Россия – Иран: насколько глубоки разногласия?
Спорные вопросы в Персидском Заливе и на Кавказе и далее будут оставаться предметом дискуссий
В последнее время активно развивающиеся, казалось бы, российско-иранские отношения оказались перед некоторыми вызовами. В частности, резкое недовольство в Тегеране встретила формулировка принятого 10 июля Совместного заявления по итогам шестого министерского заседания стратегического диалога России и государств Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива о «поддержке всех мирных усилий, в том числе инициативы и усилий Объединенных Арабских Эмиратов по достижению мирного решения спора, касающегося трех островов – Большого Томба, Малого Томба и Абу-Муса, – путём проведения переговоров на двусторонней основе или посредством обращения в Международный Суд ООН в соответствии с нормами международного права и Уставом ООН».
Тема принадлежности небольших островков у «ворот» Ормузского пролива, стратегическое значение которых сравнимо с Гибралтаром рассматривалась нами ранее. Исторически острова заселялись арабами и персами, однако вначале XX века там преобладало арабское население, рассказывает иранист, глава Восточного культурного центра ИВ РАН Лана Раванди-Фадаи. В 1903 году Британская империя отобрала острова у Ирана, передав своему аравийскому протекторату. По «эмиратской» версии, Большой и Малый Томб исторически принадлежали входящему в состав ОАЭ эмирату Рас-эль-Хайма, в то время как Абу-Муса – эмирату Шарджа (к слову, отношение в разных частях федерации к спорному вопросу варьируется, что обусловлено, в частности, большой иранской диаспоры в эмирате Дубай). В свою очередь, иранцы считают острова своими, несколько попыток договориться успеха не имели, и в конечном итоге все три острова оказались под иранским военным контролем, что, однако, особо не мешает торговле и развитию торгово-экономических и иных связей с соседом на южном берегу Персидского Залива.
По мнению авторов многочисленных заявлений, публикаций и записей в социальных сетях, российская сторона однозначно поддержала арабских соседей в давнем споре за острова, вопрос о принадлежности которых в Тегеране полагают закрытым. «России не мешало бы знать, что для развития и углубления сотрудничества с Ираном необходимо уважать чаяния иранского народа, прежде всего, территориальную целостность и принадлежность И рану трех островов», – заявил глава парламента М. Галибаф. Звучали утверждения об «ударе в спину» из Москву, призывы к пересмотру параметров российско-иранского сотрудничества, Стратегический совет по международным делам Ирана и вовсе посоветовал Москве решить (несуществующий – Прим. ред.) территориальный спор с Японией из-за Курильских островов в международном арбитраже. Напомним, в минувшем аналогичные упрёки по поводу трёх островов с выражением сильного недовольства адресовались Китаю, однако обмен репликами быстро сошёл на нет. На этот же раз в МИД Ирана вызвали российского посла и даже заговорили о компенсации некоего, надо полагать – морального ущерба.
«Позиция Москвы в отношении Исламской Республики Иран неприемлема, и мы ожидаем, что Россия компенсирует это. Такие позиции однозначно навредят отношениям между двумя странами», – заявил на заседании комитета меджлиса по национальной безопасности и внешней политике министр иностранных дел Хосейн Амир-Абдоллахиан. Можно предполагать, что столь резкие оценки были адресованы преимущественно внутренней аудитории, среди которой элемент недоверия «северному соседу» весьма укоренён. 12 июля российского посла Алексея Дедова вызвали в МИД Ирана, официальный представитель которого Насер Канаани отметил, что действия Москвы «противоречат дружественным отношениям», между двумя государствами.
По итогам телефонного разговора министров иностранных дел двух стран, состоявшегося 198 июля по инициативе Тегерана, собеседники провели «доверительный обмен мнениями по ряду региональных и международных тем, представляющих взаимный интерес, в том числе в контексте состоявшегося в Москве 10 июля шестого министерского заседания стратегического диалога Россия – ССАГПЗ». Москва и Тегеран подтвердили «приверженность закрепленным в Уставе ООН основополагающим принципам международного права, во всей их полноте и взаимосвязи, в том числе уважения суверенитета и территориальной целостности государств».
Однако на следующий день, 19 июля, на переговорах со своим оманским коллегой глава иранской дипломатии рассказал о том, что полученные от российских властей по дипломатическим каналам разъяснения в Тегеране достаточными не считают.
