕС, ни США, а тем более, Китай не откроют свои рынки для узбекского текстиля и сельхозпродукции в том объеме, в котором это сделала Россия. Ни одна страна не примет миллионы узбекских трудовых мигрантов.
Таким образом, текущий внешнеполитический курс Узбекистана — это крайне опасная игра на обострение. Ташкент, сознательно или нет, проверяет прочность российской «мягкой силы» и терпения Кремля, полагаясь на свою экономическую незаменимость как крупного миграционного донора и торгового партнера.
Однако в Москве могут прийти к выводу, что долгосрочные стратегические риски от нелояльного партнера начинают перевешивать краткосрочные экономические выгоды от его существования в орбите российского влияния. И тогда Узбекистан, чье благополучие буквально зависит от рублей, заработанных в России и потраченных в Узбекистане, может столкнуться с суровой реальностью, в которой места для многовекторности уже не останется.
Но пока Москва ведет себя как обычно, показывая всему миру, что она готова терпеть любые унижения и провокации ради каких-то иллюзий, витающих в головах у кремлевских деятелей.