«Тянут деньги на все. Аккумуляторы к танку, на баню, на операцию». Офицер записал видео к Путину

Ветеран СВО, лейтенант 2-го танкового батальона 59-го танкового полка 144-й дивизии 20-й армии Павел Табачников записал видеообращение к президенту России Владимиру Путину и министру обороны Андрею Белоусову. Просьба — навести порядок в подразделении, где он служил, и призвать к ответу комбата. По его словам, обращение было записано после нескольких месяцев безуспешных попыток нормализовать ситуацию, действуя через армейские и правоохранительные структуры.Новости СМИ2

Ремонт танков за свой счёт

В отличие от многих наших людей, которые, жалуясь на несправедливые и противозаконные, по их мнению, вещи, не хотят раскрывать своей личности, Табачников лица не прячет, подтверждающие личность документы демонстрирует открыто и начальника, преступившего (по его мнению и данным) закон, называет напрямую.

«Хочу сказать за мёртвых. За пацанов, которые уже ничего не скажут то, что хотели бы сказать. Потому что сказать за них, кроме меня, наверное, некому. Бесчинства и беспредел творит командир 2-го танкового батальона Ибрагим Сафаров, позывной «Скала». Никакого обеспечения нет», — говорит ветеран-танкист.

Отсутствие нормального снабжения ведёт к поборам с личного состава, продолжает он. Бойцам приходится за свой счёт покупать запчасти к «Уралам» и » КамАЗам», колёса на весь автотранспорт. Более того, танкисты за свои деньги занимаются ремонтом и комплектацией танков:

«Я, заместитель командира роты по вооружению, покупаю за свои денежные средства аккумуляторные батареи в танк, там четыре батареи, которые стоят 130 тысяч рублей. Компрессор, потому что в танке отсутствовал компрессор. Заказывал с базы хранения с Воронежа. А почему я должен делать это за свои денежные средства? Это получается, что человеку, который хочет защищать свою Родину, необходимо приобрести танковые батареи, танковый компрессор?.. Получается, что у Минобороны и у нашей страны нет денег? Я никогда в это не поверю! Наш президент всегда говорит, что денежные средства на приобретение всех этих вещей выделяются. Модернизация прошла. Почему в нашем подразделении всё это отсутствует?»

Офицер утверждает, что техника вообще не получает нормального обслуживания: на танки отсутствуют паспорта, технические регламенты не соблюдаются. Бывает так, что один и тот же танк по три-четыре раза отправляется на завод для ремонта, но проблемы не устраняются; в штате батальона нет специалистов, которые могли бы провести дефектовку бронемашин и грамотно оформить заявку на ремонт. Провал технической работы компенсируется за счёт личного состава, который принуждают за свои средства покупать нужные детали и расходники.

Табачников рассказывает об этом с возмущением, но привычно и как-то буднично. Однако если вдуматься в ситуацию, это же какая разверзается бездна: компрессоры, аккумуляторы и прочие детали для боевых машин есть. Это не те изделия, которые нужно покупать в Китае за твёрдую валюту или импортировать серыми схемами, как микрочипы Texas Instruments. Нет, оно уже всё имеется, много десятилетий назад изготовлено на советских заводах, оплачено народным рублём и лежит на базах хранения. Но чтобы эти детали и агрегаты отправились в войска, фронтовики должны раскошеливаться.

«Воспитание» через яму

По свидетельству Табачникова, поборы в его батальоне стали настолько обыденным явлением, что через них решается огромный круг задач, под которые подразделение должно бы получать материально-техническое обеспечение.

Табачников:

«От меня потребовали денежные средства. Создавалось новое подразделение БПЛА. Нужно было приобрести доски, генераторы, квадрокоптеры. Построить баню. Я отказался платить. Командир батальона говорил: мне наплевать, где ты возьмёшь деньги. Ты сейчас всё построишь, а потом люди, которые будут входить в твоё подразделение, ты будешь с них «стричь капусту». Я себе позволить этого не мог, поэтому отказался».

Военнослужащих, которые отказывались платить дань, командир батальона отправлял в «яму». Речь идёт о самой настоящей яме, отрытой в земле, размерами три на два метра и глубиной около трёх. Охраняют её военнослужащие того же батальона, в том же режиме, в каком ведётся охрана на других постах:

«Люди, которые отказываются приобретать что-то за свой счёт (генераторы, запчасти, лес для строительства блиндажа и бань), таких просто садят в яму «на перевоспитание». В батальонную яму. Три-четыре дня его там маринуют, ходят, ночью открывают крышку, смотрят на его красивые голубые глаза. Человек начинает «перевоспитываться». Если он не перевоспитался, он сидит в этой яме. В голоде и холоде. Его отправляют на «эвакуацию».

