Тоннель судьбы. Лелька. 6.
Письмо.
Проснувшись рано утром, Лелька, лежа в постели, потянулась и вспомнила о письме. Достав конверт, она начала читать письмо.
«Дорогая, доченька….
Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых.
Я долгое время, не мог осмелиться признаться тебе …
Прошу тебя, прими мою исповедь и не суди строго.
Так сложилось, что судьбе, было угодно подарить мне настоящую любовь. Которая стала любовью всей моей жизни. Нет, это не моя жена Наталья – это была твоя мама. Мой «Василек», так я любил ее называть.
Мы встретились с Василисой, когда были совсем молодыми. Если ты слышала выражение: «Любовь с первого взгляда?», то это как раз про нас. Сколько было мечтаний о прекрасной, счастливой жизни!…
Но судьба не всегда подчиняется законам жизни. Жизнь порою, диктует свои правила игры, отнимая у нас, посланных судьбою, дорогих нам людей.
Я понимаю, как тебе больно будет читать мое письмо и у тебя, появится много вопросов. Поэтому, я посчитал, что будет правильно, если я расскажу всю историю о нас с твоей мамой, с самого начала.
После войны я жил в городе. Там, где я работал, я встретил Наташу. Милую, добрую девушку.
«Чем, мол, не жена? Спокойная, добрая, отзывчивая и любит тебя. Пора уже жениться. Сколько будешь в холостяках ходить?»,-подтрунивали мои, давно уже женатые, друзья. Так и посватали нас.
Я бы не сказал, что сильно любил Наташу. Симпатии и уважения, мне казалось достаточным для создания ячейки общества, и мы поженились.
Через полгода партия направила меня восстанавливать колхоз. Наташа отказалась ехать со мной, т.к. на тот момент у нее сильно заболела мать. Ухаживать за матерью, кроме нее было некому, и я уехал один, с условием, что Наташа приедет, как только матери станет легче.
Приехав в колхоз, мне выделили дом, как раз напротив дома твоей мамы. В то время, Василиса жила одна. У нее как у многих, на войне погибли родители. А бабушка, которая с ней жила вскоре умерла.
Я долгое время не осмеливался к ней подойти, но однажды судьба сама бросила нас навстречу друг другу.
Летним вечером, я возвращался домой. Погода была жаркой и душной, как перед грозой. Не дойдя до дому, я решил свернуть с дороги, будто бы какая-то сила меня потянула к реке. Мне захотелось искупаться и расслабиться после тяжелого рабочего дня.
Вдруг я услышал звонкий, отчаянный крик: «Помогите!» Голос, звавший о помощи, исходил от реки. Я ускорил шаги и, подойдя ближе к реке, увидел девушку, которая тонула и отчаянно звала на помощь. Течением ее относило все дальше и дальше от берега.
Недолго думая, я бросился в воду. Тонувшая девушка оказалась, Василиса. Благо дело, что я успел вовремя прийти на помощь, и девушка не успела нахлебаться воды.
Выбравшись на берег, я долго ругал её, за то, что, не нужно было лезть в воду, если не умеешь плавать. А она, лежала на берегу, пристально смотрела мне в глаза и молчала.
В эту минуту, мне показалось, что в ее глазах отражается все небо, вместе с облаками и птицами, пролетающими в небе. Ее глаза были наполнены морем васильков!
Какая же она была беззащитная и такая красивая! Я не удержался и наклонился над ней, чтобы поцеловать, но она резко, вспорхнула как птица, будто бы придя в себя, соскочила с земли, и вдруг упрекающее заявила:
-Что это ты, надо мной навис, как коршун над добычей? Кто не умеет плавать, я, не умею?! Да я в школе первые места по плаванию занимала. У меня просто ногу сильно судорогой свело!-оправдывалась Василиса.
-А вас в школе не учили оказывать первую помощь при судорогах?-укоризненно спросил я ее.
-Учили булавку прикреплять к купальнику, чтобы на случай судороги в воде, уколоть мышцу ноги, восстановить кровообращение и снять спазм. Но я булавку уронила в воду,-виновато парировала Василиса.
-Что я только не пробовала! И верхнюю губу кусала, и мышцу ноги массировала, ничего не помогало! Ну, я бы и сама смогла выплыть, без твоей помощи,-надменно произнесла твоя мама.
