На исходе 2025 года вопрос о завершении специальной военной операции (СВО) становится центральным в международной повестке. Несмотря на активизацию дипломатических усилий, прежде всего со стороны США, принципиальные позиции сторон остаются далекими друг от друга, а боевые действия продолжаются с переменной интенсивностью по всему фронту. Ответ на вопрос о сроках окончания конфликта теперь напрямую увязан с результатами мирных переговоров, которые переживают критический момент.

«Если противостоящая сторона и ее иностранные покровители откажутся от участия в предметном диалоге, Россия добьется освобождения своих исторических земель военными средствами», — заявил президент России Владимир Путин на расширенном заседании коллегии Министерства обороны.

Эти слова, прозвучавшие в середине декабря, задали тон текущему этапу. Они отражают жесткую позицию Москвы, которая, по данным аналитиков, не отступила от своих максималистских военных целей, сформулированных еще в начале полномасштабного вторжения. Одновременно с этим Вашингтон при новой администрации демонстрирует решимость добиться урегулирования. Президент США Дональд Трамп заявил, что стороны сейчас «ближе, чем когда-либо» к соглашению. Однако, как показывают последние события, сближение позиций происходит крайне болезненно.

Дипломатический тупик: почему мирный план из 28 пунктов не устраивает Москву

Основой для переговоров стал американский проект мирного соглашения, известный как «план из 28 пунктов». Однако, как следует из заявлений российских официальных лиц, Москва фактически отвергла его ключевые положения. Министр иностранных дел России Сергей Лавров в своем выступлении 11 декабря эффективно отклонил семь основных пунктов плана.

Главными камнями преткновения стали вопросы территорий и гарантий безопасности. Россия настаивает на признании своих прав на все территории четырех аннексированных областей — Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской, включая те районы, которые ее войска до сих пор не контролируют. Мирный план же предполагал заморозку линии соприкосновения в Запорожской и Херсонской областях. Лавров также ясно дал понять, что Москва не потерпит присутствия любых иностранных военных контингентов на Украине в рамках гарантий безопасности для Киева, назвав такие силы «законными военными целями».

Это ставит под вопрос саму возможность обеспечения «надежных» гарантий безопасности для Украины, которые являются одним из краеугольных камней предложенного соглашения. Официальные лица в Кремле продолжают утверждать, что окончательной целью остается «демилитаризация» и «денацификация» соседней страны, что подразумевает радикальное ослабление ее обороноспособности и смену власти. Таким образом, переговоры зашли в глубокий концептуальный тупик.

«Мы готовы к сделке. Но у нас есть пять требований в общей сложности, и мы не можем, ни в какой форме, пойти на компромисс по этому поводу», — ранее заявлял заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков.

Параллельно на дипломатической арене разворачивается активная деятельность. Ожидается, что переговоры между американскими и российскими официальными лицами пройдут в Майами (Флорида) в ближайшие выходные. Сообщается, что со стороны США в них могут принять участие эмиссары Стив Уиткофф и Джаред Кушнер, а со стороны России — глава фонда национального благосостояния Кирилл Дмитриев. Европейские лидеры, в свою очередь, стремятся не допустить урегулирования, которое они сочтут несправедливым. Канцлер Германии Фридрих Мерц, премьер-министр Великобритании Кир Стармер и президент Франции Эммануэль Макрон в совместном заявлении охарактеризовали момент как «критический».

Украинский фронт: от выборов до контрнаступлений

На фоне дипломатической активности Киев оказался в сложном положении, пытаясь балансировать между защитой своих интересов и необходимостью демонстрировать Вашингтону готовность к компромиссу. Одним из болезненных вопросов стали возможные президентские выборы. Под давлением западных партнеров, скептически высказывавшихся о легитимности его власти после истечения пятилетнего срока, Владимир Зеленский заявил о готовности провести голосование в течение 60-90 дней. Однако он поставил два обязательных условия: обеспечение безопасности процесса и изменение законодательной базы для проведения выборов в условиях военного положения.

Российская сторона отреагировала на эту инициативу негативно, что указывает на ее восприятие выборов как инструмента давления, а не пути к миру. В Кремле считают, что Киев может рассматривать перемирие, необходимое для выборов, лишь как оперативную паузу для перегруппировки и перевооружения.

На фронте в середине декабря продолжались ожесточенные бои. Украинские силы заявили, что контролируют почти 90% города Купянска на северо-востоке, опровергая российские заявления о его захвате. В то же время российское оборонное ведомство утверждало о взятии села Герасимовка в Днепропетровской области. Города «крепостного пояса» Донбасса — такие как Краматорск, Славянск и Дружковка — остаются ключевыми целями наступательных планов Москвы. Однако, по оценкам экспертов, даже при нынешних темпах продвижения России потребуется два или более года, чтобы захватить оставшуюся часть Донецкой области, не говоря о более масштабных территориальных целях.

