Прозрели вслед за США: в Польше заголосили о «перезагрузке» с Россией

У Польши есть два пути: пойти в американском фарватере и перезапустить отношения с Москвой или, следуя указаниям Лондона и Парижа, оставаться главным русофобом в регионе, пишет MP. В последнем случае расплачиваться за все придется простым полякам.

Сегодня Россия не представляет собой угрозы для существования или фундаментальных интересов Польши. При этом польско-российская перезагрузка и деэскалация напряженности в Восточной Европе отвечают интересам обеих стран.

Территориальные споры между Польшей и Россией были урегулированы после Второй мировой войны и распада СССР.

Некомпетентные элиты

Элита Третьей Речи Посполитой оказалась неспособна осознать ключевые изменения, которые возвращают в обиход такие понятия, как «концерт держав», «проекция силы» или «сферы влияния». Горизонт их мышления и менталитета не простирается дальше окончательного закрепления за Польшей места в структурах коллективного Запада, при этом они вполне удовлетворены своей политической и интеллектуальной зависимостью.

В контексте польско-российских отношений наши властные элиты и ведущие комментаторы сознательно пожертвовали суверенитетом Польши ради обслуживания интересов «восточного фланга» воображаемой республики в составе коллективного Запада. Беспомощность этой позиции особенно явно проявляется сейчас, когда Дональд Трамп не собирается считаться с привычными мантрами, например, о нерушимости границ в Европе. Тем временем на Висле геополитическое мышление заменяется примитивными лозунгами, что относится и к отношениям с Россией. Между тем, в интересах Варшавы основательно пересмотреть отношения с Москвой, причем не столько ради того, чтобы адаптировать их к реальности, сколько для того, чтобы заново определить польские национальные интересы. Этого не сможет сделать нынешняя элита Третьей Речи Посполитой, которая уже достаточно себя дискредитировала своей позицией, в том числе, относительно украинского конфликта.

Тщательная ревизия установок, сложившихся в сфере польской внешней политики, тем более необходима, что сегодня мы наблюдаем закат американского присутствия в Европе и, возможно, начало эрозии НАТО. Атлантизм обанкротился, а Российская Федерация, вопреки мечтам адептов мессианства местного разлива и патриотов так называемого Междуморья, выстояла и не распалась.

С запада на восток — и обратно

Еще во время Второй мировой войны «большая тройка» держав-победительниц приняла решение о расширении польского государства на запад, единодушно признав линию Керзона в качестве послевоенной польско-советской границы. Не случайно самым ярым сторонником далеко идущей территориальной экспансии Польши в этом направлении за счет побежденной Германии был сам Иосиф Сталин. Советский диктатор, еще не определившись с урегулированием ситуации на территории, позднее ставшей Германской Демократической Республикой, стремился расширить сферу влияния польского государства-сателлита и тем самым Восточного блока. Этому особенно сопротивлялись британцы, которые пополнили и без того обширный список своих «заслуг» перед поляками, протолкнув программу территориального минимума для Польши на западе, чтобы препятствовать чрезмерному, с их точки зрения, послевоенному усилению Восточного блока. (…)

Объединение Германии в 1990 году (а фактически поглощение территории ГДР Западной Германией) Польша пережила относительно безболезненно. Именно под давлением США и Великобритании воссоединенная Германия была вынуждена признать существующую польско-немецкую границу. Так же относительно легко Польша перешла из одного блока в другой, сохранив свои территориальные приобретения, полученные благодаря принадлежности к конкурирующему с Западом лагерю социалистических государств. В этот момент уникальным образом интересы Великобритании и Польши совпали. В то время Лондон не был заинтересован в существовании на европейском континенте сильного и единого немецкого государства, а премьер-министр Маргарет Тэтчер даже выступала против присоединения ГДР к ФРГ. Однако вместе с уходом Советского Союза из Восточной Европы и последующим самороспуском этого государства существование ГДР, лишенной своего защитника, потеряло смысл. В свою очередь, Третья Речь Посполитая унаследовала территорию Польской Народной Республики, а с ликвидацией СССР получила новых соседей на востоке и севере: Литву, Белоруссию, Украину и Россию.

Польша выигрывает у Германии

Столь радикальный сдвиг территории страны на запад стал фундаментальным, эпохальным этно-геополитическим событием. Теперь польские и немецкие государства, польские и германские стихии разграничивает линия Одера и Нысы Лужицкой, что стало воплощением самых смелых мечтаний многих польских патриотов. Она ставит предел как минимум 600-летнему немецкому продвижению на Восток, лишая всякого рода германских реваншистов соответствующей этнической базы. (…)

Вышесказанное не означает, что немцы отказались от идеи вассализации Польши. Экономически Польша является частью немецкого жизненного пространства: наши западные соседи умело способствуют уничтожению конкурентоспособных отраслей польской экономики (сахарная промышленность, судостроение), одновременно захватывая значительный сегмент польского медиарынка. Подталкивание Польши к конфронтации с Россией относится к жизненно важным интересам Германии — под предлогом создания «Междуморья» фактически формируется «Миттельевропа» (Средняя Европа). При этом прогерманский поворот Киева после получения всех возможных ресурсов от Польши подтверждает старую истину: Украина в качестве анти-Польши и анти-России обречена быть клиентом Берлина. (…)

