«Русские меня ненавидят»: узбечка Мадина пожаловалась на травлю в Москве
data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g content—article-render__withIcons-3E» itemProp=»headline»>"Русские меня ненавидят": узбечка Мадина пожаловалась на травлю в МосквеСегодняСегодня1065 мин
МоквНедавно в крупном российском издании появилось интервью с женщиной по имени Мадина Серкина — узбечкой по происхождению, москвичкой по рождению. Этот откровенный рассказ вызвал бурную реакцию в обществе. Причина — резкие заявления героини о повсеместной травле и предвзятом отношении со стороны русских, с которыми она якобы сталкивалась на протяжении всей жизни. Что же кроется за этим рассказом, и действительно ли всё было именно так, как говорит сама Мадина?
Мадина родилась в Москве в семье выходцев из Узбекистана. Её отец, по словам самой женщины, прибыл в столицу ещё в советские годы — сначала по распределению, а позже остался учиться в одном из технических вузов. Во время летних каникул он вернулся в родной Самарканд, где, поддавшись настояниям родителей и следуя местной традиции, женился на девушке, выбранной ему роднёй. Вместе с супругой он вернулся в Москву, где молодая семья поселилась в коммунальной квартире в Западном Дегунине. Именно там, в скромной «двушке» с пятнадцатью соседями, и родилась Мадина.
«Я родилась уже в Москве. Здесь пошла в садик, потом в школу. Всю жизнь прожила в этой стране. Но никогда не чувствовала себя дома», — с грустью рассказывала она журналисту.
По её словам, первые признаки неприязни она ощутила ещё в детском саду. Дети дразнили её, называли «чуркой», «понаехавшей» и даже «цыганкой» из-за тёмных волос и смуглой кожи. Воспитатели предпочитали не вмешиваться — «просто детские игры», говорили они.
В школе ситуация стала только хуже.
«Я помню, как однажды одноклассник кинул мне в лицо ластик и сказал: “Уезжай в свою кишлак!” Мне было восемь лет, и я тогда не понимала, что это вообще значит, но почему-то стало очень больно», — вспоминает Мадина.
Когда ей исполнилось десять, в класс пришла новая девочка, тоже нерусская, но её встретили тепло.
«У неё была дорогая одежда, модный рюкзак, к ней сразу же потянулись — дети, учителя… А ко мне нет. Мой отец чуть ли не каждый месяц ходил в школу. Он пытался что-то объяснить, разговаривал с учителями, с родителями других детей. Но всё было бесполезно», — говорит Мадина.
По её словам, изменилось отношение лишь в старших классах. Не потому, что что-то сделала она — просто одноклассники повзрослели. Исчезли обидные прозвища, но осадок остался. К тому моменту она уже научилась держаться особняком.
Следующий болезненный эпизод случился в метро. Тогда Мадина ехала к бабушке. В вагоне оказались несколько молодых людей с бритыми головами.
«Один из них сказал: “Понаехали тут!” И стал приближаться ко мне. У меня буквально пара секунд была, чтобы выйти. Я выскочила на станции, а за мной следом — один из них. Меня спасла бабушка, которая уже стояла на платформе. Она закричала, подошли другие люди. Всё могло закончиться иначе», — говорит она.
С тех пор, признаётся Мадина, она избегает поездок одна и старается не задерживаться на улице в тёмное время суток.
После школы Мадина поступила в торгово-экономический университет. Училась хорошо, окончила с отличием. Однако при устройстве на работу в МФЦ вновь столкнулась с недоверием.
«На собеседовании мне задали странный вопрос: “А у вас акцент есть?” Я ответила: “Нет. Я родилась здесь”. Но по глазам поняла — уже всё решили», — рассказывает она.
По её словам, коллеги долго не воспринимали её всерьёз. А посетители нередко демонстрировали откровенное презрение:
«Некоторые разворачивались и уходили, стоило им услышать мою фамилию. Или говорили: “Я не к вам, позовите кого-нибудь нормального”».
Спустя полгода ситуация стала налаживаться — коллеги привыкли, даже начали уважать. Но, как говорит сама Мадина, ранки, нанесённые раньше, заживали долго.
Роды второго ребёнка она тоже вспоминает не без горечи:
«Врач, увидев мою фамилию в карте, сказал: “О, экзотика. Издалека к нам приехали?” Я ответила: “Я отсюда”. Он лишь усмехнулся. Пустяк, скажете вы? А для меня — очередное напоминание, что я тут всегда буду “не своей”».
С будущим мужем Мадина познакомилась на работе. Он — коренной москвич, русский. Их отношения развивались стремительно, а через два года после знакомства они поженились. После свадьбы мужчина добровольно принял ислам.
«Я никогда не ставила ультиматумов. Это было его решение. Он долго читал, думал. И в какой-то момент просто пришёл домой и сказал: “Я решил”».
Родители супруга приняли Мадину спокойно. Единственное, что их интересовало — есть ли у неё высшее образование.
«Они спросили: “У тебя диплом есть?” Я сказала — да. Больше вопросов не было. Им было важно, чтобы я была образованная, а остальное — не имело значения», — вспоминает женщина.
Раньше Мадина часто ездила в Узбекистан. Однако даже там она чувствовала себя чужой.
«Я приезжала — и всё казалось родным, но только на первый взгляд. Я не знала всех обычаев, не понимала местного сленга. Там я — “московская”, а тут — “узбечка”», — говорит она.
С рождением детей поездки прекратились. А затем семья приняла решение переехать за границу.
Сегодня Мадина живёт с мужем и двумя детьми в Италии. Как утверждает она, там к ней относятся с уважением и без предубеждений:
«Здесь никого не волнует, кто ты по национальности. Ты человек — и этого достаточно. Конечно, язык — барьер, но это совсем другая проблема. Тут я впервые почувствовала себя спокойно».
Что остаётся после прочтения этого рассказа?
Интервью с Мадиной было опубликовано в «МК» — не в анонимном блоге, а в одном из самых популярных медиа страны. Многие читатели испытали смешанные чувства: сочувствие, возмущение, сомнение.
Некоторые скептически отнеслись к словам Мадины. Ведь Россия — многонациональное государство, где мирно живут десятки этносов. Москва — один из самых толерантных городов в мире. Вряд ли внешний вид может служить поводом для травли в обществе, где уже давно смешались культуры, имена и традиции.
«Русские всегда уважали другие народы», — сказал в комментариях один из читателей. — «Тем более детей никто не трогает, если они ведут себя нормально, говорят по-русски и принимают местные ценности».
А может, правда в том, что у каждого — своя история? Кто-то вырос в любви и принятии, а кому-то всю жизнь приходилось доказывать, что он «имеет право» быть частью этого общества.
И всё же остаётся вопрос: действительно ли история Мадины — отражение общей проблемы? Или это личная обида, возведённая в ранг общественного обвинения?