Свидетели Запада

С началом Специальной военной операции резко обострился вопрос о российской пятой колонне, в которой оказалось слишком много представителей творческой интеллигенции, почти «властителей дум», да и не только их.

Причем под «не только их» нужно понимать значительную прослойку не только российского, но и всего постсоветского общества, которое во многих бывших союзных республиках заняло господствующее положение, что и стало одной из первопричин нынешней ситуации.

Речь идет о, я бы сказал, глубинной русофобии, которая идет с дореволюционной либеральной рефлексии относительно «отсталой» России по сравнению с «просвещенной» Европой. Еще тогда причина виделась не только в царской тирании, но и в неправильном народе, который-де не хочет воспринимать передовые идеи.

Для «просвещенных» же представителей национальных окраин путь к прогрессу виделся в сепаратизме, отделении от «дикой» России, ведь мы (нужное подставить: украинцы, грузины, латыши) куда ближе к культурной Европе во всех отношениях, чем «московиты».

И в советские времена за железным занавесом такой образ мысли, пусть и озвучиваемый в основном на кухнях, получил еще более широкое распространение.

В самом деле, если там «пока что лучше бытово», «чтоб не вздумал жить, там сдуру, как у нас», как пел «голос поколения» Владимир Высоцкий, там настоящая свобода и слова, и творчества и в целом хочется, чтобы у нас жилось, как у них, то логично, что «враг моего врага ― мой друг» и информационный поток «оттуда» воспринимаешь как куда более внушающий доверие, чем отечественный агитпроп, тем паче что ему не только продвинутые интеллектуалы, но и сантехник дядя Вася не доверяет от слова «совсем».

В общем, как в анекдоте более поздних времен о том, как встречаются две старушки и одна рассказывает: «Несу деньги в “Селенгу”. Долго мучилась, куда положить, в “Селенгу” или в “Хопёр”, но нашлись знающие люди, рассказавшие, что в “Хопре” жулики». И невдомек ей, что наличие жуликов в «Хопре» отнюдь не гарантирует честности хозяев «Селенги».

Так и для многих наших интеллектуалов оказалось очень трудным осознать, что «порочность» советского режима отнюдь не означала, что его соперники белые и пушистые, что real politic западных держав соответствует красивым речам их лидеров и пропагандистов не более, а может, и менее, чем у их советских визави, что миром правят интересы (собственные) и в их интересы отнюдь не входит превращение России в процветающую державу, пусть и развивающуюся на принципах западной демократии.

Обвиняя оппонентов в приверженности стереотипам холодной войны, остаются в плену своих стереотипов той же эпохи, когда Запад был для них лучом света и естественным союзником в борьбе с советской властью (это относится не только к ветеранам диссидентского движения, но и к людям, принявшим либеральную идеологию в годы перестройки и позже).

По-прежнему для них солнце восходит на Западе, «Радио Свобода» — истина в последней инстанции, а следование в русле политики Запада — единственно верный путь к достижению западных стандартов жизни у себя дома.

Особенно же их русофобия усилилась после того, как российский народ поддержал руководство страны, взявшее курс на восстановление подлинной независимости, политики, направленной на отстаивание собственных интересов. Дескать, неправильный народ не оценил свободу, обрушившуюся на него в 90-е.

Причем об отсутствии у них этой самой свободы и прочих ужасах жизни в России они узнавали в основном не по собственному опыту, а от той же «Радио Свобода» и иже с ней ― в реальной же жизни не было не только неприятностей, но и имелось жирное бюджетное финансирование, доступ к ведущим СМИ, несмотря на постоянную фронду.

Главная вина российского народа для них именно в том, что он хочет жить своим умом, а не по «добрым» рекомендациям коллективного Запада, в первую очередь США. «Не делай того, что советуют англичане, делай то, что делают англичане» ― следование этой поговорке американских колонистов времен войны за независимость, которую как-то привел российский лидер, для них святотатство.

Симпатии к майданизму, к самым отвратным его проявлениям вызваны именно его антироссийской основой, вызывающей полное сочувствие и понимание. Русофобы, всеми возможными способами изгоняющие из Украины русскую культуру (к которой вроде бы относятся и Макаревич с Быковом ― пишут-то они на русском языке, а для инлингвов, в которых целенаправленно пытаются превратить всех жителей Украины, они абсолютно никто), для них свои, а подавляющее большинство сограждан ― чужие.

В этом контексте очень показателен их нынешний исход, на первый взгляд, за длинным рублем (долларом, шекелем) его не объяснишь: их основная аудитория в России и постсоветской диаспорой выпадающие доходы не компенсируешь.

Страшнее этого оказалась возможность стать изгоем для «святого» Запада: если не оказаться в каком-нибудь санкционном списке, то попасть под общие ограничения, которым могут подвергнуться граждане РФ, включая визовые проблемы, стать там нерукопожатными.

А главное, страх того, что придется коротать век в стране-изгое, лишенной доступа к высшим благам мировой, читай, западной цивилизации, неизбежно скатившейся в нищету и упадок. Так что лучше уж (с точки зрения и размеров заработка и возможности его потратить) относительно немногочисленная (несколько миллионов человек) эмигрантская аудитория, чем куда более многочисленные, но обнищавшие россияне.

