Российские вузы в Шанхайском рейтинге: почему мы вечно за бортом топ-100?
data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g content—article-render__withIcons-3E» itemProp=»headline»>Российские вузы в Шанхайском рейтинге: почему мы вечно за бортом топ-100?СегодняСегодня1104 мин
Когда на прошлой неделе опубликовали Шанхайский рейтинг, российское академическое сообщество отреагировало привычным ритуалом: формальные поздравления МГУ с позицией в группе 101-150, затем горькие вздохи и очередной раунд самокопания. Ни одного российского вуза в топ-100. Семь участников на всю страну — против 183 американских и 244 китайских университетов. Эти цифры красноречиво говорят о месте России в глобальной научной системе.
Но так ли объективны эти рейтинги, как кажется? Возьмем ключевой критерий Шанхайского рейтинга — количество нобелевских лауреатов. Последние годы Нобелевский комитет неоднократно подвергался критике за политизированность решений. Присуждение премии мира Бараку Обаме в 2009 году, когда он только начал президентский срок, многие расценили как политически мотивированное решение. В научных номинациях тоже не обходится без вопросов — достаточно вспомнить, как в 2011 году премию по химии присудили за квазикристаллы, хотя многие специалисты оспаривали их существование.
Что касается публикаций в ведущих журналах — здесь тоже не все однозначно. В 2022 году громкий скандал потряс научное сообщество: в Science и Nature были отозваны статьи по исследованию болезни Альцгеймера, которые цитировались сотни раз. Оказалось, что данные были сфальсифицированы. Еще раньше, в 2014 году, громкая история с STAP-клетками в Nature показала: погоня за публикациями в топовых журналах может доводить до научной недобросовестности.
Российские ученые сталкиваются с дополнительными барьерами. Редакторы ведущих журналов нередко относятся к работам из России с предубеждением. Языковой барьер — еще одна проблема. Большинство российских исследователей свободно владеют профессиональной лексикой, но тонкости академического письма на английском даются с трудом. Добавим сюда дороговизну публикации в открытом доступе и ограниченный доступ к зарубежным базам данных — получается замкнутый круг.
Конкретные позиции российских вузов в Шанхайском рейтинге 2025 года выглядят удручающе: МГУ им. М.В. Ломоносова находится в группе 101-150, СПбГУ — 401-500, МФТИ — 601-700, ВШЭ, Сколтех и УрФУ делят позиции 801-900, а НГУ замыкает список в группе 901-1000. Для сравнения: США представлены 183 университетами, Китай — 244, причем в топ-100 находятся 37 американских и 15 китайских вузов.
В отличие от Шанхайского рейтинга, другие глобальные рейтинги, такие как QS, показывают иную картину. Тот же МГУ в QS 2025 года занимает 94-е место, а всего в этот рейтинг вошли 47 российских вузов. Разница в методиках объясняет этот разрыв: QS оценивает не только науку, но и образовательную репутацию, соотношение студентов и преподавателей, интернационализацию. Это делает его более комплексным, но и более субъективным.
Корни проблемы уходят в советскую модель, где наука и образование существовали в параллельных реальностях. Университеты готовили кадры, а настоящие исследования происходили за стенами академических НИИ — закрытых, хорошо финансируемых и абсолютно невидимых для международных рейтингов. Эта система дала миру спутник, водородную бомбу и лазер, но сегодня она устарела.
Как отмечает ректор одного из федеральных университетов, пожелавший остаться анонимным: "Мы до сих пор пожинаем плоды этой раздвоенности. Наши лучшие учёные работают в институтах РАН, а не в вузах. Публикационная активность студентов и преподавателей — не в приоритете. Шанхайский рейтинг просто отражает этот системный разрыв".
Стоит ли из-за этого переживать? С одной стороны, рейтинги — это не более чем условная игра в цифры. С другой — они определяют распределение ресурсов, приток иностранных студентов, международное сотрудничество. Россия оказывается перед сложным выбором: играть по чужим правилам или создавать альтернативную систему оценки.
Опыт Китая показывает, что прорыв возможен. Всего 20 лет назад китайские университеты были на периферии, а сегодня 15 из них в топ-100 Шанхайского рейтинга. Китайцы не отказались от своей специфики, но приняли правила игры: инвестировали в инфраструктуру лабораторий, стимулировали публикации в международных журналах, привлекали зарубежных учёных.
Россия могла бы пойти по этому пути, но для этого нужна системная государственная стратегия, а не точечные меры. Пока же лучшие российские умы продолжают работать в академических институтах, а не в университетах. Публикационная активность студентов и преподавателей остается не в приоритете.
Возможно, вместо того чтобы гнаться за местами в зарубежных рейтингах, России стоит развивать собственные критерии оценки научной деятельности. Но для этого нужна серьезная работа по созданию альтернативной системы, которая будет признана международным сообществом.
Пока российские университеты остаются заложниками собственной истории, мир высшего образования движется вперед. Вопрос в том, как долго мы еще можем позволить себе ростошь находиться в стороне от этих процессов. Остаться в своем уникальном мире или войти в глобальный — этот выбор России предстоит сделать в ближайшие годы.
Ситуация напоминает известную сказку про голого короля: мы либо продолжаем уверять себя, что международные рейтинги не учитывают "нашу специфику", либо начинаем честный разговор о необходимости системных изменений. Пока преобладает первый подход, но рано или поздно придется выбирать второй.