Путин на распутье: брянский теракт может радикально изменить ход СВО

Неизбежный спутник любого военного конфликта — сопутствующие жертвы среди гражданского населения. Это грустная истина, о которой не принято говорить с высоких трибун, но которая известна любому профессиональному военному (а также любому профессиональному политику, управленцу и журналисту). Однако есть принципиальная разница между сопутствующими потерями и ситуацией, когда мирное население осознанно выбирается в качестве главной, основной и даже единственной цели и мишени.

То, что произошло в Брянской области — классический пример именно такой ситуации. И это способно радикально изменить ход СВО или, по меньшей мере, внести в нее очень существенные коррективы.

Локальный характер произошедшего в Брянской области не должен вводить в заблуждение. Важен не масштаб того, что случилось, а суть, сердцевина того, что только что имело место на наших глазах.

Даже теракт на Крымском мосту был чем-то иным. Крымский мост — это одновременно и критически важный объект гражданской инфраструктуры, и не менее критически важный элемент оборонной системы России. Выведение из строя этого элемента (или хотя бы нанесение ему ущерба) имеет в глазах властей Украины стратегический смысл.

Хладнокровное убийство невооруженного школьного водителя не дает официальному Киеву никаких военных преимуществ. Смысл этого деяния следует искать не в военно-стратегической, а исключительно в политической, пропагандистской и психологических плоскостях.

Впрочем, зачем искать? Этот смысл уже найден и открыто сформулирован самими украинцами. Украинский телеграм-канал «Политика страны»: «Он примерно такой же, как у запуска беспилотников по России в последние несколько дней. Они… призваны, вероятно, вызвать в России панику среди населения, падение авторитета власти, рост антивоенных настроений или, наоборот, вал обвинений в адрес военно-политического руководства РФ в трусости, недостаточной жесткости, неспособности защитить границу и мирных граждан».

Иными словами, цель военных операций — нанесение противнику военного поражения (простите за тавтологию). Цель террора — страх, который разрушит противника изнутри. Если смотреть на ситуацию под таким углом зрения, то произошедшее в Брянской области никак принципиально не отличается от действий формирований Басаева, Радуева и их прочих «коллег».

Конечно, те бандитские формирования орудовали с гораздо большим размахом. Но давайте зададим себе очевидный вопрос. Нынешнее руководство в Кремле прошло через жесточайшую и мучительную «школу» подавления и уничтожения террористического подполья на Северном Кавказе.

Рискну сделать предположение: в глазах хозяина Кремля террористический акт в Брянской области вполне может являться тем, что на англоязычном жаргоне называют game changer — событием, которое радикально меняет правила и нормы конфликта.

Эти изменения совсем не обязательно проявятся сразу. Напомню, например, что между путинским объявлением о намерениях (статья ВВП «Об историческом единстве русских и украинцев», 12 июля 2021 года) и реализацией этих намерений (начало СВО, 24 февраля 2022 года) прошло более полугода.

Но эти изменения обязательно проявятся. Свои взгляды на методы борьбы с терроризмом Путин исчерпывающе сформулировал еще до своего превращения президента РФ.

Новый председатель правительства РФ, Астана, 24 сентября 1999 года: «Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту — в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов. Всё, вопрос закрыт окончательно».

Как именно Путин намерен «преследовать» кукловодов актов украинского терроризма — это вопрос, который, напротив, пока является открытым. Скажу лишь о том, что уже является очевидным.

Мы пока не знаем, на каком уровне, на каком этаже (или бункере) власти на Украине принималось решение о проведении террористической операции в Брянской области, было ли это низовой инициативой или «инициативой», спущенной сверху. Но в глазах Путина ответственность за Брянск, скорее всего, лежит на всей вертикали украинской власти сверху донизу.

Во что конкретно все выльется? Не знаю, будем ждать. Но я точно знаю: то, что уже произошло, и то, что произойдет дальше, будет очень важным — и в плане изменений тактики и стратегии официальной Москвы, и в плане дальнейших психологических изменений в российском обществе.

Осознанно не хочу расшифровывать, о каких именно психологических изменениях идет речь. Если брянская трагедия не останется изолированным эпизодом, они скоро сами отчетливо проявят себя.

Актер Кирилл Канахин и его друзья-нацисты: кадры напавших на Брянскую область террористов

Михаил Ростовский