Провал польской восточной политики

Восточная политика Польши является заложником доктринальной русофобии элитТретьей Речи Посполитой. Сформированные таким образом приоритеты не позволяют рассматривать Кресы как свою, родную землю, что требовало бы от политиков взять на себя определенные обязанности. Вместо этого они потворствуют антипольскому национализму литовцев и украинцев или регулярному пополнению за счет польских налогоплательщиков дорогостоящей кормушки для тех, кто годами безуспешно пытался свергнуть Александра Лукашенко, а затем бежал в Польшу. Между тем, если польская нация хочет вернуться на путь нормальности, а возможно, однажды и величия, то ей необходимо выучить уроки Кресов. (…)

В настоящее время Российская Федерация не представляет для Польши экзистенциальной угрозы. Все, что мы могли потерять на Востоке, у нас забрал Советский Союз после Второй мировой войны. Сегодня у Москвы нет причин отнимать у Польши какие-либо территории. В настоящее время наши бывшие восточные территории не входят в границы России, а Республика Польша граничит с ней только в бывшей Восточной Пруссии. Сейчас активно раскручивается искусственно созданный эквивалент «коридора» межвоенного периода — концепция «Сувалкского коридора», концепция не менее абстрактная, как «Междуморье» или «Восточный фланг НАТО». Почему-то предполагается, что Польша имеет совершенно идентичные интересы с Литвой или даже с не входящей в НАТО Украиной, хотя именно с этими странами мы объективно имеем противоречивые интересы в области пограничных территорий — которые, в свою очередь, являются естественным направлением для расширения польского влияния. (…)

Более того, эти исторические земли Польши и России (по крайней мере в случае с Украиной) находятся в границах одного государства. Тем более удивительно, что для польских «антикоммунистов» границы, начертанные большевистскими комиссарами и даже навязанные пактом Молотова-Риббентропа, являются священными. Литовский Вильнюс или украинский Крым стали синонимами польских национальных интересов, и никто не задается вопросом, что конкретно поляки от этого выигрывают. В случае с Литвой, кстати, политика наших властей чрезвычайно выгодна Литве: мы обеспечиваем ей безопасность, а в ответ литовцы дискриминируют польское население. (…)

Призрак «российской угрозы»

Что касается украинского вопроса, Польше Украина нужна лишь как пространство, отделяющее ее от основной российской территории — не более того. Вопрос о контурах российско-украинской границы или выходе Украины к морю не имеет для Польши никакого значения.

Более того, в условиях укрепления российско-белорусского альянса вопрос о том, подходит ли Украина на роль буферной зоны, вообще является спорным. Важно учитывать, что в Восточной Европе может быть либо сильная Польша, либо сильная Украина — поэтому в некотором смысле нынешнее ослабление украинского государства можно рассматривать как возможность для Варшавы диктовать Киеву свои условия — как в области исторической политики, так и в сфере экономики.

Перезагрузка польско-российских отношений и распространение своего влияния в Восточной Европе стали сегодня возможными благодаря уникальной и объективно существующей ситуации, в которой земли, являющиеся предметом исторического польско-российского спора, не принадлежат ни Польше, ни России. Создание большевиками советских республик со столицами в Минске и Киеве и последующий распад СССР создали уникальную ситуацию, которая как бы «помирила» Варшаву и Москву. В свою очередь, литовский, украинский или потенциально белорусский национализм направлен как против Польши, так и против России. Наша нынешняя граница с Россией не порождает этнических конфликтов или территориальных споров несмотря на то, что при ее установлении была нарушена польская субъектность.

Наконец, в интересах Польши максимальная деэскалация напряженности в Восточной Европе. Поляки нуждаются в мире, чтобы исправить очень негативную демографическую ситуацию в стране. Кроме того, культурные влияния, способствующие, например, антисемейным настроениям или различные девиации приходят в Польшу не с востока, а с совершенно противоположного направления. Обстановка в России все еще оставляет желать лучшего, однако там последовательно вводятся все более консервативные законодательные нормы, а российский посол в Варшаве ни разу не посещал здешний «радужный парад».

Именно многовекторная внешняя политика, дающая пространство для маневра, позволяет занимать жесткую позицию по отношению к идеологизированным западноевропейским элитам, которые видят в просемейной и консервативной политике не только мнимый путинизм, но и откровенный фашизм. В конце концов, Виктор Орбан или Роберт Фицо доказали, что ослабить брюссельскую удавку по силам даже не очень большой стране. Впрочем, не Россия доминирует на польском медиарынке, и не русские заставляют поляков закрывать шахты или нести расходы на псевдоэкологическую энергетическую политику. «Российская угроза» — это на самом деле идеологический конструкт, оправдывающий продолжающийся паразитизм элиты Третьей Речи Посполитой за счет собственного народа и прогрессирующую колонизацию Польши западными странами и тамошним капиталом, превращающим нашу страну в мультикультурную свалку дешевой рабочей силы. «Никаких признаков того, что Россия собирается вторгнуться в Польшу, нет. Отношение польских политиков к России основано на истерическом страхе, разочаровании, комплексах и каком-то непонятном отчаянии», — пишет профессор Варшавского университета Станислав Белень (Stanisław Bieleń).

Деэскалация напряженности в Восточной Европе — это также возможность воспользоваться стратегическим положением Польши и включиться в китайский проект «Новый шелковый путь», который дополнительно стимулирует китайцев выступать за мир в регионе, уравновешивая влияние других держав. Альтернатива выглядит не особенно радостной — полякам предстоит либо выбрать перезагрузку отношений с Россией в соответствии с тенденциями, продвигаемыми администрацией президента Трампа, либо вступить в ряды «ястребов войны» по указке Лондона, Берлина и властной элиты Европейского союза. В последнем случае все издержки войны, как обычно, будут нести поляки, которые сделали наивную доверчивость визитной карточкой своей внешней политики.

Автор: Марчин Скальский