США-Китай: перерыв между раундами или прелюдия к разрядке?

16 ноября прошел виртуальный саммит Джо Байдена и Си Цзиньпина. Один из старших сотрудников администрации Белого дома назвал разговор «уважительным и прямым». Переговоры продолжались в режиме видеоконференции без малого четыре часа. Президент США призвал председателя КНР сделать всё возможное, дабы избежать перехода «конкуренции между нашими двумя странами» «в конфликт, преднамеренный или непреднамеренный», и при этом, что важно, признал принцип «одного Китая»». Лидер КНР, в свою очередь, «призвал к мирному сотрудничеству между двумя странами». Идет ли речь о снижении градуса конфронтации между двумя сверхдержавами?

По мнению оптимистов, виртуальный саммит Байден-Си должен был подтвердить «способности лидеров двух стран регулировать американо-китайские отношения в период растущей напряженности». Однако критики Байдена в США отметили, что рассуждения о необходимости урегулирования противоречий между двумя державами на основе «представлений о здравом смысле» прозвучали слишком пространно и абстрактно. В официальных сообщениях, выпущенных по итогам саммита, не было обозначено значимых конкретных мер, которые бы способствовали повышению доверия между Вашингтоном и Пекином, а также укреплению стратегической стабильности.

Джо Байден, еще будучи вице-президентом в администрации Обамы, проводил линию на «вовлечение» Пекина в глобальные институты под эгидой Америки. Со своей стороны, и Си Цзиньпин, после прихода к власти в 2013 году, сделал ряд заявлений о целесообразности построения китайско-американских отношений «нового типа». В обеих столицах звучали голоса сторонников развития отношений в духе взаимоуважения, развития сотрудничества на основе формулы «выигрыш – выигрыш». Стороны исходили из презумпции нецелесообразности усиления взаимного противостояния и раздувания конфликтов в отношениях.

Вместе с тем, к концу второй легислатуры Обамы на повестке западных политологов появляется концепция т.н. «ловушки Фукидида», геополитической катастрофы, описанной древнегреческим историком. Гарвардский профессор Грэхем Аллисон вернул в научный оборот такую интерпретацию тех событий, согласно которой страх доминировавшей державы – Спарты, перед поднимающимися Афинами, сделал неизбежной войну между ними. Поначалу, экспертное сообщество КНР отвергало эту западную концепцию, выражая убеждение, что в ее основе лежит приверженность США «менталитету холодной войны», так как Китай не стремится к мировой гегемонии. В 2017 году с трибуны ООН в Женеве, уже председатель Си упомянул «гегемона, простирающего свою волю на других», лично предупредив Америку о той же самой «ловушке Фукидида».

Во времена Трампа, Вашингтон неоднократно заявлял о намерении дать «достойный ответ» на «усиление Китая» по всем направлениям. США прибегли к эскалации торговой войны с Пекином, и борьба двух ведущих государств мира стала распространяться практически на все области — от международной торговли и экономической дипломатии, до противостояния информационных нарративов. Исключением до сих пор остается, пожалуй, лишь военная сфера.

Представления о возможности взаимодействия без обострения конфликтов быстро уходили в прошлое, как в Вашингтоне, так и в Пекине. Даже торговое соглашение, подписанное зимой 2020-го, не изменило ситуации принципиально. Наступление пандемии коронавируса превратило Китай в главный объект критики со стороны Вашингтона. Руководство КНР приняло вызов. Распространение противостояния за пределы торгово-финансовых вопросов «заставило китайское руководство изменить стратегию развития. Выгод от участия в глобализации становилось всё меньше, масштабы внешних рисков выросли многократно». В ответ на «торговую войну», Пекин провозгласил стратегию «двойной циркуляции», «направленную на повышение защищённости китайской экономики от неблагоприятных внешних воздействий».

