Россия, Турция и новая геополитическая реальность

Недавний российско-турецкий саммит в Сочи не принес зримых результатов (еще до его начала стало известно, что подписание каких-либо документов не планируется), но вызвал массу спекуляций – от предположений о «провале» переговоров до вполне оптимистических прожектов на будущее двусторонних отношений.

Объективным результатом встречи следует признать тот факт, что стороны продемонстрировали готовность к продолжению диалога. Он необходим хотя бы в силу того, что западные страны сворачивают свое военно-политическое присутствие в регионе, следствием чего, в частности, стало формирование государства террористов в Афганистане.

Сохраняется и даже усиливается, по мнению Сергея Лаврова, террористическая угроза и в Идлибе: «Террористические группировки продолжают из пределов идлибской зоны деэскалации атаковать позиции сирийской армии, более того, пытаются действовать и против российского контингента», — констатировал глава МИД РФ на пресс-конференции по итогам переговоров с египетским коллегой, уже после саммита в Сочи. Единственным решением проблемы он назвал «реализацию в полном объеме договоренностей между президентами Путиным и Эрдоганом о том, чтобы изолировать террористов, прежде всего террористов «Хайят Тахрир аш-Шам», в какие бы новые одежды они ни пытались нарядиться, и с конечной целью подавить эти террористические группировки».

По деэскалации в Идлибе окончательной договоренности пока нет: источники сообщают о наращивании сил сирийской армии на здешней линии соприкосновения, с одной стороны, и турецкой военной группировки, с другой (тогда как по окончании переговоров в Сочи турецкие военные начали было отходить на север – А.И.). С воинственными заявлениями вновь выступают представители вооруженной оппозиции. Хотя, в Сочи, по словам, Дмитрия Пескова, стороны подтвердили «приверженность ранее достигнутым договоренностям, была подчеркнута необходимость их выполнения в плане вытеснения из Идлиба террористических элементов, которые там еще присутствуют, которые могут представлять угрозу и выполнять агрессивные наступательные действия в отношении сирийской армии».

Турция по-прежнему не устает обвинять Россию в якобы нарушении условий соглашения о прекращении огня на северо-западе Сирии от 5 марта 2020 года, а Россия столь же последовательно указывает на то, что Турция не выполняет свои обязательства, и главное — не может (или особо не старается? – А.И.) отделить террористов от вооруженной оппозиции. Причем, главы государств в этом обмене обвинениями ограничиваются корректными заявлениями, а прямое недовольство с обеих сторон артикулируют профильные министры, пресс-секретари президентов и парламентарии.

Вкратце позицию Москвы можно сформулировать следующим образом: Башар Асад — законно избранный глава Сирийской Арабской Республики, территориальная целостность которой не подлежит сомнению. Компромисс с Дамаском подразумевает встречные шаги со стороны оппонентов. А конфронтация в Идлибе и в других горячих точках САР — на совести стран, чьи войска находятся здесь без одобрения ООН и без приглашения официального Дамаска. Таких стран, как известно две – это США и Турция.

Если взгляды Москвы и Анкары на суннитскую оппозицию зачастую диаметрально противоположны, то их отношение к курдским националистам разнятся в меньшей степени. Правда, Москва считает их «всего лишь» сепаратистами, которые, впрочем, еще «не потеряны» для Дамаска, тогда как Анкара – террористами, которых нужно или уничтожить, или отгородиться от них буферной зоной, которую турки вот уже несколько лет создают и укрепляют.

Ряд экспертов и политиков даже полагает, что это навсегда. В 1920 году уже не очень османский, но еще не турецкий парламент принял так называемый «Национальный Обет», согласно которому в состав новой Турции предполагалось включить сирийские и иракские территории, сегодня примыкающие к турецкой границе. Тогда не получилось, но «Национальный Обет» до сих пор, пусть и неофициально, но считается основополагающим идеологическим документом Турецкой Республики, и фактическая реализация его положений ощутимо укрепляет авторитет Реджепа Тайипа Эрдогана.

