Просто не выдержат. Пять причин, почему Россия победит.

Когда российская операция только начиналась, многие на Западе после первых шоковых дней стали пророчить ей провал, пишет профессор иерусалимского университета на страницах «Ди вельт». Аналитики отмечали наши просчеты. Но очень скоро выяснилось, что просчеты русских — ничто по сравнению с авантюризмом Зе и стоящего за ним Запада.

Когда в феврале 2022 года начался российско-украинский конфликт, я, как и почти все западные наблюдатели, был уверен, что русские не добьются своих целей и потерпят поражение. Если убрать детали, то это оказавшееся неверным убеждение базировалось на трех основаниях.

Во-первых, с 1945 года многие регулярные армии мира терпели поражение от всякого рода «асимметричных» им противников, опиравшихся на народную поддержку: региональных восстаний, городских подпольщиков, террористов и т.д. Вспомните, например, про Малайзию — ту самую «войну в Малайе», которая неправильно рекламируется поклонниками жестких антипартизанских методов как победа британцев. (Имеется в виду конфликт малазийских крестьян и британских колониальных властей в 1948-1960 гг., закончившийся предоставлением Малайзии независимости, несмотря на военное поражение повстанцев — прим. ИноСМИ.) А ведь были еще победы повстанцев в Алжире, успешная борьба с армией США вьетнамцев — помимо этих известных примеров, приходит на ум и борьба с иностранными войсками иракцев и еще десятки похожих конфликтов в Азии и Африке. Почти без исключений во всех этих войнах оккупанты проигрывали оккупированным. Победителями выходили не регулярные армии, а повстанцы.

Вторым основанием моего ошибочного утверждения о поражении России была география: огромность территории и многочисленность населения Украины. Эти факторы убеждали меня в том, что Россия пытается захватить слишком большой кусок. Я (как оказалось. напрасно) ожидал, что результатом станет затяжной, кровавый и разрушительный конфликт. Исход его, как мне казалось, будет решен не столько на поле боя, сколько в умах людей, когда упадут духом разом и российские соединения на переднем крае, и российское население в целом.

Пример, казалось, был перед глазами: события между 1981 и 1989 годами в Афганистане, когда Советский Союз ввел войска в эту страну и оказался вовлечен в борьбу с повстанческим движением. Оказалось, что в конце этой борьбы лежало не только поражение на земле Афганистана, афганская история стала одной из причин развала Советского Союза. В пользу сценария с поражением России на Украине, как мне казалось, говорил и опыт чеченской кампании, когда россияне столкнулись там с величайшими трудностями перед тем, как им все-таки удалось вернуть в единую страну Чечню — край намного меньший и по размеру, и по населению, и по значению, чем Украина.

Ну, а третьим основанием для моей ошибки стал просто тот факт, что мне очень хотелось увидеть всем понятный хеппи-энд. В этом я мало отличался от большинства западных наблюдателей, включая глав государств, министров, военных, сотрудников спецслужб и средств массовой информации (СМИ).

Но с той поры, как я убедил себя всеми этими соображениями, прошли четыре месяца, наполненных событиями. За это время я полностью изменил свою оценку сложившейся ситуации. И вот какие факторы вынудили меня сделать это.
Первый фактор: «украинская герилья» не состоялась

Во-первых, партизанская война украинцев против россиян так и не началась. Вместо кровавой борьбы в подполье украинское руководство, как показывают его «списки пожеланий» насчет западного оружия. надеется вести межгосудраственный вооруженный конфликт без использования оружия массового поражения. Танк против танка, орудие против орудия, самолет против самолета. И все это, по-видимому, со вполне серьезным намерением не просто остановить наступление россиян, но и понемногу вытеснить их с украинской территории. Но если учесть, что на каждый украинский орудийный залп россияне пока что отвечают десятью, вышеописанную стратегию иначе, чем «рецептом для поражения» не назовешь.

Второй фактор: изменившаяся тактика русских

Русские сильно изменили свою тактику в процессе операции. Очевидно, кто-то в российском руководстве сильно недооценил противника, поскольку конфликт начался с попытки при помощи десантников захватить центры власти в Киеве. После того, как это не удалось, русские за определенное время провели работу над ошибками. В процессе потеряли свои посты некоторые высокопоставленные генералы. Но после их замены войска реально стали действовать по-другому. Последовала перегруппировка и систематическая, неторопливая борьба по ослаблению защиты украинских городов и поселений — что-то вроде действий Сталина и его генералов во второй половине советско-финской войны 1939-1940 гг.

Как и в Финляндии, а потом в период всей Второй мировой войны, русские опираются на свое мощнейшее оружие — массированные артиллерийские удары. Пока что эта тактика себя оправдывает: русские, похоже, и в самом деле сократили свои потери. А это позволит им еще долго вести эффективные боевые действия. Так они, может, выдохнутся позже украинцев, насчет которых Зеленский сам признался, что каждый день уносит от ста до двухсот его лучших бойцов.

