Прозреть и победить: В небе Донбасса русским нужно больше «китайцев»

Бой военного подразделения, у которого есть беспилотники, с подразделением, у которого такой техники нет, – это драка зрячего со слепым. Увы, в союзных войсках ЛДНР и России коптеров не хватает. Минобороны не может их закупать из-за того, что они не приняты на вооружение, а волонтёрские организации не в состоянии удовлетворить потребности тысяч взводов. Есть ли способ сделать так, чтобы наши солдаты могли вести разведку, не подставляясь под огонь вражеских снайперов и миномётных батарей?

Русские войска один за другим взламывают рубежи украинской обороны, разрезают группировку врага на отдельные части и стараются загнать их в «котлы». Наступление развивается успешно, но недостаточно быстро и, увы, сопровождается потерями.

Ситуацию могло бы существенно подправить насыщение наших войск гражданскими квадрокоптерами, которые исключительно хорошо показали себя в качестве разведывательных машин лёгкого класса. Но их в войсках мало.

Почему так вышло и как исправить беду, обозреватель Царьграда выяснил в разговоре с Александром Любимовым, руководителем Координационного центра помощи Новороссии (КЦПН) – волонтёрской организации, которая уже восемь лет снабжает бойцов на передовой всем, что необходимо для выживания и победы над врагом: от мембранной одежды и ботинок – до снайперских прицелов и беспилотников.

Новые приоритеты

Царьград: Координационный центр помощи Новороссии с 2014 года закупает снаряжение для тех, кто хочет и может воевать за Русский мир и русских людей. Почему сейчас так важны беспилотники?

Александр Любимов: На самом деле мы сейчас сосредоточились не только на закупке беспилотников, а вообще на высокотехнологичных средствах, которые могут сильно помочь во всей ситуации в целом. Поэтому сейчас основные направления – это беспилотники и цифровая радиосвязь. По критерию соотношения цены и эффективности – это сейчас наиболее правильное расходование средств. Если мы купим каску или бронежилет, мы спасём одного бойца, если квадрокоптер или рации – поможем всему подразделению в целом.

– Сколько «птичек» с начала спецоперации ваш центр отправил на фронт?

– В значимых объёмах поставлять беспилотники мы начали именно после начала спецоперации. В 2014 году, хоть формально это и было недавно, всё же была другая технологическая эпоха: беспилотники тогда были более редкими и дорогими. Но прогресс на месте не стоит, и сейчас они стали более доступными.

Ещё причина, по которой мы не поставляли гражданские беспилотники до начала активных боевых действий, – то, что в условиях стабильного фронта украинские военные имели очень плотную сеть РЭБ (комплексов радиоэлектронной борьбы – прим. Царьграда). Дело доходило до того, что на некоторых участках фронта поднять беспилотник можно было, только привязав верёвочкой, иначе он просто улетал в случайном направлении.

Поэтому тогда мы создали собственный центр производства беспилотников самолётного типа. И они летали, выполняли задачи в течение крайних двух лет. А сейчас ситуация изменилась: украинские РЭБ работают не так сильно, ну просто потому, что им может быстро «прилететь» (ВКС России имеют замечательную противорадиолокационную ракету Х-31ПД, способную наводиться по излучению не только радаров ПВО, но и комплексов РЭБ – прим. Царьграда). В условиях маневренной войны их можно применять, и стороны их сейчас применяют. Поэтому с конца февраля мы купили и отправили туда не менее 20 беспилотников, и ещё 12 лежат у нас на складе, ждут своей очереди.

– Машина без человека, который ею управляет, – это кусок железа. В случае с беспилотником – кусок пластика. Как обстоит дело с подготовкой операторов?

– Понимаете, именно начало боевых действий привело к тому, что возникла необходимость кого-то учить. С одной стороны, нужда в беспилотниках стала критической, с другой – готовность людей учиться тоже резко повысилась. Ну и отправлять дорогостоящие вещи людям, которые не умеют ими пользоваться, мы считаем бессмысленным занятием.