К тому же оккупированные турецкими ВС районы (а это более 10% территории САР) используются для размещения сирийских беженцев, которых в самой Турции насчитывается уже более трех с половиной миллионов. Растущее недовольство турецких граждан этими «гостями» становится одним из факторов социальной нестабильности. Новый же поток может спровоцировать настоящий взрыв недовольства, а на 2023 год намечены выборы в парламент.

Судя по всему, и тому есть подтверждения, в Анкаре полагают, что более или менее серьезные уступки в Идлибе повлекут за собой крах всего проекта «буферной зоны», а значит, три войсковые операции и многомиллионные инвестиции были напрасны. Кроме того, это вернет на повестку дня «курдскую проблему», разрушит имидж Турции как надежного союзника, наконец, нанесет непоправимый репутационный ущерб нынешним властям.

Тем не менее, известный в Турции обозреватель газеты Cumhuriyet Мехмет Али Гюллер увидел готовность пойти на некие уступки в следующих словах Эрдогана: «Мы согласились с тем, что пришло время найти окончательное и устойчивое решение сирийской проблемы. Мы заявили, что открыты для любого реалистичного и справедливого шага в этом направлении».

На наш взгляд об «уступках» в этом пассаже речи не идет, но то, что Эрдоган с неохотой, но начинает принимает сирийские реалии, — факт. Турецкое руководство, годами требовавшее ухода с политической арены Башара Асада, более не выступает с подобными декларациями, хотя и не признает легитимность нынешнего режима (контакты на уровне разведок – не в счет), обещая вывести войска лишь после установления в Сирии «демократического правления». А демократия в реалиях Ближнего Востока – понятие весьма растяжимое.

Далее: к определенной «переоценке ценностей» подталкивает Эрдогана и нарастающая напряженность в отношениях с западными союзниками. Турецкий президент, долгое время бывший убежденным сторонником присутствия американского контингента в Сирии, теперь выступает за его вывод из страны!

Консолидированную точку зрения западных партнеров Анкары на российско-турецкие отношения недавно сформулировала немецкая Die Zeit: на переговорах с российским лидером в Сочи Эрдоган выступал в роли «просителя», т.к. «упустил решающий фактор — Запад», который необходим ему «как критически важный для выживания партнер, позволяющий Анкаре не идти на поклон к России». Заочно на этот пассаж возразил министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу: «Мы являемся членом НАТО с одной стороны, а с другой, наши отношения с Россией развиваются… Почему мы должны делать выбор [между ними]?».

«Не секрет, что интересы Анкары и Москвы по многим процессам в регионе не совпадают… [но] Положительные отзывы лидеров двух стран, озвученные по итогам переговоров в Сочи, говорят о том, что Москва и Анкара готовы решать все недопонимания путем диалога», — констатирует в этой связи политолог Ильяс Кемалоглу из Мраморноморского университета. Обозреватель медиахолдинга Haberturk Четинер Четин идет дальше, замечая, что «бегство» американских войск из Афганистана и их постепенный уход из других регионов создает новую геополитическую реальность, и нельзя исключить того, что «Турция и дальше будет отдаляться от НАТО, чтобы оказаться в числе основных игроков в составе ШОС».

Отношения между нашими странами в экономике, как правило, беспроблемны, в политике — зачастую непросты. Но Путину и Эрдогану раз за разом удается не только «гасить» конфликты, но и находить пути для взаимодействия. Причина в том, что у обеих стран, несмотря на все тактические расхождения, общие стратегические цели: диктат Запада неприемлем, а ведущую роль на Востоке должны играть региональные державы. И до тех пор, пока наши цели совпадают, российско-турецкий альянс будет выгоден обеим сторонам.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Андрей Исаев, журналист-международник, кандидат исторических наук