Рефлексия против стратегии. В.Иноземцев о прошлом и будущем России

В последнее время, по мере того, как настоящее становится всё более шокирующим, в телеграм-каналах активизировалось обсуждение прошлого и будущего – в терминах, соответственно, «рефлексии» и «стратегии». Первая важна, по мнению многих, необходимостью «оглянуться назад и пережить опыт упущенного»; вторая – тем, что «Российская Федерация, несмотря на более чем тридцатилетнюю историю, по-прежнему находится в стадии зарождения». Такие тезисы стоят, на мой взгляд, некоторых комментариев.

Cначала о прошлом.

Честно говоря, лично мне кажется, что если в России элиты и интеллектуалы заняты чем-то, кроме заколачивания бабла, то именно — копанием в истории. За последние полвека её несколько раз препарировали самым невообразимым образом, придав практически каждой значимой исторической личности взаимоисключающие оценки, причём нередко провернув этот процесс по нескольку раз. Взгляд на самих себя в хотя бы столетней ретроспективе принципиально невозможен – потому что никаких «нас» в это время не существовало: были монархисты и коммунисты, борцы с нацизмом и изменники (воевавшие, кстати, под нынешним российским флагом), репрессированные и наркомвнудельцы, «прорабы перестройки» и сторонники сохранения «развитого социализма», и т.д. Проблема России состоит в данной сфере в том, что – в отличие от подавляющего числа развитых стран – у нас практически нет (а в ХХ веке нет вообще) исторических фигур и событий, отношение к которым, раз установленное, не менялось бы, а роль которых бы не оспаривалась.

Более того: в большинстве ведущих стран сегодня существуют доктрины, принимаемые как основа их идентичности. В США это идеи отцов-основателей, во Франции – концепции эпохи Просвещения, в Великобритании – ценности личной свободы, восходящие к Хартии вольностей. Во многих странах мировой периферии их место занимает история и идеология антиколониальной борьбы. Ничего подобного в России нет – она не наследница монархии, не правопреемница коммунистической диктатуры, не часть либерального мира. Исторический стержень страны ломался столько раз, что склеить его невозможно. Единственной скрепой в данном случае может служить наследие материальной культуры – некое подобие французской patrimoine, но именно оно разрушается у нас активнее, чем в любом другом историческом обществе просто потому, что снесённый памятник архитектуры где-нибудь в Замоскворечье оборачивается миллионами долларов в кармане чиновников и девелоперов. Поэтому рефлексия по прошлому у нас – это удел либо проходимцев и спекулянтов, пытающихся продать Кремлю очередной пучок исторических смыслов, либо учёных, стремящихся обосновать какую-то новую, им одним симпатичную, теорию.

Но так уж ли это плохо? Лично я полагаю, что нет – быстрая модернизация успешнее всего проходит тогда, когда прошлое как бы исчезает или ассоциируется, скорее, с проблемами, чем с успехами. Япония и Тайвань, Корея и Западная Германия – тому примеры. Кто хочет идти вперёд — сравнивает себя с современными соседями и старается их догнать и перегнать; кто хочет болтаться в… бесконечно долгое время, занимается исторической рефлексией. Вспомним хотя бы Петра I, и связь рефлексии и успешности станет более чем понятной.

Теперь о будущем.

Давайте посмотрим на новые страны через 25 лет после главного перелома их истории. Какой прогресс проделали США с 1776 по 1800-1801 гг.; как изменилась Франция с 1789 по 1814 гг.; какие перемены произошли в Германии между 1871 и концом 1890-х годов; что случилось в Японии через четверть века после революции Мэйдзи или в Китае после «южного турне» Дэн Сяопина? Если Российская Федерация через треть столетия «находится в фазе зарождения», она поражена инфантилизмом, а проводимая СВО в Украине – не более чем реакция невоспитанного ребёнка на отобранную игрушку. Какие стратегии могут создаваться в этом детском саду?

Я думаю, что пришла пора ставить вопрос совершенно иначе: сегодняшняя Россия – не формирующееся, а неудавшееся государство. Она не нашла возможности даже соответствовать своему названию федерации, вновь скатившись к централизованно управляемой империи. Она проспала величайшую технологическую революцию в истории, не будучи в состоянии выпускать не то чтобы современные микросхемы, но даже автомобили с автоматической коробкой передач. Она не сформировала ни «мягкой» силы, которую за первые четверть века своего существования породили республиканские США и революционная Франция, ни военно-технического потенциала молодых германской и японской империй, ни экономической мощи обновлённого Китая. Какими бы сомнительными ни были стратегии многих «новых» стран – включая и ранний Советский Союз – но они вели их вперёд и делали их мощнее не только в узком периметре телевизионного «ящика».

России нужно рефлексировать не над своим прошлым, а над своим настоящим. Надо понять, почему мы сегодня на полном ходу несёмся по полосе встречного движения и подумать не о том, сколько у нас было провалов в прошлом, а о том, не является ли нынешний курс целиком ошибочным. Замечу: в такой постановке вопроса нет ничего уникального. Многие общества не раз и не два делали ошибочный исторический выбор, возвращаясь затем на магистральный путь развития. Таким был путь большинства постколониальных стран, выбравших социализм – через два-три десятилетия они вернулись к нормальной рыночной экономике и пытаются строить демократические общества. В Европе поворот к диктатурам в 1920-е годы обернулся огромными трагедиями и возрождением демократических традиций через несколько десятилетий. Ошибки случаются с многими – главное не пытаться доказать, что аномалия есть норма. Даже с применением исторической рефлексии. Точнее – тем более с обращением к ней.

Вывод прост: над нашей историей не надо рефлексировать – нужно просто знать те события, которые когда-то случились со страной, причём все, а не избранную кем-то их часть, но исходить в своих действиях не из истории, а из современности. Российской Федерации нужно подвести черту и начать с чистого листа: в тридцатилетнем возрасте многие люди меняют профессию, понимая, что ранее полученные ими навыки ни к чему не пригодны. Мы шли не туда и учились не тому. Пора делать новый выбор…

Автор — доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев