Огромные барьеры стоят перед предстоящим отказом ЕС от российского газа

Европе нужны новые терминалы, корабли, источники и изменение поведения. Обещание европейских политиков сократить зависимость ЕС от российского газа на две трети в этом году выполнимо, но, по словам отраслевого аналитика, будет «болезненным и дорогостоящим».

«Я думаю, что эти две трети могут быть и будут выполнены», — сказал Asia Times Сверре Алвик, директор по исследованиям энергетического перехода в DNV, классификационной и консультативной организации со штаб-квартирой в Норвегии, работающей в глобальном морском и энергетическом секторах, — «Но это обходится дорого, и Европа, похоже, готова принять эту цену такой, какая она есть сейчас». Альвик, автор опубликованного в прошлом месяце отчета DNV под названием «Война на Украине не сорвет энергетический переход в Европе», отметил, что политическая и общественная воля пока кажется непоколебимой. «Люди ощущают войну в том смысле, что энергия очень дорога», — сказал он. Но он пока не видит признаков протеста или движения избирателей против санкций в отношении российского природного газа, который многие считают «топливным мостом» к обезуглероженному миру. «Мы могли бы увидеть это, если бы на выборах во Франции был другой исход, но мы этого не увидели», — сказал он, — «Чем дольше будет продолжаться война, тем больше она будет влиять на нашу повседневную жизнь и тем больше будет вопросов о том, правильно ли мы поступаем, но я пока не вижу такого влияния на население в целом или на политику».

Увеличение расходов — как на энергию, так и на новые объекты, необходимые для обеспечения импортозамещения в России — вряд ли изменит ситуацию. «Страны найдут деньги, поскольку это срочно с точки зрения энергетической безопасности», — сказал Алвик. В то время как зависимость ЕС от импорта энергоносителей из России была названа черной дырой в режиме санкций Запада (если не откровенным лицемерием), сама война по иронии судьбы работает как своего рода уравновешивающий фактор. По прогнозам команды Алвика, учитывая, что конфликт усиливает давление на шаткое восстановление после пандемии, растущие риски инфляции и ухудшение прогнозов по Китаю, ожидаемое падение ВВП приведет к падению спроса на энергоносители в Европе на 3% в течение двух лет.

Но в то время как Европе грозит кризис энергопотребления — цены на природный газ достигли 14-летнего максимума — риск для российских производителей выглядит еще выше. Согласно данным Statista за 2020 год, ЕС на сегодняшний день является крупнейшим покупателем российского природного газа. В 2020 году Германия была крупнейшим покупателем на международном уровне, на ее долю пришлось 19,4% от общего объема поставок. Италия была второй по величине, купив 10,2%, а Франция была на пятом месте, купив 6,1%. Диверсификация поставок российского газа от ЕС к состоятельным потребителям, например, в Восточной Азии, невозможна, по крайней мере, в краткосрочной или среднесрочной перспективе. Таким образом, по оценкам DNV, добыча газа в Северо-Восточной Евразии, в которую входят Россия, Украина и другие страны бывшего СССР, снизится на 24% в 2024 году. Похоже, это нанесет серьезный удар по экономике России, где находятся крупнейшие в мире запасы природного газа. Страна производит около 17% мирового природного газа, что делает ее третьим по величине экспортным товаром России после старой нефти и продуктов нефтехимии.

ЕС надеется на СПГ из PNG. Российский экспорт составил 33% от общего потребления природного газа в Европе в 2020 году. Это представляет собой огромную проблему для континента, поскольку он работает как для того, чтобы наказать Россию, так и для обеспечения собственной энергетической безопасности путем перехода к другим поставщикам газа и к другим источникам энергии. Согласно апрельскому отчету, «примерно одна треть потребности Европы в газе используется для отопления зданий и приготовления пищи, а еще одна треть — для производства электроэнергии. Почти 20% используется обрабатывающей промышленностью, а остальное в нефтехимии и самой газовой промышленности при производстве».