И тут мы подходим к ключевой парадигме их мировоззрения ― абсолютной уверенности не только в правоте коллективного Запада, но и в том, что бросать ему вызов ― совершенно безнадежное, обреченное дело, что Россию ждет заслуженное наказание.

Об этом же вещают и многочисленные эксперты, дескать, ну как можно представить, что Запад допустит (как будто Запад в лице США буквально несколько месяцев назад не допустил позорного бегства из Афганистана).

А, следовательно, «вовремя предать ― значит предвидеть». Только вот, боюсь, в этот раз их «дар предвидения» дал большой сбой.

Да, примерно последние лет 500 мировая политика творилась в основном в Европе, к которой в последние менее 200 лет в качестве полноценного игрока присоединились США, также относящиеся к западной цивилизации.

Остальные, за исключением Японии, ныне полностью в западный мир интегрированной, были задворками мира, объектами, а не субъектами глобальной политической игры, часто в статусе колоний или же слабых, зависимых государств.

Господство Запада обусловливалось комбинацией военной, промышленной, технологической и финансовой мощи. Даже конфликты между западными странами, регулярно выливавшиеся в масштабные и кровопролитные войны, не могли поколебать гегемонии западного мира.

А когда после Второй мировой Запад консолидировался вокруг США, а затем и одержал победу в холодной войне, наступил, как казалось многим, конец истории, концепцию которого оформил Фрэнсис Фукуяма: дескать, будущее всего человечества в господстве Запада и его идеологии.

Но ничто не вечно в этом мире, рушатся и приходят в упадок не только отдельные государства и империи, но и целые цивилизации. «Золотой век» Запада и США, их абсолютного доминирования, оказался с исторической точки зрения крайне коротким, всего три десятилетия.

С сырьем, природными ресурсами у «первого мира» всегда была напряженка, за доступ к ним и велись многие войны, а ныне, хотя и колониальная система была во многом заменена неоколониальной, доступ ко многим ресурсам стал опосредованным и не лишенным сложностей, причем их подлинные хозяева все более ощущают себя именно хозяевами, а не приказчиками.

Главное же, как-то незаметно, изначально в погоне за дешевой рабочей силой, из первого мира уплыло производство. Где те времена, когда Великобританию называли фабрикой мира?

Это титул давно и прочно принадлежит Китаю, он же вышел на уровень первой экономики мира, а рядом и фабрики помельче: Индия (четвертая экономика мира, Индонезия (седьмая), Бразилия, Вьетнам и т. д.

Да, у «первого мира» сохраняется монополия (пока) на значительную часть высоких технологий, но львиная доля их ВВП, размер которого и делает их золотым миллиардом, сместился в непроизводственный, финансовый, сектор.

В той же Великобритании давно практически почили в бозе авиапром, судостроение (и это у былой «владычицы морей») и многое другое. Навскидку из ныне действующих британских технологических брендов могу вспомнить только «Роллс-Ройс» (не люксовые авто, а авиадвигатели).

В международном разделении труда Великобритания сосредоточилась на роли мирового финансового центра, через который идут заработанные другими деньги (понятно, что это упрощенный анализ). Ну а США и вовсе превратились в страну-принтер, главный источник доходов которой ― печатание долларов, мировых денег.

Особо же нужно отметить, что эта финансовая мощь зиждется не на традиционном физическом золоте и серебре в подвалах Сити и Уолл-Стрита (там оно вроде бы еще есть, но ключевой роли не играет), а на сугубо виртуальных инструментах, сложившейся системе международных расчетов, финансовых операций, если хотите, на привычке.

Понятно, что вечно так продолжаться не могло. Другое дело, что процесс переформатирования сложившейся системы на более справедливых принципах мог бы носить плавный постепенный характер, растянуться на десятилетия, ибо его революционный демонтаж чреват для всех большими рисками и издержками.

Но, увы, осознание неизбежного у «старых» случается редко, и, как часто бывало в истории, именно попытки старых элит не допустить нежелательных для них перемен, нейтрализовать их (перемен) сторонников и служили катализатором революции.

Вот и сейчас США и особенно Великобритания (для которой по указанным выше причинам сохранение нынешнего статус-кво просто является условием выживания) сосредоточили усилия на ослаблении России, в которой с момента распада СССР («доктрина Вулфовица»), а ныне и подавно видят наиболее опасного потенциального возмутителя спокойствия.

Сказано немало о глобальном характере нынешнего конфликта, в котором Украина на сегодня самый горячий участок, но я бы его назвал мировой революцией, но не в марксистском понимании, когда классовые битвы должны были развернуться в большинстве государств, а как противостояние старых гегемонов и новых крепнущих мировых лидеров, авангардом которых стала Россия.

И шансы экономики фантиков, в которую выродилась некогда великая западная цивилизация, явно невелики, а в исторической перспективе и вовсе нулевые. То, что от введенных Западом санкций он сам страдает куда больше, чем пока практически не предпринимавшая ответных шагов Россия (а потенциал для них понятно какой), наглядно показывает, что в серьезной драке реальная экономика куда важнее виртуальной.

К тому же выясняется, что и с «последним доводом королей» ― военной силой ― у них явно не ахти («О последней надежде незалэжной»).

Ну а «свидетели Запада», его несокрушимой мощи и непобедимости скоро смогут убедится в том, что они поставили не на ту лошадку.

Дмитрий Славский