В принципе то, что мы отправляем в ЛДНР, – это всегда поставки в конкретные руки, людям, в которых мы уверены. При этом мы сейчас планируем организовать передачу не менее 10 беспилотников в два подразделения армии России. Мы нашли опытных инструкторов и скоро поедем в разные места (в какие – не скажу) проводить обучение: четырёхдневный курс в одном месте и четырёхдневный в другом.

– Четырёх дней хватает, чтобы человек мог управлять летательным аппаратом за много сотен тысяч рублей?

– Да. Вполне можно подготовить за этот срок. Вы не сделаете из него супермастера, но для выполнения большинства боевых задач он будет пригоден.

«Орланам» помогают «китайцы»

– Какие беспилотники нужны на передовой и как их следует распределять по подразделениям?

– Есть множество различных беспилотников, как по размерам, так и по задачам. Мы остановились на двух наиболее оптимальных моделях: Mavic 2 Pro и Mavic 2 Zoom китайского производства. При наличии средств можно взять и более продвинутые модели – Mavic 3 и Mavic 2 Enterprise. Эти машины наиболее эффективны для разведки и корректировки артиллерийского огня, то есть обеспечивают нанесение наибольших потерь противнику.

Что касается организации – это очень объёмный вопрос. По большому счёту, во взводе должен быть маленький беспилотник, помещающийся в рюкзаке у одного из бойцов, который позволяет заглянуть за угол. В роте, возможно, должен быть такой же и ещё один ротный, для просмотра более далёких углов в интересах уже командира роты. В батальоне – уже другие потребности; там состав беспилотников будет другим. Там уже есть миномётная батарея и, следовательно, появляется необходимость её корректировать с помощью условного «мавика».

«ОРЛАН-10» – ТАКТИЧЕСКИЙ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ БЕСПИЛОТНИК САМОЛЁТНОГО ТИПА, ОДИН ИЗ ЛУЧШИХ В СВОЁМ КЛАССЕ. ИСПОЛЬЗУЕТ МИНИАТЮРНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ВНУТРЕННЕГО СГОРАНИЯ И ПОТОМУ МОЖЕТ НАХОДИТЬСЯ В ВОЗДУХЕ ДО 16 ЧАСОВ. ПРОБЛЕМА СОСТОИТ В ТОМ, ЧТО ЭТИ МАШИНЫ НЕ РАБОТАЮТ В ИНТЕРЕСАХ НЕБОЛЬШИХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ. ЗАДАЧИ ИМ СТАВЯТСЯ КОМАНДИРАМИ БРИГАД. ФОТО: МИНОБОРОНЫ РОССИИ

– А разве военным недостаточно штатных «Орланов»?

– Это хорошая машина. Другой вопрос, что она есть на уровне корпуса – дивизии, на уровне бригады (иногда), но её нет в батальоне и в роте. Это беспилотник другого уровня. А вот во взводах, ротах и батальонах у нас нет ничего. Совсем. Просто по штату: нет. Это не следствие того, что их там не хватает: их там и не должно быть, по мнению нашего Министерства обороны.

– В условиях маневренной войны, когда украинская РЭБ просела, что является главным врагом беспилотников?

– Банальные огневые засады. Их просто сбивают. У меня есть совершенно достоверный случай, хоть в это и трудно поверить, как наш Mavic 3 тараном сбил Mavic 3 противника. Что примечательно, из-за того, что обе стороны используют одни и те же машины, их можно находить, ремонтировать и снова использовать.