Подобного рода осложнение – далеко не первое в отношениях двух государств, отмечает издание Коммерсант, цитирующее доцента филиала Ноттингемского университета в Малайзии Ю. Рокнифард: «Иранцы очень болезненно относятся к истории. Они не забыли войны с Россией на протяжении прошлых веков, невыгодные договора. Это не ушло в прошлое. Их учат этому в школе, и недоверие к Москве впитывается буквально с молоком матери. Но в то же время сегодня у Ирана практически нет другого партнера и союзника в противостоянии с Западом, кроме России. Они фактически загнали себя в тупик». На её взгляд, актуален вопрос о том, не достигло ли уже торгово-экономическое сотрудничество своего предела: «В этом отношении перспективы у России с ОАЭ гораздо более серьёзные, товарооборот с этой страной в два раза больше иранского, не говоря уже об инвестициях Эмиратов в российскую экономику, а также возможностях для российского бизнеса в ОАЭ». Высказывается мнение о том, что в перспективе российской дипломатии будет сложнее лавировать между сторонами открытых или латентных региональных конфликтов, зависимость Москвы в условиях жёсткой обструкции со стороны Запада будет только возрастать.
«Островная» размолвка, как и подобного рода эпизоды ранее, не повлияла негативно на торгово-экономические контакты соседей по Каспию, прибавившие в 2022 г. 15 % до 4,6 млрд. долл. Согласовывается проект нового большого межгосударственного договора о стратегическом сотрудничестве, точных сроков подписания которого, впрочем, пока нет. По утверждению CNN, Иран помогает России создать серьёзный арсенал БПЛА, в том числе путём участия в строительстве завод по производству беспилотников, продукция которого может серьёзно повлиять на ход вооружённого конфликта на Украине. В то же время, муссируются слухи о торможении и даже о срыве сделки о передаче Тегерану истребителей Су-35С. Министр обороны Ирана высказался по этому поводу весьма туманно: «Иногда мы договариваемся о покупке, но приходим к выводу, что у нас есть возможность производить у себя дома».
Как полагает известный иранский дипломат, бывший глава Совета по правам человека ИРИ Мохаммад Джавад Лариджани (один из братьев которого много лет был главой парламента, а другой возглавляет Совет по целесообразности) сближение участников ССАГПЗ с Москвой и Пекином может быть лишь тактическим ходом, предпринятым с ведома Запада. По мнению М. Лариджани, десятилетиями Саудовская Аравия, Катар, ОАЭ, Кувейт, Оман, Бахрейн полностью полагались в обеспечении обороны и безопасности на Вашингтон, инвестируя свои капитали также в западных центрах, так что дистанцирование их от Америки в последние месяцы может оказаться на более чем игрой. Цель американцев – отдаление арабских государств от Ирана и провоцирование разногласий, причём аналогичная политика проводится на Кавказе Турцией, совместно с Азербайджаном работающей на продвижение «тюркского мира», потенциально угрожающего суверенитету Ирана.
Некоторые наблюдатели критикуют Москву за игнорирование иранских интересов на Кавказе, предлагая обратиться к масштабированию здесь позитивного опыта сотрудничества в Сирии. По мнению Вали Каледжи, создание после окончания активной фазы боевых действий в Карабахе российско-турецкого мониторингового центра в Агдамском районе, пассивное отношение к израильскому присутствию по северному берегу Аракса, а также возможное строительство «Зангезурского коридора» без учёта мнения Тегерана продемонстрировали «готовность России игнорировать иранские интересы» в регионе. «Отношения России с Израилем и необходимость сохранения экономических связей и транзитных возможностей с Азербайджаном и Турцией после войны на Украине заставили Москву занять гибкий подход к событиям на Южном Кавказе, что не в пользу Ирана», а поэтому, по мнению исследователя, «несмотря на некоторое сходство в подходах Ирана и России к конфликту между Арменией и Азербайджаном после распада Советского Союза, Тегеран и Москва в последние годы разошлись в отношении Зангезурского коридора, его возможных последствий для границы Ирана с Арменией и отношений Израиля с Азербайджаном».
В свою очередь, советник Верховного лидера Ирана по международным вопросам Али Акбар Велаяти пишет об опасности блокирования сухопутной связи с Арменией, что отражает растущую обеспокоенность Тегерана ситуацией на Южном Кавказе, где в последние годы серьёзно укрепляется азербайджано-турецко-израильская «ось».
Надо полагать, динамичные региональные балансы и далее будут пребывать в фокусе внимания заинтересованных сторон, что, однако, не исключает «острых углов», которые необходимо сглаживать, а лучше – обходить, исходя хотя бы из соображений прагматизма.
Александр Григорьев