Польские восстания и колониальные интересы Европы

В этом году Польша отмечает 191-ю годовщину Ноябрьского восстания 1830 г. Как и восстание 1863 г. оно рассматривается в историко-хронологической связке с восстанием Костюшко 1794 г. и крепко впаяно в идеологию противостояния поляков российскому государству в борьбе за независимость Польши.

Взор на восстания 1794, 1830 и 1863 гг. как на изолированные от мировой политики события не позволяет дать им полную историческую и геополитическую оценку. Навязываемый официальной польской историографией зауженный взгляд на восстания как исключительно на этапы борьбы за возрождение Речи Посполитой выгоден Варшаве, т.к. позволяет убрать из фокуса общественно-патриотического внимания другие процессы, проходившие параллельно с польскими восстаниями и имевшие на них конкретное влияние.

О пропагандистской значимости антироссийских восстаний в современной европейской политике свидетельствует факт содействия Европейского фонда регионального развития работе Музея Независимости Польши, который регулярно касается данной тематики (1). Эта тенденция вполне укладывается в процесс подгонки истории под современные геополитические нужды антироссийских сил в Европе.

Посвященные польским восстаниям материалы музея осознанно не учитывают того, что восстания происходили не в геополитическом вакууме. Западные столицы не только присматривались к действиям поляков, но и оказывали закулисное на них воздействие. Особенно явно это проявилось в 1831 и 1863 гг. Польский политэмигрант Енджей Гертых (Jędrzej Giertych) в книге «За кулисами Ноябрьского восстания» утверждал, что поляков на восстание толкали французы и англичане (2). И речь шла не о независимости Польши.

В Париже свергли монарха Карла Х, настроенного на сотрудничество с Россией, Лондон лоббировал отрыв Бельгии от Нидерландов, Пруссия опасалась помощи России Карлу Х. Чтобы сковать действия России, европейским столицам срочно нужно было восстание в Польше, а не независимость Польши, и они его подняли (3). «Ещё предстоит выяснить вопрос официального отрицания и замалчивания стороннего влияния [на восстание]. Но всегда нужно помнить, что поднимали восстание одни, а управляли его ходом другие», — констатировал Гертых.

Восстание 1863 г. происходило в том же духе. Об этом Гертых писал в другой книге — «За кулисами Январского восстания» (Kulisy Powstania Styczniowego). Видный польский политик Роман Дмовский говорил позже, что Январское восстание польскому народу навязали дети (4). Стефану Бобровскому, одному из инициаторов восстания, было 22 года, многие его соратники были приблизительно такого же не мудрого возраста.

Франции и Англии для возможности дальнейшего проведения колониальной политики в Америке, Азии и Африке нужно было устранить Россию из Европы. Наполеон III обещал полякам помощь, но не оказал её. Одновременно Пруссия, опасаясь польско-российского сближения (именно так она оценивала период правления Велёпольского), тайно приветствовала восстание, но затем его подавила, тем самым встав между поляками и Россией.

Определенная свобода рук, полученная Великобританией и Францией по итогам восстания 1830 г., позволила им провести две опиумные войны в 1840-1842 и 1856-1860 гг. Желая того или нет, своими действиями польские повстанцы помогли европейским наркоторговцам, а не Польше. Сегодня ни один польский историк не напишет об использовании Лондоном и Парижем польских восстаний для усиления колониального гнёта над другими народами, вплоть до наркоторговли, а так было.

Опыт соучастия в истреблении порабощённых народов Азии и Африки у повстанцев тоже был. Уцелевшие боевики из отрядов Костюшко сбились в польские легионы и подавляли восстание рабов на Гаити в 1801-1805 гг. в составе французских оккупационных войск. Надеяться на помощь в борьбе с Россией европейских держав поляки могли только при условии поддержки их колониальной политики. И они её поддерживали.

Будущее Речи Посполитой как независимой державы поляки мыслили как союз с ведущими западноевропейскими государствами, а таковыми эти государства стали благодаря безжалостной экономической эксплуатации заморских колоний. Свободолюбивый лозунг польских повстанцев «За нашу и вашу свободу!» был политическим лицемерием. Он был адресован белорусам и малороссам, но при этом никак не касался народов, угнетённых европейскими колонизаторами. За всю историю антироссийской Польши не было ни одного официального выступления, даже словесного, с осуждением европейского колониализма в защиту африканских рабов или американских индейцев.

Польша рассматривалась колониальными державами как один из локальных театров действий против России, в возвышении которой эти державы видели угрозу своему геополитическому и колониальному господству. Связывая стараниями поляков руки России в Европе, эти державы могли свободно орудовать на других континентах.

Полную морально-нравственную, а не только политическую, оценку польским восстаниям можно дать исключительно в рамках анализа окружавшего их геополитического ландшафта и с учётом внешнеполитических интересов государств, на которые делали ставку повстанцы. В силу идеологических причин официальная польская историография, к сожалению, на это не способна.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Владислав Гулевич, эксперт журнала «Международная жизнь»