– Беспилотник – штука полезная, но ему же наверняка нужно дополнительное оборудование? На чём-то ведь нужно смотреть снятые им кадры, заряжать батарейки, и т. д…

– Коптер может совершать до 20 боевых вылетов в сутки. Поэтому к каждому коптеру должны прилагаться несколько батарей, автомобильная зарядка. Ещё нужен планшет с соответствующим программным обеспечением. К нему также должны в комплекте идти провода, карты памяти и рюкзак, куда это всё будет помещаться. Также желательно иметь в недалёком тылу хороший компьютер с хорошим монитором, лучше игрового класса. Мы отправляли людям в 14-й батальон «Призрак» монитор с диагональю в 55 дюймов – совершенно эпическая игровая штука, которая как раз была нужна, чтобы просматривать эти видео. И к нему покупалась соответствующая видеокарта.

ИНОГДА ДЛЯ НУЖД ФРОНТА ПРИХОДИТСЯ ПОКУПАТЬ ВОТ ТАКИЕ МОНИТОРЫ. И ЭТО НЕ БАЛОВСТВО, А ЖИЗНЕННАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ. СОВРЕМЕННЫЕ ВОЙНЫ НЕ ВЫИГРЫВАЮТСЯ ОДНОЙ ВИНТОВКОЙ И РЕШИТЕЛЬНОСТЬЮ СОЛДАТ. ФОТО: САЙТ КЦПН

– Хорошо, отвлечёмся от железа и поставим более общий и, наверное, более важный вопрос: что нужно сделать, чтобы преодолеть квадрокоптерный голод в наших подразделениях?

– Нам нужно, чтобы была возможность быстрого и массового использования коммерческих БПЛА. Притом совершенно не обязательно, чтобы это были беспилотники DJI (производитель дронов семейства Mavic): они могут быть и других фирм. Главное, чтобы их поставки начались быстро и в больших количествах. А для этого нужно соответствующее решение, чтобы наши военные могли применять коммерческие дроны уже сейчас, а не те, что появятся через три года со всеми мытарствами закупочных процедур. То есть беспилотники должны пойти в армию без процедуры принятия на вооружение, потому что при соблюдении всех процедур это займёт слишком много времени, которого у нас как раз-то и нет.

– Какие шаги должны сделать государство, общественные организации и волонтёры, чтобы проблема начала решаться?

– Первый пункт – признание проблемы со стороны государства. Пока что она не признана, она не существует. Второй пункт из того, что может сделать государство, – это массовая, централизованная закупка коммерческих машин с максимально упрощёнными и ускоренными закупочными процедурами. И ведь, понимаете, – в первые два месяца это будут китайские машины; но ведь есть и российские компании, что могут собирать из китайских же комплектующих, которые через пару-тройку месяцев развернут массовую сборку уже у нас. Притом импортные комплектующие будут составлять лишь часть, что-то научатся производить и у нас.

И третье – это необходимость слушать и слышать гуманитарное сообщество. Для начала стоит создавать какие-то рабочие группы из сотрудников Министерства обороны и представителей гражданского общества для работы над решением конкретных проблем. Вот смотрите: мы можем организовать гражданских инструкторов, чтобы они учили военных управлению беспилотниками. Но эти инструкторы, по разным причинам, никогда не пойдут на контракт в армию. Но при этом они готовы учить.

До победного конца

– По сути, вы говорите об увеличении интеллектуального и профессионального потенциала армии без расширения её штата, просто за счёт сотрудничества с патриотически настроенной частью общества?

– Именно. Прежде всего, следует передать на аутсорсинг инструкторскую работу. Это всё очень сильно ускорит.

– Хорошо: вот если бы вы могли загадать три желания относительно работы наших госорганов, что бы вы пожелали?

– Мне кажется, признание проблемы уже снимает многие вопросы. Я некоторое время назад написал письмо на имя президента России Владимира Владимировича Путина, отправил его через сайт Кремля. По сути, это было обращение к Верховному главнокомандующему о возможном изменении таможенных процедур для грузов, которые идут в адрес народных милиций ЛНР и ДНР, мирных жителей Донбасса и военных Министерства обороны. Естественно, администрация президента передала это обращение в профильные ведомства: в таможенную и пограничную службы, в Минобороны, которые с разной степенью вежливости рассказали мне, что они работают по закону и всё делается как надо. А с точки зрения нашего законодательства, граница России и ЛДНР – это то же самое, что и граница с какой-нибудь Финляндией, и, следовательно, «всё нормально».