Третий фактор: проблемы со снабжением у украинской стороны

Сами по себе западные системы вооружений, особенно системы ПВО, бронебойные системы и дроны, — все они в больших количествах украинцам, может, и помогли бы. Но ограниченные объемы поставок внушают уверенность в победе противоположной стороны. Помогает русским и многолетнее жмотство европейцев в вопросах обороны, их глупая уверенность, что «у нас в Европе война больше невозможна». Добавьте сюда еще и необходимость спешно обучать украинских военнослужащих обращению с этим оружием. Результат: мы тащимся там, где надо бежать, и неплохое в общем-то оружие или вовсе не поступает туда, где оно особенно нужно, или поступает с большим опозданием.

Играет тут роль и тот факт, что русские сражаются «у себя под дверью», а у НАТО линии коммуникаций растянуты на сотни километров — от восточных границ Украины до Польши, от Словакии и Румынии на западе до Донбасса на востоке. Доставка вооружений ведется по равнине, где все видно, где не спрячешься, а населения мало. Результат: перевозимое оружие может стать легкой мишенью для российских военно-воздушных сил. А по прибытии на место — и для любого другого вида оружия, в котором у русских есть преимущество.

Четвертый фактор: сопротивляемость российской экономики

Строгая цензура, запрещающая русским жаловаться на жизнь, затрудняет оценку того, насколько действенны западные санкции. В чем и как они ухудшили жизнь российского населения мы достоверно узнать, к сожалению, не можем. Если появляются какие-то слухи о снижении уровня жизни, то эти слухи энергично рассеивают. Тем не менее даже самый общий макроэкономический взгляд на ситуацию показывает: Россия оказалась намного более способна к экономическом сопротивлению, чем ожидал Запад. Золотые резервы России не падают, а растут.

Рубль, который после начала военных действий оказался на краю полного коллапса, вдруг обрел второе дыхание и достиг самого высокого курса по отношению к доллару за семь лет. Причем тенденция к укреплению рубля сохраняется. Когда Запад решил уменьшить экспорт в Россию, сокращение импорта и взлет цен на «бойкотируемые» российские энергоносители — все это привело к самому нежелательному для Запада эффекту: сейчас в российскую казну стекается больше денег, чем когда-либо раньше. Большая часть этих денег поступает благодаря продаже энергоносителей, продуктов питания и сырья в такие страны, как Китай и Индия. Китай в новых условиях становится промышленной державой номер один. Как только Китай справится со своими «коронавирусными» проблемами, он будет в состоянии в одиночку на основе эквивалентного обмена обеспечить Россию необходимыми ей промышленными товарами, причем на долгое время.

Пятый фактор: последствия войны для Запада

Экономические последствия конфронтации с Россией оказались для Запада намного тяжелее, чем предполагалось. Вырвать Украину из когтей России оказалось задачкой потяжелее, чем антисоветская миссия в Афганистане в 1980-е. По обе стороны Атлантики в странах НАТО инфляция выше, чем когда-либо с 1980-х годов. Особенно тяжелая ситуация в энергетике, где Россия все чаще отказывает Европе в привычных услугах. В этой сфере ЕС грозит не просто снижение безопасности поставок, а самая настоящая чрезвычайная ситуация.

Если дела так пойдут и дальше, а они почти точно пойдут именно так. Среди европейского населения будет расти недовольство. Это население в каждой отдельной стране будет все меньше расположено к тому, чтобы его собственное государство участвовало в очередной миссии с громким названием. А может, люди в ЕС и вовсе потребуют окончания таких «общих проектов». Даже в том случае, если это будет значить отпустить Украину на все четыре стороны и допустить исполнение воли Путина.

Борьба с Россией ведет к нарушению старых табу: начиная с века Просвещения Европа гордилась тем. что является оплотом свободы, справедливости и правового государства. И вдруг у всех на глазах происходит неоднократное и публичное «раскулачивание» так называемых олигархов. Такая открытая конфискация собственности частных лиц ставит все вышеупомянутые высокие слова насчет правового государства и прочего под большой вопрос. Тут стоит добавить: никто не может дать определения, кто является олигархом, а кто — нет. Пресса предполагает, что это кто-то богатый, общающийся с Путиным. Но ведь если мы следуем нормам права, тот факт, что человек, может быть, много лет назад оказался в более или менее тесном контакте с Путиным, — этот факт не должен превращать такого человека автоматически в преступника. И потом, даже если пресловутые олигархи, давно живущие на Западе, — преступники, не очень понятно, почему их так долго не трогали в западных странах? Почему они попали в поле зрения их правоохранителей только после того, как Россия начала боевые действия? И не получится ли так, что, занимаясь преследованием «олигархов» именно таким образом, Запад подкладывает мину под доверие к своим собственным высоким лозунгам и принципам?
Поймите меня правильно: ничто пока нельзя предсказать наверняка. Но, как показывает растущее количество признаков, украинский конфликт будет долгим. И победит в нем тот, у кого окажется «дыхалка» бегуна на длинные дистанции плюс способность выдерживать долгие нагрузки. И по обоим этим показателям у России неплохие шансы.

Мартин ван Кревельд (Martin van Creveld) — родился в Амстердаме в 1946 году, почетный профессор истории в Hebrew University, Иерусалим. Написал много книг по истории и военному делу. Живет в Израиле.

источник