-А что ж ты кричала: «Помогите!»-удивился я, услышав вместо слов благодарности, упреки и безразличие в ее словах.
-Так… — жеманно ответила она,-на всякий случай подстраховалась.
-На какой такой всякий случай?-удивился я и засмеялся.-Ты надеялась, что тридцать три богатыря вынырнут из дна морского и вынесут тебя на берег?
Значит, я зря рисковал своей жизнью, спасая тебя?-недоумевал я от ее безразличия.
Василиса, накинула на себя ситцевый халатик, и ничего не ответив, озорно засмеялась и пустилась бежать через поле домой.
После случая на реке, я часто приходил на то место, чтобы увидеть Василису и вместе поплавать. Так мы начали встречаться.
Украдкой, чтобы не заметили соседи, я темными ночами, через задние дворы пробирался в дом Василисы, и мы до утра не могли насладиться друг другом. Я сильно любил твою маму, и она тоже отвечала мне взаимностью.
О своей жене я предпочел не говорить. Хотя понимал, что рано или поздно придется сказать. Да и Василису моего «Василька», я не мог потерять. Сильные чувства тогда руководили мною.
Через полгода, после похорон матери, приехала моя жена. Как снег на голову. Без предупреждения. Да еще с новостью о том, что она беременна. Я очень обрадовался этой новости.
Но, несмотря на сильные чувства к Василисе, я решил завязать со своей любовью и зажить семейной жизнью. Ждать первенца.
Василиса видела через окно, как подъехала машина и из нее вышла девушка, с округленным животиком. Как ее Петя обнял молодую девушку, поцеловал ее в щеку, а затем приобняв закружил ее, радуясь какой-то новости.
Целый месяц я не осмеливался встретиться с Василисой и все ей объяснить. Но однажды, я случайно увидел ее на рынке, и заставил ее выслушать меня. Твоя мама бурно отреагировала на неожиданное признание и запретила мне приходить.
Начались мучительные и длинные будни.
Нужно было послушаться твою маму, переехать в другой дом, подальше от нее, но какая-то неведомая сила меня держала и манила к ней.
Но как тут выдержать, если каждый день мы глаза в глаза встречались с твоей мамой.
Однажды, я сказал жене, что мне нужно уехать на два дня в район, а сам ночью пробрался к Василисе и тихо постучал в дверь.
Не прошло и минуты, как твоя мама открыла дверь и с порога кинулась мне в объятия. Она так же, как и я, тосковала по мне и ждала каждую ночь, прислушиваясь к ночным шорохам.
Я провел с Васильком два счастливых дня. Как же мне не хотелось уходить от твоей мамы. Мы долго прощались и не могли оторваться друг от друга. Но нужно было возвращаться.
Последнюю ночь мы провели как в последний раз. Существует такая поговорка: «Перед смертью не надышишься». Вот так и мы. Мы хотели надышаться вдоволь, до полного удовлетворения. …
Через месяц я узнал от твоей мамы, что она тоже беременна.
Ты, конечно, можешь меня судить, ненавидеть, посчитать меня трусом и предателем. Возможно, ты будешь права, дочка.
Я и сам так часто о себе думал. Но я не мог тогда развестись.
В те годы действовали строгие правила о моральном облике гражданина СССР, а члена партии КПСС — в особенности.
Расторжение брака считалось формальным признаком «ненадёжности», «неразборчивости», «непостоянства», а то и «деградации», и «распущенности». С такими аморальными качествами в коммунистической партии — авангарде рабочего класса — делать нечего, а потому это были идеальные предлоги для изгнания из партии людей, неугодных стремительно гниющей политической организации.
Развестись, это значило потерять партбилет. Многие погорели из-за любви и были исключены из партии. Но я не мог подвести партию. Я был коммунистом, ее патриотом.
На одной чаше весов была моя любовь к твоей матери, а на другой чаше весов Партия и Партбилет.
Я выбрал второе. Но поклялся себе и твоей маме, что буду заботиться и помогать ей и рожденному малышу.
Мы расстались с твоей мамой, хотя встречались почти каждый день. Это было очень мучительно.
