Старые мысли на новый лад — «новая» концепция НАТО на поверку оказывается перелицованной старой

В ходе встречи глав внешнеполитических ведомств стран-участниц НАТО в Риге генсек альянса Йенс Столтенберг представил тезисы новой стратегической концепции организации. Предполагается, что она будет утверждена в следующем году на очередном саммите государств-членов.

Стратегическая концепция альянса является одним из двух наиболее важных документов, определяющих деятельность НАТО. Второй – это сам Североатлантический договор, подписанный в Вашингтоне в 1949 году. Ныне действующая концепция была утверждена в 2010 году, и в ней Россия обозначена как «стратегический партнер». А, к примеру, упоминаний о Китае, нет вовсе.

По мнению австрийского издания Die Presse, «НАТО переживает настоящий экзистенциальный кризис». Впустую потрачены 20 лет в Афганистане. Поспешный вывод войск из региона скорее напоминал бегство, и оказался «бесславным и даже бесполезным». Организацию раздирают изнутри множество противоречий, включая растущее недоверие Европы и Америки, Турции и большинства остальных членов, «между либеральными демократиями и нелиберальными автократами, между готовыми к обороне и нерешительными членами альянса, между «континенталистами» и глобалистами»».

Важнейшим вызовом является двойственность позиции США в отношении будущего НАТО. Вопрос поставлен открыто — кому нужен «оборонный альянс», не способный сформулировать ни новой внятной военной доктрины, ни – на худой конец – эффективных тактических ответов на сиюминутные вызовы безопасности. В какой мере НАТО способна «функционировать как эффективная военная организация»? Существует даже точка зрения, согласно которой Евросоюз балансирует на грани краха, и Вашингтону следует проработать вариант превращения НАТО в новую «точку сборки» для Европы.

Европейские участники НАТО разрываются между объективной потребностью в структуре способной обеспечить им «политическую защиту друг от друга», сопоставимую с американской, страхом при взгляде на то, как Америка всё более явно балансирует между враждебностью и стратегической отстраненностью, и попытками восточно-европейцев сохранить рычаги, позволяющие играть на противоречиях мировых держав.

Между тем, в ведущих странах Европы крепнет решимость усиления стратегической автономии, в том числе в военной сфере. Предпосылки для этого носят объективный характер. Еще в конце девяностых немецкое правительство, в которое входили социал-демократы и «зеленые», выступило против участия Германии в ударах НАТО по Югославии. В дальнейшем, Берлин и Париж взяли курс на проведение стратегии формирования «европейской армии». Сегодня социал-демократы и «зеленые» вновь формируют правительство ФРГ. Вызовет ли у них интерес громадье реформистских планов, обозначенных Столтенбергом?

Как отмечает известный американский эксперт Николас Гвоздев, трудности внутри НАТО «связаны не столько с конкретными личностями, сколько с самой структурой альянса». Ключевая проблема – «80% оборонных расходов НАТО поступает от союзников за пределами ЕС». А «стратегическая перспектива и приоритеты трех основных членов НАТО вне ЕС — Турции, Великобритании и США — идут вразрез с миссией альянса по защите «Европы»». К примеру, президент Франции Макрон считает роль НАТО «ограниченной географически Атлантическим бассейном». В свою очередь, «Лондон, и Вашингтон видят в подъеме Китая проблему глобальную, а не просто региональную. В целом, «союзники на бумаге не факт, что считают друг друга партнерами по безопасности в реальной жизни».

По мнению эксперта, «ничто из этого пока не предвещает распада альянса, как нельзя пренебрегать и инфраструктурой, что он выстроил за семьдесят два года своего существования». Однако формат НАТО неизбежно претерпит изменения: «уже не мощная коалиция из тридцати государств, а, скорее, набор инструментов, где государства будут пользоваться практикой и функциональной совместимостью альянса и формировать меньшие группы или временные коалиции желающих, и где одни будут участвовать в совместной деятельности, а другие — уклоняться». Столтенберг отмечает, что альянс «постоянно приспосабливается к изменчивым условиям мира». Остается ответить на вопрос, во что же он превратиться?

По мнению Die Presse, с учетом растущего напряжения внутри и меняющихся внешних вызовов, существуют три наиболее вероятных сценария изменений. «Продолжать, как прежде, с горем пополам выкарабкиваться из кризиса; провести основательную реформу, чтобы заново позиционировать альянс; или распустить НАТО и сформировать из континентальных остатков новый европейский оборонный пакт».

Что же предлагает Столтенберг? В Риге генсек обозначил пять элементов, которые должны обязательно войти в новую стратегию НАТО.

Во-первых, «защита ценностей», «демократии, свободы и верховенства права».

Во-вторых, необходимо и дальше укреплять военную мощь альянса. В перечне основных угроз: Россия, Китай, «кибератаки, терроризм и распространение ядерного оружия».

Третий пункт: «сильное общество». «В Европе нам нужны поставки газа из России, чтобы было тепло. И нам нужны поставки редкоземельных элементов из Китая для наших смартфонов и компьютеров». Но, при всем том, все члены блока должны предпринимать системные меры для противодействия «внешним атакам» на свои социально-политические структуры.