Россия поставляет в ЕС трубопроводный природный газ, или PNG. После прокладки трубопроводов PNG становится дешевле, чем сжиженный природный газ или СПГ. Тем не менее, нероссийское производство PNG в местах, связанных с европейскими газопроводными сетями — Алжире, Азербайджане и Норвегии — «может только увеличиться», отмечается в отчете. По словам Алвика, сердцевиной перехода ЕС, скорее всего, станет переход от PNG к СПГ. В пятерку крупнейших производителей последнего по состоянию на 2021 год входят Австралия, Катар, США, Малайзия и Алжир. Россия находится на шестом месте. СПГ можно транспортировать газ более гибко, поскольку он не ограничивается стационарными трубопроводами, идущими из точки А в точку Б, но стоит дороже, чем PNG.

Однако более насущной проблемой являются не цены, которые уже кусают европейских потребителей и компании, а физическая нехватка оборудования и мощностей, необходимых для СПГ. «Большой барьер это количество доступной инфраструктуры. Импортных терминалов не хватает для приема достаточного количества газа в Европу», — сказал Альвик., — «Вам нужны регазификационные терминалы, чтобы принимать сжиженный газ с судов для его регазификации». Существующим терминалам в Великобритании, Испании и Португалии не хватает мощностей и/или транспортных сетей для доставки СПГ в Европу или через нее. Итак, напрашивается два решения: одно краткосрочное, другое долгосрочное.

В краткосрочной перспективе Германия заключает глобальные контракты на FSRU — плавучие установки для хранения и регазификации, — которые могут быть пришвартованы в открытом море для регазификации СПГ и его перекачки в наземные трубопроводы. Однако, по словам Альвика, количество этих огромных машин ограничено, и они имеют лишь примерно четверть мощности терминала СПГ. По его словам, более долгосрочное решение состоит в том, чтобы построить больше терминалов СПГ, и этот процесс займет 2-3 года. Но шаги на этом фронте идут со рвением. «Поскольку это рассматривается как борьба между подавлением и свободой, демократией и диктатурой, было интересно посмотреть, как действуют политики», — сказал Никос Шпет, глава отдела коммуникаций DNV в Азиатско-Тихоокеанском регионе, гражданин Германии, — «В течение многих лет на терминалах СПГ ничего не происходило, но теперь они заключают сделки».

Однако сначала газ должен попасть на терминалы. Еще одним сдерживающим фактором, когда речь идет о замене российского, является наличие перевозчиков — огромных, чрезвычайно дорогих и чрезвычайно сложных судов, — которые перевозят СПГ через мировые океаны. По словам Шпета, производственные мощности гигантских верфей в таких странах, как Южная Корея, полностью загружены до 2024-2025 годов. «Возможно, некоторые из них бездействовали, но сейчас они не бездействуют», — добавил Альвик, — «Все идут полным ходом».

По словам Алвика, еще более долгосрочным решением проблемы энергетической безопасности является модернизация местного производства газа. По его оценкам, в период с 2022 по 2030 год Европа будет добывать газа на 12% больше. Этот газ находится на месторождениях в Северном море, и его расширение добычи является одним из признаков глобального перехода от нефти к газу. «Исторически вы закачивали газ в скважины, чтобы получить больше нефти, но теперь газ более ценен», — сказал он, — «Таким образом, вы экспортируете больше газа, что приводит к меньшему экспорту нефти».

Восполнение дефицита. По мере осуществления этого сложного перехода в игру должны будут вступить другие факторы. «Помимо подталкивания потребителей к более низкому потреблению энергии, есть возможности для согласованной политики по повышению энергоэффективности, отсрочки вывода из эксплуатации ядерных установок и экстенсивного наращивания возобновляемых источников энергии», — отмечается в отчете DNV, — «Конечно, есть возможность для ускорения на этих фронтах: бельгийская атомная энергетика, французские тепловые насосы, немецкая солнечная энергия и общеевропейский ветер будут способствовать снижению зависимости от импортируемой российской энергии».