Спасение как наказание

Лейтенант Табачников уточняет, что в 59-м полку отсутствует штатное подразделение, предназначенное для эвакуации раненых и погибших бойцов с передовой. Вместо создания специализированной группы с соответствующим оснащением, подготовкой, специально подобранным личным составом, командование превратило эту важнейшую задачу в форму наказания и расправы с неугодными бойцами. От слова «эвакуация» у военнослужащих «глаза по пять рублей», уточняет офицер.

Табачников:

«Меня отправили «на эвакуацию» на Невское направление. Пробыл три недели в эвакуационной группе <…> Ротация должна происходить через три-четыре дня. Потому что ты не спишь. Совсем. На сон может быть два часа. Задача эвакуации — забирать с передовой, не со второй линии, не с третьей, а с передовой, там, где контактный бой. Тебе нужно подносить боеприпасы, подносить воду, эвакуировать раненых. Выносить трупы. За три недели я со своей группой эвакуировал 47 тел наших мужиков. Голыми руками, гниющие вздутые тела, а командование наше ставило себе галочки, снимало видео, как они выносят такое количество наших солдат. Естественно, у них уже иконостас такой, медали вешать некуда».

От запредельных нагрузок в ходе одной из эвакуаций у бойца вылезла паховая грыжа и лопнули мениски на обоих коленных суставах. И только после того как у офицера отказала левая нога, его вернули из эвакуационной группы:

«Мне дали сутки привести себя в порядок. А дальше началась обработка. Повторная обработка. Вернулись к той же теме по строительству блиндажа, по строительству бани, приобретению квадрокоптеров. В госпиталь меня ни в какой не определили, потому что денежные средства я не платил. Стали требовать от меня деньги. Договорились с командиром батальона о следующем:  что я за свой счёт должен построить блиндаж, за свой счёт построить баню, а потом меня отпустят на операцию. Я должен буду в свой отпуск поехать прооперироваться, у меня должно было быть три операции. Сказали — покупать на территории ЛНД или ДНР».

От перевода денег на «общие нужды» военного спасли сотрудники банка, посчитавшие перевод мошенническим и заблокировавшие перевод средств на счёт комбата. Не получив денег, «Скала» в конце концов согласился отпустить Табачникова в отпуск, под обещание за это время пройти операции, а по возвращении загрузить два «Урала» стройматериалами — для всё тех же блиндажей и бани. Однако вместо того чтобы вернуться в подразделение, лейтенант остался лечиться в родной Кемеровской области, а параллельно начал работать над тем, чтобы привлечь комбата к ответственности по закону.

«На сегодняшний момент меня хотят обнулить. Затягивают всевозможными способами в Ельню», — говорит офицер.

Об «обнулении» его предупредили сослуживцы. Также он имел разговоры с командованием батальона и, более того, наблюдал прецеденты. «Обнуление» же неугодных военнослужащих, по его словам, происходит путём отправки на опасные задания на длительный срок без соответствующего снабжения и обеспечения.

Вопрос справедливости

Табачников:

«Оказывается, если можешь заплатить деньги или готовить блинчики командиру в штабе батальона, никуда не идёшь. А мужики, которые имеют своё слово, через яму их, а потом дальше — на «эвакуацию». Откуда кто-то возвращается «двухсотым», кто-то «трёхсотым». Речь сейчас идёт не о том, что нужно или не нужно туда идти. Да, нужно! Если ты уже стал принимать участие в специальной военной операции. Неважно, где ты находишься — в пехоте, в танковом батальоне, в артиллерии, в штурмовом подразделении, — везде люди.

Но какое ты имеешь право вымогать из людей денежные средства? Почему ты превышаешь свои должностные полномочия? Почему ты себя так ведёшь?»

Ветеран отмечает, что на самом деле даже на самые опасные и тяжёлые задания в подразделениях всегда найдётся нужное количество добровольцев. Однако для этого нужно соответствующее отношение со стороны командиров. Чтобы бойцы понимали, что задача — это не казнь, что к ним на задаче будет нормальное отношение и адекватное обеспечение:

«Если бы приехал командир полка или замкомандира и сказал: мужики, у нас в пехоте в первой роте не хватает военнослужащих. Надо 20 человек. Выстроил бы батальон и сказал: надо. Да все бы встали и пошли. Это совершенно другое. Отправлять человека в штурмовое подразделение, потому что он тебе не те телевизоры купил? Это что получается: ты распоряжаешься жизнью человека, как игрушкой?»

Павел Табачников принципиально отказывается обобщать свой опыт и распространять его на другие подразделения. Он говорит только о ситуациях, которые видел сам, и в отношении которых имеет документальные подтверждения.

«Я не буду говорить за армию в целом. Я люблю свою страну, я считаю, что у нас армия — самая лучшая, самая крепкая и могучая в мире. Я говорю конкретно за своё подразделение: второй танковый батальон 59-го полка 144-й дивизии 20-й армии», — подчеркнул офицер.

Подпишитесь, поставьте лайк) Я буду вам очень признателен.