При этом даже решение вопроса с таможней очень сильно нам облегчит жизнь. Позволит нарастить объём отправляемых грузов, наверное, раза в два. Это будет куда лучше, чем сейчас. Просто за счёт того, что не будет бесконечных препон, можно будет сесть в машину и доехать, довезти каждую запчасть – не всякими изощрёнными способами, а, например, просто отправить транспортной компанией.

Но поймите: даже умножение нашей помощи в два раза не решает проблему кардинально. Вот с теми же беспилотниками. Мы сейчас отправим туда десять машин для десяти операторов. Они начнут работать, но уже через неделю число работающих машин будет не десять. Просто потому, что беспилотник – это расходник. Хоть и дорогой, но расходник. В результате останется рюкзак, пульт управления, планшет, вспомогательное оборудование и оператор. Следовательно, из следующей партии беспилотник пойдёт не новому оператору, а на восполнение потерь тем, кого мы обеспечивали ранее. Поэтому для радикального изменения ситуации в этом вопросе без государственного участия не обойтись. Просто потому, что ресурсы государства и волонтёрских организаций несопоставимы.

Симбиоз ради победы

Даже самый небольшой беспилотник, способный подняться на 200 метров и пролететь пару километров, способен радикальным образом повысить ситуационную осведомлённость применяющего его подразделения. Пехота, ведущая бой в городской застройке, может с его помощью «заглянуть за угол», а крадущаяся по лесу группа спецназа не попадёт в засаду. Поднятый уже во время боя дрон покажет, откуда ведётся огонь, с какой стороны ждать появления вражеского танка. Командир взвода может в режиме реального времени наблюдать за подходом к противнику подкрепления или эвакуацией раненых и принимать соответствующие решения. Квадрокоптеры и устойчивая связь позволяют наводить на выбранные цели миномёты. В городском бою оператор может этаж за этажом просмотреть подозрительную высотку, оглядеть крыши домов – и тем спасти свои танки от выстрелов в крышу, а пехоту – от расстрела в очередном «огневом мешке».

Без коптеров наши солдаты вынуждены вести разведку дедовским способом: идти, ползти, красться до тех пор, пока враг не начнет стрелять. Но уже тогда, 70 лет назад, разведка боем была чрезвычайно жестоким и не слишком эффективным способом разменять жизни бойцов на информацию о положении противника. Современные снайперские винтовки, ПТУРы и корректируемые с беспилотников миномёты ещё сильнее снижают шансы на выживание «засветившихся» разведгрупп и попавших в огневые мешки подразделений.

Постепенно эта проблема осознаётся русским обществом. Сейчас к её решению подключаются Общероссийский народный фронт, военкоры и ряд общественных и волонтёрских организаций. Проблема, однако, в том, что масштаб потребностей армии России таков, что никакая волонтёрская помощь их не покроет. Необходимо менять сам принцип взаимодействия между обществом и Министерством обороны.

Государство имеет колоссальные финансовые, логистические и политические ресурсы. Более того, лишь официальная власть может поменять нормативные документы, по которым наши войска снабжаются и экипируются. При этом государственные механизмы чрезвычайно медлительны и неповоротливы. Они создавались в мирное время и просто не могут гибко реагировать на вызовы военного времени.

Волонтёрские структуры – напротив, укомплектованы мотивированными людьми, не отягощёнными ведомственными соображениями и должностными инструкциями. В их среде уже накоплен огромный практический опыт решения проблем, с которыми наши военные сталкиваются на фронте, а гражданские – в прифронтовой зоне. Симбиоз волонтёрского движения и профильных ведомств – единственный способ выиграть эту войну.
источник