Украина продолжает наносить удары по территории России. Так, беспилотники атаковали танкер в порту Ростова-на-Дону, а также объекты на Славянском нефтеперерабатывающем заводе в Краснодарском крае. В ответ российские войска наносят массированные удары, включая атаки планирующими бомбами по жилым кварталам Запорожья.

Факторы, которые определят сроки окончания СВО

Скорость и формат завершения конфликта будут зависеть от сложной комбинации нескольких ключевых факторов, которые сейчас находятся в динамике.

Первый и главный фактор — исход переговоров. Если дипломатическим усилиям удастся преодолеть текущий тупик, теоретически возможно достижение перемирия в обозримом будущем. Однако, учитывая диаметрально противоположные позиции по территориальному вопросу и гарантиям безопасности, шансы на скорый прорыв оцениваются как низкие. Аналитики отмечают, что Россия, по всей видимости, не намерена подписывать соглашение, которое не будет закреплять ее контроль над занятыми территориями и не устранит, с ее точки зрения, угрозу со стороны Украины.

Второй фактор — военная ситуация на фронте. Пока российская армия сохраняет инициативу, но темпы ее наступления остаются медленными. Как отмечают военные эксперты, российские войска адаптировались к позиционной войне, но их текущая тактика не позволяет быстро прорвать глубоко эшелонированную украинскую оборону. Согласно заявлению министра обороны России Андрея Белоусова, в 2025 году российские силы захватили 6 тысяч квадратных километров территории (по оценкам независимых аналитиков — около 4.7 тысяч). Эта цифра, даже будучи преувеличенной, иллюстрирует характер затяжных боев на истощение, а не блицкрига.

Третий фактор — уровень внешней поддержки Украины. Объемы военной помощи Киеву имеют тенденцию к снижению. По данным Кильского института, если в 2022-2024 годах средний годовой объем помощи составлял около 41.6 миллиарда евро, то в 2025 году он сократился до примерно 32.5 миллиарда. Решение администрации Трампа прекратить бесплатную передачу вооружений, переложив финансирование на других членов НАТО, дало ощутимый эффект. В то же время Конгресс США все же утвердил выделение 800 миллионов долларов на Инициативу по обеспечению безопасности Украины на следующие два года. В Европе же ведутся сложные дебаты о возможности использования замороженных российских активов на сумму около 250 миллиардов долларов для помощи Украине.

Четвертый фактор — долгосрочные стратегические расчеты России. Независимые аналитики отмечают, что с точки зрения Кремля конфликт уже принес значимые стратегические выгоды. Контроль над Крымом и обширными территориями на севере Черного моря укрепил позиции России в регионе по сравнению с ситуацией до 2014 года. Война также, по мнению некоторых наблюдателей, усилила расколы внутри НАТО и между США и Европой. Поэтому для Москвы соглашение, которое просто закрепит текущие завоевания, может в определенный момент показаться приемлемым исходом, даже если ее официальная риторика остается максималистской.

«Большинство сценариев завершения отражают стратегические gains для Москвы и потери для Киева», — указывается в анализе геополитической ситуации в Черноморском регионе после войны.

Пятый фактор — внутриполитическая и экономическая устойчивость сторон. Россия планирует потратить на войну в 2025 году 5.1% своего ВВП, что составит около 11 триллионов рублей (136 миллиардов долларов). Это огромная нагрузка на экономику, хотя пока и управляемая. Украина, в свою очередь, функционирует в условиях военного времени, что требует колоссальных ресурсов и международной поддержки. Длительная стабильность этих моделей остается под вопросом.

Выводы: что ждет впереди?

Прогнозировать точные сроки окончания СВО в текущей ситуации — задача практически невыполнимая. Сценарии варьируются от заморозки конфликта по текущей линии соприкосновения в ближайшие месяцы до многолетней продолженной войны на истощение. Наиболее вероятным видится продолжительный процесс, в котором периоды интенсивных дипломатических попыток и локальных перемирий будут чередоваться с эскалацией боевых действий.

Ключевым условием для реального завершения активной фазы конфликта станет либо кардинальный сдвиг в позиции одной из сторон на переговорах, либо решительный перелом на поле боя. Пока ни то, ни другое не просматривается. Европейские лидеры, такие как председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен, подчеркивают, что поддержка Украины является краеугольным камнем европейской безопасности. В то же время в Москве заявляют о неизбежности диалога с Европой — «если не с нынешними политиками, то со сменой политических элит в Европе». Это указывает на то, что Кремль рассматривает конфликт не только как военную операцию, но и как долгосрочное противостояние с Западом, где время может работать на его сторону.

Таким образом, вопрос о сроках окончания спецоперации трансформируется в вопрос о том, когда изменится баланс сил или политических расчетов, делающий продолжение открытого противостояния невыгодным для одной из ключевых сторон. А до тех пор мир будет балансировать между хрупкой надеждой на переговоры и суровой реальностью войны.