Тем не менее в отчете содержится предупреждение: «Некоторые из этих вариантов могут иметь значение в этом году; другим потребуется несколько лет, чтобы добиться значимого эффекта». Например, отсрочка планового вывода атомных станций из эксплуатации, которую относительно легко осуществить, далеко не идеальное решение. «Есть проблемы с обслуживанием и безопасностью», — сказал Алвик. Сделать ядерную энергетику вдвойне проблематичной в качестве средства заполнения пробелов – это отношение в крупнейшей индустриальной экономике ЕС. Германия по-прежнему верна ранее взятым на себя обязательствам по поэтапному отказу от атомной энергетики до конца года. «Они предпочли бы сжигать уголь», — сказал Алвик.

Что же тогда говорить о возобновляемых источниках энергии? Война, вероятно, ускорит переход Европы к экологически чистой энергии в 2050 году, но, как отмечается в отчете, существуют проблемы со сроками, технологиями и стоимостью, связанные с зеленой энергетикой. «Несмотря на то, что поставки неископаемых ресурсов и энергоэффективность могут и будут ускоряться, существуют противодействующие силы в отношении перехода к энергетике. К ним относятся сжигание большего количества угля для замены природного газа и увеличение стоимости аккумуляторов для электромобилей и фотоэлектрических панелей. В этом смысле стремление к энергетической безопасности работает против перехода».

Хотя в отчете DNV признается, что есть много непредвиденных обстоятельств, в частности, продолжительность войны и приведет ли ее окончание к новой холодной войне в Европе или к более смягченному сценарию разрядки, в нем смоделирован полный отказ от российского газа к 2025 году. Согласно модели, в 2024 году только 6% сокращения потребления природного газа будет компенсировано углем — «топливом последней надежды». К 2023 году модернизированная атомная энергетика покроет огромные 33% дефицита российского газа. Биоэнергия, в основном из сточных вод и отходов, покроет 20% дефицита в 2024 году. Модель показала, что возобновляемые источники энергии не приносят немедленного облегчения. Однако в долгосрочной перспективе – к 2030 году – они покроют половину дефицита российского газа. К тому времени общее потребление газа в Европе снизится на 9% по сравнению с довоенной моделью DNV.

Оценка ущерба. Тем не менее конфликт продолжает порождать черных лебедей, таких как прекращение Россией поставок газа в Польшу и Болгарию в прошлом месяце. Еще один появился на прошлой неделе, когда Киев объявил, что перенаправляет порции российского газа из одной точки доступа, которая теперь контролируется поддерживаемыми Россией сепаратистами, в другую точку доступа, находящуюся под контролем Украины.

«На протяжении трубопровода есть несколько клапанов, которые вы можете перекрыть», — пояснил Алвик, отметив, что это всегда риск оператора, когда трубопроводы проходят через третьи страны, — «Эта страна может физически остановить газ, проходящий по трубопроводам, как если бы произошла утечка, скажем, если в нее врезается грузовик, вы должны остановить поток». Неясно, как повлияет шаг Киева на поставки газа в Европу. «Перенаправление возможно через сеть трубопроводов, но во всем этом есть ограниченная пропускная способность», — сказал Альвик. Хотя он «не имеет представления» о влиянии этого шага на поставки газа в ЕС, добавил: — «На данный момент я предполагаю, что есть другие маршруты с достаточным предложением».

Хотя погода в Европе в настоящее время прогревается, политики и лица, ответственные за энергетическую политику, могут столкнуться с еще более серьезными задачами по мере приближения осени 2022 года, особенно если Россия активизирует свою гибридную войну и полностью перекроет краны. «Европа хочет освободиться от двух третей российского газа в этом году, но последняя треть будет иметь более драматичные последствия», — предупредил Алвик. Нехватка энергии будет иметь последствия для промышленного производства и домохозяйств. Тем не менее, в то время как перспективы для Европы проблематичны, перспективы для России еще хуже. Построив огромные трансконтинентальные трубопроводные сети через Евразию в Европу, она не сможет просто перенаправить свои поставки на восток. «У газа более короткий путь в Европу, чем на восток», — сказал Альвик, — «Что останавливает увеличение экспорта, так это то, что в трубопроводах больше нет экспортных мощностей. Для строительства новых трубопроводов в Китай потребуется 5-10 лет».

ЭНДРЮ СЭЛМОН