В таком контексте, Байден воспринимался как более предпочтительный контрагент, поскольку при демократической администрации экономическое размежевание двух держав будет носить более упорядоченный характер. При том, что команда Байдена будет настроена не менее антикитайски, чем администрация Трампа, политика Вашингтона прогнозируется как «более предсказуемая». А у двух ведущих экономик мира появится «больше причин для диалога и взаимодействия».

Однако Байден практически сразу сделал ставку на политику активного и агрессивного сдерживания Китая. Возможно, даже на разработку стратегии его изоляции. В марте, в ходе прошедшей в Анкоридже первой после начала пандемии встречи в рамках «стратегического диалога», руководители дипломатических ведомств двух стран вступили в публичную перепалку. А в мае Байден заявил, что уверен в убежденности Си в способности КНР, благодаря эффективности автократии, «овладеть Америкой» уже в ближайшие десятилетия. Наконец, в ходе турне по Европе, президент США призвал союзников воссоздать Запад в политической конфигурации времен холодной войны. Главной целью новой консолидации должно стать сдерживание и ограничение влияния Китая. Прежде, даже при Трампе, подобная линия в США считалась «невозможной и нежелательной», в первую очередь, в условиях глобализации. Журнал Foreign Affairs недавно констатировал, что американо-китайские отношения вступили на опасную и зыбкую почву.

Вместе с тем, основную ставку, во всяком случае на текущий момент, Вашингтон продолжает делать на финансово-экономические методы сдерживания. А в адрес Пентагона постоянно звучит критика, связанная с «невнятностью» его планов по усилению военно-силового компонента давления на Китай. При этом в ходе прошедшего саммита, Байден заявил, что не намерен создавать антикитайский блок. Таким образом, речь может идти о наличии «запасных» планов. К примеру, считают некоторые эксперты, осознав невозможность «победить» Китай без катастрофических последствий, США объявят себя «могущественной силой», призванной сглаживать «негативные последствия дестабилизирующего усиления» КНР.

Одной из наиболее примечательных черт нынешнего этапа американо-китайского противостояния является взаимное представление о вступлении соперника в стадию упадка. Так, западные аналитики в большинстве согласны, что в Пекине уже сложилось твердое убеждение относительно идущих в США процессов неуклонной социально-экономической и стратегической деградации. Что споры идут лишь по поводу того, считать ли упадок Америки необратимым? И насколько такое развитие событий выгодно Китаю прямо сейчас?

Соединенные Штаты осознают ослабление своих позиций. Вопрос в том, на сколь радикальные меры они готовы пойти, чтобы не допустить превращения Китая в соперника, равного по силе? Не говоря уже о становлении КНР в роли державы–гегемона. Обе стороны явно пребывают в неуверенности как относительно собственных возможностей, так и намерений друг друга. Едва ли не единственное, что четко признают все — лавинообразный разрыв финансово-экономических связей КНР и США способен спровоцировать крах глобальной торговой системы, в настоящий момент приносящей значительные выгоды обоим государствам.

В США, в свою очередь, многие эксперты уверены, что фаза упадка начинается именно в Китае. По мнению американских оптимистов, в следующие 50 лет именно США останутся одной из немногих наиболее развитых стран мира, где будет расти и доля рабочей силы среди всего населения, и внутренний рынок. А вот численность людей «наиболее динамичной» возрастной категории в Китае, согласно данному прогнозу, за аналогичный период времени сократится «на 225 млн. человек», то есть «на 36 процентов от нынешних показателей».

Старение населения и сокращение доли людей призывного возраста существенно изменят и принципы организации вооруженных сил. Преимущество окажется у тех стран, которые смогут в наибольшей мере воспользоваться плодами внедрения новейших технологий информатизации и автоматизации боевых действий. Основным элементом нестратегического сдерживания станут полуавтоматические «рои» из тысячи относительно дешевых боевых систем, не требующих присутствия человека на поле боя. В результате, произойдет усиление государств, чьи военно-стратегические интересы не требуют обеспечения физического контроля над определенными территориями и регионами. Америка, согласно данной точке зрения, является державой, способной преуспеть в создании и внедрении подобных технических решений в наибольшей степени.

