Православие в Казахстане: кто вносит яд раскола?

В Казахстане намерены создать автокефальную православную церковь, независимую от Московского патриархата, заручившись для этого поддержкой Константинопольского патриарха и получив от него томос. Такая вот новость. Вы удивлены? Я – не очень. Единственное, что смущает, так это то, что Казахстан преимущественно мусульманская страна, а вопрос автокефалии в исламе как бы не стоит.

Вот поэтому подобная странная идея родилась не в умах казахских правителей, а в голове бывшего священника РПЦ отца Иакова Воронцова, который не так давно был отлучён от служения и лишён сана. Казалось бы, вопрос решён и не стоит из-за действий одного маргинала видеть проблему там, где её нет?

Я и бы сам так подумал и не стал бы писать эту статью, если бы не одно «но». В 1990 году один мятежный священник Русской православной церкви тоже был поругаем за раскол и даже объявлен вне закона (церковного, разумеется), но это не помешало ему после создать раскольническую церковь, заручиться поддержкой местный властей и, в конечном итоге, добиться того, что каноническая православная церковь оказалась запрещена. Звали того священника Михаил Денисенко, более известный как патриарх УПЦ Киевского патриархата Филарет, а дело, как вы понимаете, было на Украине.

Я уже не раз отмечал, что во многих аспектах гуманитарной политики Казахстан движется строго в фарватере Украины и рано или поздно придёт-таки к аналогичному результату. И если вслед за «Незалежной» в РК появились языковые патрули, то почему бы не возникнуть и «православной церкви», альтернативной РПЦ? Даром, что вопрос канонического православия волнует меньшинство казахского населения. Впрочем, так даже ещё проще – общественный резонанс будет меньше.

Так что, при всей абсурдности, на первый взгляд, описанной ситуации, я бы не стал относиться к ней чересчур легкомысленно. Дело не в количестве православных в Казахстане (а их, кстати, по данным за 2021 год более 17%, что-то около 3,5 миллионов человек – на так уж и мало для страны с 20-миллионным населением), а в прецеденте.

Хорошо известно, что созданием ПЦУ (Православная церковь Украины) и получением ею благословения Вселенского патриарх занимались специалисты из ЦРУ и Госдепа. Процесс курировал тогдашний госсекретарь Майк Помпео. Не стоит думать, что в этот раз американцы, желающие окружить нас по периметру поясом нестабильности, упустят такую возможность. Всё это прекрасно вписывается в стратегию США по ограничению влияния РПЦ и Русского мира в целом.

Но вернёмся к личности казахстанского иеромонаха-раскольника. Впервые он попал в объектив телекамер, когда однажды на Пасху начал читать Евангелие не на церковнославянском, как принято, а на… казахском языке. Свой откровенно эксцентричный поступок служитель церкви объяснил так:

«Да, я хотел бы, чтобы казахский язык звучал в церкви и дальше – у нас есть и прихожане, и священнослужители казахи. И на мой взгляд, русские казахстанцы тоже должны знать казахский язык. И хотя большинство наших христиан русскоязычные, там, где есть много казахоязычных прихожан (а такое есть), можно потихоньку вводить элементы общения на казахском языке».

Звучит, вроде, красиво и даже в чём-то логично, но не стоит обманываться. Как совершенно справедливо заметили коллеги из тг-канала «Русские грамоты», «когда в постсоветских этнократиях русский человек начинает демонстративно переходить на местные языки – это всегда политический, антироссийский жест. Всегда. Без исключений».

Доказательства верности этого утверждения долго ждать себя не заставили. После начала Специальной военной операции Воронцов прямо с амвона выступил с резкой критикой СВО и руководства Российской Федерации. Чуть позже, в интервью казахской прессе он попытался оправдаться за свой поступок, а за одно и за использования казахского языка во время православной литургии.

«В связи с событиями прошлого года пришлось как-то самоопределяться, с кем ты. С независимым Казахстаном или с той страной, которая претендует на суверенитет соседей, которая варварски нападает на соседние государства. Я понял, что мы должны бороться за наше будущее, а казахский язык – это будущее Казахстана. Это важная часть нашего самоопределения». Конец цитаты.

Вот только веры в искренность раскольника нет ни на йоту. Задолго до известных событий он уже призывал казахстанские власти выйти из Евразийского Союза и ОДКБ, а так же запретить в республике деятельность общественных и религиозных организаций с центрами руководства в России.

И понято, что человек с подобными «убеждениями» не мог не оказаться в центре внимания казахских национально озабоченных СМИ. Так, на портале Orda.kz вышел большой материал посвящённый Воронцову, который к тому моменту успел уже сменить своё русское имя на казахское, по крайней мере, на свой страничке в одной запрещённой в России соцсети.

Жакып Аккулак – так он стал именоваться, где Жакып – это казахский аналог имени Яков, а «аккулак» переводится как «белое ухо», что является презрительным прозвищем, которым казахские националисты называют всех русских. После подобного «каминг-аута», казалось бы, с адекватностью Воронцова всё понятно, и тем не менее его мнение вдруг стало очень многим в Казахстане интересно и даже значимо.

В итоге в одном из многочисленных в последнее интервью он так объяснил свою идею с созданием отдельной православной церкви:

«Мы епископа не выбираем, нам его присылают из Москвы. Такие разговоры в церкви давно ведутся – о создании в Казахстане самоуправляемой церкви. Ещё в 90-е годы, когда мы обрели суверенитет, поднимался этот вопрос. Россия угрожает не только Украине, я, как гражданин Казахстана, вижу угрозу и нашей независимости».

При этом планы у Воронцова поистине вселенского масштаба:

«В России были представительства и Константинополя, и Александрии. Но Москва разорвала со всеми отношения. Может быть у нас будет такой центр? Во всяком случае, письмо патриарху Варфоломею в Стамбул я направил. Может быть, моего письма будет недостаточно и придется писать коллективное письмо. Но я уверен на 100 %, что дело выгорит».

Как я сказал в начале – речи очень знакомые. И постоянное апеллирование к украинскому вопросу, а через него к украинскому опыту раскола, вовсе не случайно. Это программирование. Попытка приоткрыть те самые окна Овертона – «независимое государство должно иметь независимую церковь», «на Украине получилось, получится и у нас», и прочие подобные нарративы.

Но если внимательно посмотреть вглубь проблемы, то становится очевидным, что кроме чрезмерного раздутого самомнения и кучи неудовлетворённых комплексов ничего подобными Воронцовыми не движет. И что бы они ни говорили в своё оправдание, раскольник всегда остаётся раскольником, а раскол – предательством. Предательством, яд которого отравляет души верующих.

Алексей ТВЕРСКОЙ