Пока Маск осваивал Марс, «Роскосмос» пилил бюджет: две идеологии бизнеса, два взгляда на жизнь
Гендиректор «Роскосмоса» Дмитрий Баканов сделал необычное и глубокое заявление, признав, что успех Илона Маска отчасти родился из-за того, что его не услышали в России. Это редкий случай осмысления прошлых ошибок на самом высоком уровне. Что стоит за этим признанием и какие выводы делает теперь российская космическая отрасль, анализирует канал «Тема.Главное».
В начале 2000-х молодой Илон Маск, одержимый идеей освоения Марса, действительно пытался наладить контакты с Россией. Он приезжал в Москву с целью купить списанные межконтинентальные баллистические ракеты (МБР «Днепр» на базе РС-20, известной как «Сатана»), чтобы использовать их для запуска своих первых космических аппаратов.
Что произошло: Маска и его спутников восприняли как наивных американских выскочек без денег. По легенде, один из российских конструкторов на переговорах буквально послал его куда подальше, крикнув вслед: «Малыш, иди отсюда!» (или что-то в этом роде). Российская сторона запросила за ракеты завышенную, по мнению Маска, цену и отнеслась к его предложению с высокомерием и насмешкой.
Реакция Маска: Вместо того чтобы сдаться, он на обратном пути в самолёте заявил своим коллегам: «Ребята, я думаю, мы можем построить эту ракету сами». Эта ситуация стала ключевым триггером. Его не услышали, не восприняли всерьёз и отвергли. Это задело его амбиции и стало мощнейшим мотиватором доказать, что они ошибаются.
Более глубокий смысл: «Стиснув зубы, он разработал…»
Баканов говорит о фундаментальном принципе: непризнание и сопротивление могут стать топливом для прорыва.
Отсутствие поддержки извне: Если бы Маск нашёл в России лёгкий путь — купил бы ракеты и стал просто очередным «спейс-дилером», — у него не было бы жгучей необходимости создавать своё с нуля. Отсутствие «костылей» заставило его идти своим, революционным путём.
Мотивация доказать свою правоту: Желание доказать скептикам (в лице всей мировой космической индустрии, включая Россию и США), что он прав, а их традиционные подходы устарели, стало для Маска и SpaceX мощным двигателем. Они работали не просто для profit, а чтобы совершить революцию.
Эта история — не просто курьёзный эпизод. Это точка бифуркации, где пути российской и зарождающейся американской частной космонавтики радикально разошлись. Российская сторона увидела в Маске очередного перекупщика, а не архитектора будущего.
Его амбиции были восприняты как угроза сложившемуся порядку вещей, а не как возможность. Результатом стала не покупка, а создание с нуля компании SpaceX, которая за два десятилетия перевернула все устои космической индустрии.
Чем завершилось высокомерие для «Роскосмоса» и упорство для Маска
Сегодня итог этого стратегического выбора можно измерить в конкретных экономических и операционных показателях.
Модель SpaceX:
Принцип: Частные инвестиции, ориентация на прибыльность, вертикальная интеграция, культ постоянной инновации и итеративных улучшений.
Ключевой показатель — стоимость запуска. Благодаря технологии возвращаемых первых ступеней Falcon 9, компания Маска смогла обрушить цену вывода 1 кг груза на орбиту. Если у «Роскосмоса» цена пуска ракеты «Союз» измерялась десятками миллионов долларов, то Falcon 9 предлагает те же услуги в разы дешевле.
Эффективность: Корпорация работает на принципах жесткой эффективности. Один и тот же продукт (ракета) используется многократно, а цикл разработки и тестирования сжат до предела.
Модель «Роскосмоса» (традиционная):
Принцип: Государственное финансирование, выполнение в первую очередь госзаказа, жесткая иерархия, консервативность технологий.
Ключевой показатель — выполнение плана. Экономическая эффективность десятилетиями была вторична по отношению к гарантированной надежности и выполнению стратегических задач. Бюджет формировался по остаточному принципу, а коммерческие пуски были приятным дополнением, но не основой выживания.
Неэффективность: Отсутствие конкуренции и рыночных стимулов привело к стагнации, технологическому отставанию в ключевых areas (например, электронная компонентная база) и хроническому перерасходу средств.Пока SpaceX создавала многоразовые ракеты и глобальную спутниковую группировку Starlink, «Роскосмос» продолжал эксплуатировать советский задел, сталкиваясь с проблемами в создании новой ракеты «Ангара» и многоразового корабля «Орел».
Дмитрий Баканов: признание как первый шаг к реформам
Само по себе заявление Дмитрия Баканова знаково. Глава госкорпорации не часто позволяет себе публично размышлять об альтернативных сценариях и упущенных возможностях. То, что он решился об этом рассказать, свидетельствует о двух важных вещах:
Личная вовлеченность и анализ. Баканов не просто констатирует исторический факт. Он проводит глубокий анализ мотивации, показывая, что понимает психологию инноватора. Фраза «стиснув зубы» говорит о том, что он видит в Маске не просто удачливого бизнесмена, а целеустремленного человека, движимого идеей и обидой.
Стремление извлечь правильные выводы. Это заявление — не самобичевание, а сигнал о смене парадигмы. Баканов, по сути, публично формулирует для всей отрасли урок: высокомерие и закрытость ведут к стратегическим поражениям. Современная космическая гонка выигрывается не гигантскими бюджетами, а agility, скоростью принятия решений и готовностью слушать даже самых неожиданных игроков.
Вывод для российской космонавтики, который, судя по всему, и делает Баканов, заключается в том, что будущее отрасли невозможно без принятия новых правил игры. Это подразумевает:
Большую гибкость и открытость к частным инициативам (как в проекте «Сфера»).
Жесткую ориентацию на экономическую эффективность и снижение издержек.
Создание среды, где амбициозные идеи не «посылают», а внимательно изучают и, если нужно, берут на вооружение.
Признание ошибки — признак силы, а не слабости. Осознание того, что упустил «Роскосмос», может стать тем самым горьким лекарством, которое необходимо для начала настоящей трансформации. Иначе история с недооцененным визионером может повториться вновь, а отставание станет необратимым.