Ростислав Ищенко: Европа превращается в Украину
Раньше только Киев отмечался написанием «Россия» с маленькой буквы, «переименованием» не принадлежащих ему городов, намерением перекрестить Россию в Московию и прочим подобным аутотренингом, превращающим паршивую реальность в победную виртуальность. Своего рода кокаин для нищих
«Благородные господа», отстаивающие «европейские ценности», постоянно подчёркивали (как и положено в таких случаях делать), что борются они не с русским народом, а с «преступным режимом» за освобождение русского народа. То, что до этого они уже успели освободить украинский и некоторые другие народы от свободы и безопасности, имущества и перспективы, экономики и государственности, начав на данном этапе освобождать от самой жизни, несколько подрывало их позиции, но традиционно скорчив непонимающую физиономию, они клялись, что это всё происки местных олигархов, с которыми не справились коррумпированные политики, Запад же всегда, мол, вёл народы к процветанию, хоть многих и не довёл.
В общем, лозунг: «Мы против Путина и олигархов, за прекрасную Россию будущего!» — был не лозунгом российской оппозиции, а лозунгом коллективного Запада. Чиновники, бизнес и «путинские пропагандисты» отдельно — против них санкции. Абстрактный народ отдельно — ему светлое будущее под чутким руководством Запада.
И вдруг всё враз переменилось. Запад перестал любить русский народ. С некоторыми олигархами он общий язык нашёл и вывел их из-под санкций, взамен обрушив их (санкции) на простых россиян. Более того, придав им столь издевательский характер, что их по праву стали сравнивать с нацистскими Нюрнбергскими расовыми законами, а их гротескность в некоторых случаях потребовала от вводивших санкции структур дополнительных разъяснений по вопросу их применения.
Когда в Европе вдруг вспомнили о том, что пакет санкций, введённых ещё в 2014 году, позволяет конфисковывать личные вещи пересекающих границу ЕС россиян, Еврокомиссии пришлось срочно разъяснять, что машины и деньги отнимать можно, хоть и не обязательно, а нижнее бельё и верхнюю одежду снимать с русских не надо: это даже по нынешним европейским меркам как-то не комильфо. Но это пока.
Причём если большая часть западноевропейских государств моментально заявила, что никаких конфискаций не будет и что меры вводились против русских олигархов, выводящих за границу капиталы, а также их зарубежных активов, то страны восточноевропейские с энтузиазмом принялись изымать автомобили и очень расстраивались, что нельзя разжиться бельём, одеждой и обувью простых россиян.
Дальше — больше. В Прибалтике русским запретили публично упоминать о своей этнической принадлежности, так как это «может быть расценено, как поддержка СВО». Там же, в Восточной Европе, русским запрещают говорить по-русски: ребёнка в детском садике заставили приседать за каждое произнесённое русское слово. Попытки изъятия детей у «неблагонадёжных» русских семей уже предпринимались и, очевидно, эта практика будет расширяться. В общем, как правильно замечают некоторые ехидные обозреватели, скоро заставят нашивать на одежду звезду (только уже не жёлтую шестиконечную, а красную пятиконечную). А там и до концлагерей недалеко.
Причём это не шутка.
Европа действительно крайне раздражена и её русофобия перестала быть элитной — направленной на большой бизнес, лидеров общественного мнения и высшую бюрократию. Вектор коренным образом изменился. Теперь европейцы пытаются договориться с жалкими остатками российской оппозиционной проевропейской элиты, которые ещё верят в розовых пони и общечеловеческие ценности. Что же касается русского народа, то хоть пока вслух это и не произносится, но на деле европейцы вполне разделяют позицию украинских нацистов, требующих убить всех русских (включая стариков, женщин и детей).
Мысль о том, что «хороших русских не бывает», что «хороший» от русскости отрекается (сознательно признавая себя вечно кающимся украинцем, или европейцем второго сорта), которую украинские нацисты на протяжении трёх десятилетий пытались внушить европейцам, внезапно, в течение кратчайшего времени, прошедшего с лета 2023 года, надёжно оккупировала европейские умы.
Почему это произошло?
Потому что русские не оправдали европейских надежд. Евроамериканцы надеялись, что русский народ, столкнувшись с осуждением «всего цивилизованного мира», восстанет против российского государства, сметёт действующую власть и вручит бразды правления проевропейским политикам, которые вернут Россию в «святые девяностые». Тем более что понятные и приятные представители российской оппозиции, готовые признать себя хоть горшком в печи и в любое время совершить транспереход (туда, обратно и снова туда), им это обещали.
А народ русский оказался не просто тёмным и непросвещённым, далёким от радужных «общечеловеческих» ценностей, он ещё и европейских «просветителей» поганой метлой начал из России выметать. После этого европейцы поняли, что уговорить не получится и решили попытаться дустом. Как там у классика: «Если враг не сдаётся, его уничтожают». Как ни обидно, к нам это тоже относится.
Единственная нерешаемая европейская проблема — они не могут нас уничтожить. Попытались, но к настоящему моменту поняли, что проиграли: война ещё идёт, но её исход уже ясен. Вернее, два возможных исхода: либо евроамериканская капитуляция либо эмпирическая проверка запущенного американцами в 70-е годы тезиса о возможности победы в ядерной войне.
Только теперь речь идёт не об американской победе, а о теоретической возможности ядерной победы над коллективным Западом. Поэтому изучать на практике этот вариант коллективному Западу очень не хочется, ибо для него хороший исход не предусмотрен.
Безысходность проигрыша и приводит Запад в ожесточение. Напомню, что, отступая из СССР и стран Восточной Европы, немцы пытались не только применять тактику выжженной земли, замедляющую и затрудняющую продвижение наступающей РККА, но и уничтожали культурные ценности, памятники истории и архитектуры, всё то, что никак не могло быть использовано в военных целях, но составляло память народа и его гордость.
Это была месть побеждённых будущим победителям. Точно так же в последние часы, а иногда даже минуты, перед освобождением зачищались тюрьмы и лагеря. Ненависть проигравших к победителям была так велика, что беспомощным и беззащитным узникам мстили, даже отдавая себе отчёт, что отвечать за преступления придётся не в какой-то отдалённой перспективе, а уже чуть ли не завтра.
Коллективный Запад мстит коллективному Русскому миру за своё очередное геополитическое поражение в цивилизационном споре. Те же прибалты и поляки понимают, что завтра окажутся лицом к лицу с победоносной русской армией, боятся этого до колик в животе, но ненависть к народу, в очередной раз не позволившему себя одурачить и победить, сильнее страха. Они спешат использовать последние дни, недели, месяцы, пока власть ещё в их руках, пока они могут безнаказанно унижать, уничтожать, убивать.
Ровно так же действуют их украинские подельники, которые начали уничтожать украинское православие и в ноль зачищать пророссийских активистов (или тех, кто им таковыми кажутся) как раз в тот момент, когда стало понятно, что Украина может войти в состав России вся, Украина может быть разделена между несколькими государствами, Украина может на какое-то время даже сохраниться на части западных территорий, но той Украины, о которой они мечтали, — геополитического соперника России, регионального лидера, смело бросающего вызов Москве и ведущего за собой в великий поход на Кремль всю Восточную Европу и постсоветское пространство, никогда не будет.
Украина их мечты обречена, Русский мир в очередной раз победил. И они торопятся убить, разбить, разграбить, уничтожить, испохабить всё, до чего дотягиваются их испачканные в крови собственного народа руки.
Они торопятся мстить, потому, что завтра будет поздно.