Однажды я заметил, как к твоей маме стал захаживать Гришка, с нашего колхоза. Здоровый крепкий парень, вроде не плохой, но славился он слабостью к алкоголю. Он еще до меня звал Василису в жены. Но она ему много раз отказывала. Не любила она его.
Но в этот раз предложение Гришки было принято. Вскоре они поженились. Чтобы спасти свою репутацию в колхозе, и скрыть беременность, Василисе пришлось выйти за Гришку замуж, взяв с него клятву, что он никогда, ни при каких обстоятельствах не расскажет, что ребенок не от него. Иначе Василиса, не выйдет за него замуж.
Гришка был на седьмом небе от радости и готов был пойти на любые условия, лишь бы Василиса не отказала ему. Он светился от радости как мыльный пузырь, который переливается при солнечном свете.
Гришка не хотел терять ее, так как тоже сильно ее любил. А как же ее не любить? Ведь краше нее не было никого на всем белом свете. И он согласился.
Тогда она была уже на втором месяце беременности. Я понимал, что твоей маме некуда было деваться.
Вскоре родилась наша Кира, а через полгода ты, моя Лелька.
Выкормив тебя грудью до двух лет, Василиса начала выпивать на пару со своим мужем и забросила тобой заниматься. Видать, тяжело ей было жить с нелюбимым человеком, а ты для нее была напоминанием о моем предательстве.
Мы, с Наташей часто видели, как ты грязная, неухоженная, босая, бегаешь по улицам.
Однажды я увидел, как ты доедаешь похлебку с собачьей миски, и в тот день я окончательно решил забрать тебя к себе. Но, твоя мама, была категорически против такого решения.
Она сказала мне в тот день: «Смотри, и пусть тебя мучает совесть за то, как живет твоя дочь». Эти слова разбили мое сердце. От прежней Василисы ни осталось и следа. Она превратилась в равнодушную, бессердечную женщину. И всему виной был я.
Я не смог равнодушно видеть, как ты растешь при живых родителях беспризорником и начал забирать тебя к себе домой. Да и с Кирой вы быстро поладили.
Наташа, будучи доброй женщиной, стала относиться к тебе как к дочери. Она не знала ничего о том, что ты моя родная дочь. И я тоже молчал…
Ты не представляешь, как ты похожа на свою мать. Когда ты подрастала, я не мог отвести от тебя взгляда. Глядя на тебя, я вспоминал свою прежнюю Василису.
Твоя мама была такая же красавица, с белокурыми волосами и голубыми, как полевые васильки глазами. Как можно было не влюбиться в эту озорную девчонку?
Прости меня, доченька, если сможешь и не суди меня строго. Меня и так Судьба наказала… Но об этом потом….Возможно, ты когда-нибудь узнаешь об этом.
Ты всегда была и останешься моей кровиночкой.
Твой отец».
Читая письмо, перед Лелькиными глазами пронеслась молодая жизнь ее матери.
Она вспомнила детство, и этот грустный и продолжительный взгляд Петра Кузьмича.
«Вот почему он так пристально смотрел на меня. А я дура, чего-то боялась»,-вспомнила Лелька его взгляд.
Она не могла ненавидеть и злиться на отца? Ведь он все это время был рядом, заботился, во всем помогал ей. Такой доброты и любви Лелька никогда не знала даже от своей матери.
История, рассказанная в письме, была для неё полной неожиданностью. Лельки и в голову не могло прийти, что у матери в жизни была светлая полоса. Когда она любила и была счастлива. Но рухнувшие надежды заставили ее связать свою жизнь с нелюбимым человеком и погубить себя.
«Бедная моя мама, как же ей было трудно жить с нелюбимым. Это ужасно»,-думала Лелька, утирая слезы.
Ей за многие годы стало жаль несчастную мать, которая топила свою любовь в стакане спиртного. Вот, оказывается, почему отец и мать называли ее «ошибкой молодости».
Все пазлы сложились в грустную и печальную картину.
Лелька взяла письмо и положила в шкатулку. Кире она ничего говорить не станет.
» Зачем травмировать душу ей и ее матери. Пусть живут своей жизнью, им и так будет тяжело без Петра Кузьмича»,-окончательно решила Лелька.
Продолжение следует.