В целом, в аналитике есть аргументы как в пользу удержания ситуации от дальнейшей эскалации. Так и против.

С одной стороны, ни Вашингтон, ни Пекин, в отличие от биполярной системы прошлого, не стоят во главе двух блоков; они сильно зависят друг от друга экономически; Китай не выстраивает свою внешнюю политику на жестких идеологических основаниях, подобных тем, которыми руководствовался во времена Мао. Не поощряет КНР и продвижение идеологически близких режимов и течений за границей. Наконец, практически все зоны потенциального военного противостояния Америки и Китая находятся в мировом океане, что существенно ограничивает возможности для любой из сторон добиться безоговорочного успеха.

С другой стороны, тезис о сдерживающей роли обширных экономических взаимосвязей между США и КНР можно опровергнуть примером негативного развития аналогичной ситуации между Британской империей и Германией перед Первой мировой войной. Тем более, что степень экономической взаимозависимости Вашингтона и Пекина неуклонно снижается. А элиты обеих стран открыто провозгласили приоритет снижения зависимости от иностранных поставщиков и технологий.

Аргумент о наличии у обеих сторон значительных ракетно-ядерных потенциалов, порождающих ситуацию взаимного гарантированного уничтожения, нивелируется пугающе быстрым обретением стратегических свойств боевыми системами в неядерном исполнении. А также появлением ядерных средств «малой мощности», существенно понижающих порог принятия решения об их применении. Наконец, тезис, о стабилизирующей роли нынешней системы международных институтов подвергается сомнению не только тенденцией к формированию многополярного мира, но и усилением антилиберальных сил в целом ряде стран Запада.

Вместе с тем, «холодная война» 2.0 представляется маловероятной. Китаю она точно не нужна, учитывая его сохраняющееся пока отставание от Америки по ряду стратегически важных направлений. А многие союзники США категорически отказываются однозначно «выбирать сторону» в ответ на требования Вашингтона разорвать выгодные для себя отношения с КНР. Скорее, обеим державам придется удерживать старых союзников и партнеров и искать новых, постоянно доказывая им целесообразность сотрудничества. Поэтому, весьма вероятно, что отношения Вашингтона и Пекина, в худшем случае, сведутся к взаимодействию лишь по тем направлениям, которые объективно отвечают интересам каждой из сторон.

В конечном счете, наиболее острые формы борьба США и Китая может принять преимущественно в сферах нематериальных производств, технологий Искусственного интеллекта и других передовых программных решений и продуктов. Их распространение будет всё больше регламентироваться административными и идеологическими методами, что позволит двум сверхдержавам избегать, по меньшей мере, прямого физического столкновения друг с другом. Наконец, будущее американо-китайского соперничества будет в значительной мере определяться комплексной, системной и долгосрочной динамикой их человеческого потенциала.

Сохранение американо-китайского противоборства в качестве системообразующего конфликта современного мира не вызывает сомнений. В американском истеблишменте сложился устойчивый двухпартийный консенсус относительно необходимости дальнейшего сдерживания Китая по всем направлениям. Тем временем, казавшийся еще несколько лет назад незыблемым «взаимовыгодный экономический симбиоз» Китая и США, подвергается, к сожалению, всё более сильной эрозии. И не по вине Пекина.

Худший сценарий будущего, разумеется, военное столкновение. Но это маловероятно, считают эксперты. Чуть менее драматично ситуация будет развиваться в случае формирования двух враждующих торгово-экономических блоков, ориентированных, соответственно, на Китай и США. Виртуальный саммит показал, что обе стороны осознают опасности сложившейся ситуации, а также ответственность, которая лежит на их плечах. Будет ли этого достаточно, чтобы избежать многочисленных ловушек, которые так любит расставлять История? Китай умеет ждать, чем ответят США?

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Андрей Кадомцев, политолог