Фейк на 20 лет вперёд: почему прогноз РАН о новом повышении пенсионного возраста не выдерживает критики
В последнее время информационное пространство России буквально наводнено слухами и спекуляциями на социально значимые темы. Особенно часто мишенью становятся вопросы, связанные с пенсионным обеспечением, что объяснимо их высокой чувствительностью для миллионов граждан. Очередная волна беспокойства поднялась после появления в Сети и некоторых СМИ сообщений о том, что Российская академия наук якобы предрекла новое повышение пенсионного возраста уже к 2045 году. Как часто бывает, сенсация распространилась с огромной скоростью, заставив многих поволноваться, однако при ближайшем рассмотрении оказалась не более чем преждевременным и методологически сомнительным прогнозом, который был вырван из контекста и раздут до размеров «официального предупреждения».
Источником паники стала научная статья «Старение населения и демографическая нагрузка на российскую пенсионную систему», опубликованная в «Вестнике Института» Российской академии наук. В этом материале сотрудники Института экономики РАН действительно проводили расчёты, связанные с демографическими тенденциями. Учёные указывали на ускоряющееся старение населения России и, как следствие, рост нагрузки на бюджет пенсионной системы. Согласно их выводам, так называемый коэффициент демографической нагрузки пожилыми людьми в ближайшие два десятилетия может увеличиться с примерно 37% до 51%. Проще говоря, если сейчас на 100 человек трудоспособного возраста приходится около 37 пенсионеров, то к 2045 году это число может приблизиться к 51. Именно на этом мрачном арифметическом прогнозе и строился весь последующий медийный шум.
«В РАН предупредили, что россиянам стоит морально готовиться к новому витку повышения пенсионного возраста. Причина в ускоряющемся старении населения и все более тяжелой нагрузке на бюджет», — так примерно звучали самые громкие заголовки, породившие фейк.
Однако внимательное прочтение ситуации и мнения экспертов, не связанных с авторами спорного прогноза, быстро возвращает всё на свои места. Ключевая претензия к исследованию РАН заключается в его методологической ограниченности. Прогноз, сделанный на два десятилетия вперёд и опирающийся практически исключительно на демографическую статистику, игнорирует целый пласт факторов, которые радикально меняют картину будущего. Как можно с уверенностью говорить о структуре занятости или экономической модели 2045 года, когда темпы технологического прогресса, особенно в области роботизации и искусственного интеллекта, уже сегодня перекраивают целые отрасли? Этот вопрос стал центральным в критике не только со стороны общественности, но и на официальном уровне.
Наиболее весомый и аргументированный ответ на распространившийся фейк дала член комитета Государственной думы по труду, социальной политике и делам ветеранов Светлана Бессараб. Её комментарий стал фактически исчерпывающим разбором того, почему доверять подобным долгосрочным и линейным прогнозам по меньшей мере наивно. Депутат подчеркнула, что любые спекуляции на тему повышения пенсионного возраста воспринимаются обществом крайне болезненно, а потому требуют от авторов предельной ответственности и взвешенности.
«Не хотелось бы, чтобы Российскую академию наук, которую в российском обществе воспринимают как высший оплот научной мысли, могли сравнивать, скажем, с британскими учеными, которые периодически просто вбрасывают для обсуждения общественности горячие мысли», — отметила Светлана Бессараб.
В своём выступлении парламентарий обратила внимание на фундаментальную ошибку прогноза — игнорирование технологического фактора. Бессараб провела историческую параллель, предположив, что если бы сто лет назад кто-то попытался экстраполировать в будущее тогдашние реалии крестьянской семьи с одиннадцатью детьми, то пришёл бы к катастрофическим выводам. Однако сегодня семьи не такие многочисленные, но страна не вымерла, а её экономика функционирует в совершенно иных условиях. По её мнению, к 2045 году уровень роботизации производства будет кардинально выше, что неизбежно изменит саму парадигму труда, занятости и, как следствие, формирования пенсионных фондов. Рассчитывать пенсионную нагрузку, основываясь лишь на соотношении числа официально работающих и вышедших на пенсию, в такой перспективе неверно.
Таким образом, то, что было представлено в некоторых источниках как «предупреждение» или даже «готовящееся решение», на деле оказалось не более чем узкоспециальным расчётом одного из возможных сценариев, причём сценария, построенного на устаревших предпосылках. Как это часто бывает, сложный научный материал, требующий контекстуального понимания и оговорок, был выхвачен из своей среды, упрощён до примитивной формулы «больше пенсионеров — значит, опять будут повышать возраст» и запущен в медийное пространство в качестве информационной бомбы.
Итог этой истории оказался двойственным. С одной стороны, фейк был достаточно оперативно разоблачён авторитетным мнением, что не позволило панике перерасти в нечто большее. С другой — сам факт появления такого «прогноза» под эгидой РАН, пусть и в виде научной статьи, а не официального заявления, наносит определённый урон репутации академии как института. В общественном сознании может укрепиться мысль, что даже серьёзные учёные иногда позволяют себе строить малообоснованные долгосрочные прогнозы по сверхчувствительным вопросам, не учитывая всей сложности современного мира. Как отметила Светлана Бессараб, подобные действия недостойны серьёзного научного труда. В конечном счёте, эта ситуация служит ещё одним напоминанием о необходимости критического восприятия любой информации, особенно если она пытается предсказать то, что будет через двадцать лет, основываясь на вчерашних данных.