Развод и девичья фамилия. Как Россия разошлась с Западом

1 марта США и ЕС заморозили часть золотовалютных резервов России. Под заморозку попали около 300 млрд долларов из примерно 643 млрд долларов совокупных золотовалютных резервов.

Центробанк свыше 3 недель хранил гордое молчание и лишь 25 марта объяснил, почему предотвратить арест резервов было невозможно.

Ключевой аргумент ЦБ и правда логичен: замороженная часть резервов в долларах и евро хранилась на корреспондентских счетах в американских и европейских банках в безналичной форме. То есть в физическом измерении деньги не существовали – они представляли собой запись в компьютере. А санкции фактически сделали невозможным перечисление этих денег со счёта на счёт.

Действительно, представить хранение 300 млрд долларов в наличной форме невозможно – это примерно 3 тысячи тонн денег в 100-долларовых купюрах.

Но предсказать заморозку можно было: США замораживали активы ЦБ Ирана, а Великобритания уже третий год как не может решить, кому отдать арестованное венесуэльское золото – Мадуро или Гуайдо.

Поэтому говорить о том, что арест активов ЦБ РФ – акт беспрецедентный и непредсказуемый нельзя. Тем более, с учётом того, что ЦБ уже несколько лет как наращивает долю юаня и золота в резервах, снижая объёмы накоплений в долларах и евро.

Корректнее говорить о том, что руководство ЦБ недооценило риски и управляло резервами в парадигме мирного, а не военного времени. Из-за этой ошибки страна лишилась 300 млрд долларов.

Однако ЦБ ответил Западу зеркально: ввёл ограничения на движение капитала, запрет на продажу ценных бумаг иностранными инвесторам и запрет на вывод ими средств из российской финансовой системы. А выплаты по корпоративному долгу российских компаний и госдолгу перед держателями из долга из недружественных стран могут проводиться только с разрешения правительственной комиссии. Под российские ограничения попали активы недружественных стран примерно на 300 млрд долларов.

Ситуация патовая.

Продать свои заводы на территории России ТНК из недружественных стран могут, но сделку придётся проводить в рублях, а не валюте, а деньги от продажи вывести из России не выйдет. Остановить работу предприятий также не получится: есть ненулевой риск нарваться на введение внешнего управления с последующей национализацией. Единственный выход – продолжать работу и вкладывать заработанные деньги в российскую же экономику, ожидая оттепели в отношениях России и Запада. Впрочем, пока бизнес из недружественных стран предпочитает ничего не делать – он оказался между молотом и наковальней.

Однако если российские ЗВР лежат мёртвым грузом на банковских счетах – их национализация приведёт к автоматической национализации иностранных фабрик и заводов, – то иностранные заводы в России генерируют стабильный денежный поток. При этом из арестованных российских ЗВР можно гасить долг: выплата долга на сумму в 117,2 млн долларов 20 марта состоялась как раз из замороженных активов. Если и следующая выплата в размере 2 млрд долларов, назначенная на 4 апреля, также будет проведена с замороженных счетов, то окажется что арестованные деньги не лежат мёртвым грузом, а спасают иностранных кредиторов и помогают России избежать мнимого дефолта.

Итак, делаем выводы:

1. ЦБ просчитался и недооценил риски заморозки активов, а Россия потеряла 300 млрд долларов резервов.
2. Правительство и Президент ответили США и ЕС зеркально, заморозив их активы в России на 300 млрд долларов.
3. Из замороженных активов ЦБ гасится внешний долг России перед недружественными странами.

Если сравнить текущий кризис в отношениях России и коллективного Запада с бракоразводным процессом, то конфискацию активов ЦБ РФ назвать разделом имущества. Кому-то деньги, а кому-то квартира, машина и бизнес.

Деньги в итоге прогуляют, а вот квартира, машина и бизнес позволят быстро компенсировать финансовые потери. Впрочем, к разводу лучше было бы подготовиться заранее: не стоило очаровываться и не пришлось бы разочаровываться.