Четвертый пункт из предложений Столтенберга предусматривает глобализацию НАТО. Речи о приеме новых членов не из Европы и Северной Америки не идет. «Но наш регион сталкивается с глобальными вызовами безопасности»,- заявил при этом генсек. Особое беспокойство вызывают «агрессивные действия в космосе», «гиперзвуковые боевые блоки на межконтинентальных ракетах и изменение климата». Поэтому НАТО должна расширять связи с Австралией, Новой Зеландией, Южной Кореей и Японией. Наконец, пятым направлением новой стратегии должно стать «укрепление альянса как институции».

Если оставить расплывчатые постулаты, то, судя по всему, наиболее перспективным с точки зрения реконсолидации альянса, Столтенберг видит возвращение к полномасштабному противостоянию с «внешним врагом» в лице России и Китая. Эту тему пытаются использовать для внутренней консолидации и мобилизации НАТО уже довольно давно. Однако, с одной стороны, многие европейские члены альянса видят основные угрозы совсем на других направлениях. В первую очередь, на юге, и юго-востоке. С другой, нарастающее беспокойство европейцев за свое будущее в качестве одного из полюсов мирового влияния, вызвано, в первую очередь, пониманием своей полной военной несостоятельности без поддержки Вашингтона. А вовсе не происками неких внешних сил.

Кроме того, генсек НАТО отстаивает позицию, что тяготение части населения новых независимых государств на территории бывшего СССР к России не носит объективного характера. Именно так можно интерпретировать его слова в ходе пресс-коференции по итогам рижской встречи относительно «неприемлемости» «даже мысли о том, что у России может быть сфера влияния». Учитывая последние заявления Байдена на эту же тему, это весьма агрессивное заявление.

Как писал пару лет назад российский исследователь Борис Межуев, «Западные державы не стесняются раскалывать страны, когда они находятся внутри их зоны влияния». И наиболее характерный пример здесь – последовательный раздел бывшей Югославии. Однако в случае государств, часть которых ориентирована на Запад, а другая – «к иному полюсу силы, причем непосредственно примыкая к его рубежам…. для Запада оказывается морально неприемлем не столько раздел государства, сколько сделка с внешней – незападной – силой». Между тем, как показывают примеры последних двадцати лет, присутствие НАТО в том или ином регионе вовсе не приносит мира и стабильности. Таким образом, существуют глубокие сомнения как в дееспособности, так и в договороспособности НАТО в нынешней конфигурации.

Тем не менее, Владимир Путин не оставляет попыток развивать с альянсом продуктивный диалог. 1 декабря Президент России выступил с инициативой о начале предметных переговоров по вопросу получения Москвой твердых гарантий, что НАТО не станет расширяться дальше на восток. По словам главы российского государства, необходимы «надежные и долгосрочные гарантии безопасности». Владимир Путин подчеркнул, «что Москве нужны именно юридические гарантии, потому что западные страны не выполнили взятые на себя устные обязательства».

Несколько обнадеживает, что среди членов НАТО еще есть те, кто руководствуется здравым смыслом. Министр иностранных дел Норвегии Анникен Хюитфельдт заявила на днях, что Осло предлагает союзникам по НАТО ограничить военную активность возле российских границ.

Наконец, в ходе встречи на полях ОБСЕ в Стокгольме, Сергей Лавров и Энтони Блинкен достигли соглашения о проведении онлайн переговоров между президентами России и США. Одной из тем беседы, предварительно назначенной на 7 декабря, может стать вопрос о дальнейшем расширении НАТО на восток. Глава российского МИД еще раз подчеркнул, что вступление Украины в Североатлантический альянс является для Москвы «красной линией». А натовский тезис об отсутствии у других стран права высказываться на тему расширения организации назвал «игрой с огнем».

Таким образом, на фоне новых угроз, повестка Североатлантического альянса выглядит всё менее адекватной и всё более устаревшей. К примеру, в ходе пандемии коронавируса, организация, уже восьмой десяток лет называющая себя ключевым элементом безопасности Запада, мало что смогла сделать для борьбы с этим острейшим вызовом. В военном отношении, признаки нарастающего кризиса в НАТО стали отчетливо проступать еще 30 лет назад, вскоре после распада «Варшавского договора». С тех пор альянс пребывает в безуспешных поисках обоих ключевых элементов, способных оправдать его существование – нового врага и миссии.

В последние годы, из одного выступления руководителей НАТО в другое кочуют заявления о необходимости развивать вопросы «миссии и операций», «повышения готовности», темы «более справедливого распределения финансовых расходов», совершенствования вооружений и технологической оснащенности. Подобное бюрократическое резонерство призвано, по-видимому, замаскировать хроническую неспособность адаптировать организацию к современным вызовам и актуальным проблемам. Подтверждает это и провал ставки на традиционные силовые методы, что было неоднократно продемонстрировано в последние десятилетия.

Идея о возможности «вновь сплотить ряды» против внешнего врага в лице «русских и китайцев», по-видимому, кажется весьма привлекательной для натовской бюрократии. Между тем, в предыдущие годы, все попытки «перегруппироваться» высветили лишь углубляющиеся политические разногласия и нарастающую организационную дисфункциональность, к которым пришла НАТО за тридцать лет, минувших с момента окончания «холодной войны». Чем активнее альянс пытается «взбодрить» себя, тем в более глубокую депрессию погружается. К сожалению, и на этот раз в проекте новой концепции не видно выхода из тупика, повышающего ставки серьезного международного конфликта.

Андрей Кадомцев, политолог